— Интересно, он знал, что здесь глубоко, или чисто понаитию…

— Кто ж его теперь знает, — поморщился КотУченый. — Но если в запасе было какое-то время, мог изучить и лоциюШантары. Судя по всему, что мы о нем знаем, обстоятельный был товарищ, скондачка не решал, должен был планировать и продумывать… Ну что, начали?

Он поднял баллоны и привычно, ловко закинул их себе заспину, принялся застегивать ремни. Покосился прямо-таки с отеческой заботой:

— Вася, может посидишь тут?

— А вот те хрен, — сказал Смолин, ощущая тот самыйазарт. — Я своими глазами должен увидеть и своими руками потрогать…Как-никак аж восемь раз с этой хреновиной погружался. Под твоим же чуткимприсмотром.

— Ладно, — махнул рукой Кот Ученый. Сказалсерьезно, без тени улыбки. — Максимум осторожности, Вася. Как в эстонскоманекдоте — тихонечко плывешь, плавненько шевелишься… Мы подстраховываем…

— Да справлюсь, — проворчал Смолин, далеко не стакой сноровкой, как двое его спутников, возившийся с ремнями.

Фельдмаршал, демонстративно полуотвернувшийся от воды,оставался в лодке. Вовсе не в целях охраны и подстраховки. У каждого бываютсвои бзики — касаемо Фельдмаршала, он, человек сугубо сухопутный, воды не точтобы боялся, а просто не любил в больших количествах, типа озер, рек и морей.А потом в жизни не купался, не говоря уж о том, чтобы напяливать акваланг илезть под воду — даже в случае, когда речь шла о…

Первым в воду ушел Кот Ученый — красиво, без всплеска —Ихтиандр сибирский, мать его! — сразу исчез из виду. Проверив маску,крепко стиснув челюстями загубник, Смолин отправился вторым, далеко не такгламурно: попросту перевалился через борт моторки, удерживаясь за него однойрукой, через секунду разжал пальцы и пошел вниз. Тут же, не далее чем вполутора метрах от него обнаружился Шварц, ничуть не уступавший в технике КотуУченому.

Смолин чуть побултыхался, осваиваясь — под присмотром русалаШварца, кружившего рядом, словно нянька вокруг младенца. Под водой было не такуж и темно, но все же вокруг сомкнулся не особенно приятный для Смолиназеленоватый полумрак, исполненный зыбкости. Правда, очень нравилась талегкость, которую тело обрело под водой. Он парил на одной и той же глубине, неподнимаясь и не погружаясь.

Правее и внизу вспыхнуло яркое, желто-размытое пятно — ага,это Кот Ученый включил фонарь. Обернувшись в сторону Шварца, Смолин показалтому убедительным жестом, что вполне готов покорять глубины, — и сталплавненько, как в эстонском анекдоте, погружаться, старательно вдыхая воздух повсем правилам, держа курс на пятно света.

Шварц включил свой фонарь. Внизу, среди зыбкой полутьмы, вколыхании непонятных теней показалось нечто — с геометрически четкимиочертаниями.

Ниже, еще ниже… В первые секунды находка показалась Смолинучем-то невероятно диковинным, чуть ли не инопланетным кораблем. Ничегоудивительного: бронеавтомобиль типа «Остин» и без того выглядел длясовременного человека крайне экзотическим зрелищем, а уж когда он лежал налевом боку на дне Шантары, в свете двух дергавшихся фонарей…

Коробчатый, сплошные углы. Колеса с толстенными спицами илитой резиной покрышек. Полуцилиндры пулеметных башенок. Кот Ученый как-топрозаически сидел на капоте, свесив ноги в ластах, поставив фонарь так, чтобыон светил на дверь и башенку.

Смолин со Шварцем опустились на дно, встали, расставив ноги,колыхаясь под легоньким, но все же ощущавшимся течением. Так, что тут у нас…

Дверца не просто распахнута, а еще и надежно примотана ккрылу… веревкой? Нет, не сохранилась бы за столько лет… Передвигаясь крохотнымипрыжочками, под неустанным присмотром Шварца, Смолин приблизился, протянулруку. Точно, толстая проволока.

Кот Ученый поманил его, взял фонарь и посветил в распахнутуюдверцу. Смолин оттолкнулся пятками от дна, всплыл к нему, присмотрелся. Руль надлинном стержне (или как он там называется), сиденье, больше смахивающее чем-тона велосипедное… Ага, вот оно что! Левая дверца тоже распахнута настежь, ее,собственно, и не видно, завалившийся на левый борт броневик примял ее ко дну —и в прямоугольном проеме виднеется каменистое дно. Старательный был человектоварищ Вальде — он, несомненно, и вторую дверь проволокой примотал, прежде чемнаправить броневик в реку: в самом деле, поди угадай, в какой позиции онокажется на дне, а так — обе двери открыты нараспашку, заходи, кто хочешь…Старательная была скотина…

Кот Ученый тронул его за плечо и показал вниз, в проем.

Не самое приятное зрелище открылось Смолину… Слева, в углу,лежало то, что осталось от двух человек, уже мертвыми попавших на дно вместе сброневиком: кожаные куртки и сапоги здорово пострадали от времени и воды, новсе же их еще можно опознать как одежду и обувь… а вон там виднеется предмет,как две капли воды похожий на деревянную маузеровскую кобуру… никем непотревоженные за эти годы скелеты лежат в нелепой позе… а где же… ага!!!

В самой корме броневика (или как там ее называть), не далееполуметра от скелетов, лежал мешок, старательно примотанный за горловину той жепроволокой к какой-то приклепанной на стене скобе. Судя по размерам, это моглооказаться только искомое…

Ай да Вальде, ай да сукин сын… Ну конечно же, он продумалвсё. Останься саквояж свободно лежать, его вполне могло выбросить в одну израспахнутых дверей, пока броневик кувыркался и переворачивался под водой — иищи его потом по всему дну. Товарищ Вальде поступил со своей обычнойпредусмотрительностью: упаковал саквояж в мешок, а мешок надежно прикрепил кстенке проволокой. Прямо-таки банковская ячейка… вот только вклад оказался неименной, а на предъявителя… ну кто ж ему тут виноват, чухонской роже…

Смолин невольно передернулся от брезгливости: он представилсебе картину девяностолетней давности: прекрасная погода, солнышко и тишина(точно известно из мемуаров, что погода в тот день была прекрасная), на берегустоит броневик, в котором лежат два трупа, а здоровенный белобрысый чухонецтрудится с крестьянской основательностью, крепя внутри мешок, приматываяпроволокой обе двери: ручаться можно, без всяких эмоций касаемо недавних боевыхтоварищей, с которыми пришлось обойтись не вполне прилично… быть может, даженаверняка, в душе у него клокочет яростная радость: я богат, богат, богат!Сука, сволочь, морда чухонская…

Решительно стянув ласты, Смолин примотал их на бокуброневика так, чтобы не соскользнули вниз. Взял фонарь и опустил одну ногу впроем. Ухватив его за плечо, Кот Ученый выразительной жестикуляцией потребовалсоблюдать максимальную осторожность. Смолин ответил одним-единственнымутвердительным жестом. Примерился. Ширины двери, в общем, вполне хватало.

Убедившись, что баллоны не зацепились, он повис на локтях,опустив ноги вниз, осторожненько отставил фонарь, еще раз примерился и медленноопустился в проем, почувствовал босыми подошвами твердое дно.

Буквально через пару секунд сверху ударил сноп света, ирядом с ним приземлился Кот Ученый. Шварц остался наверху, старательно светил:еще раньше было решено, что не с его габаритами лезть внутрь.