Оглянувшись на брата, который, как и было условлено, держался чуть поодаль от них, Мирон повернул голову к девушке, стоящей рядом. Младший Сабуров до сих пор не мог привыкнуть к непривычному виду Людмилы в длинной светлой плотной льняной рубахе, с вышитыми красной нитью сакральными символами по вороту и подолу внизу. Повязанный на ее тонкой талии плетеный кушак, распущенные темные волосы и босые ноги, дополняли ее образ. Ее головку уже венчал сплетенный венок из благоухающих трав и цветов, таких как иван-да-марья, полынь, богородская трава, лопух и толокнянка. Фиолетово-желтые соцветия ивана-да-марьи красиво оттеняли большие зеленые очи девушки, и Мирону уже битый час казалось, что рядом с ним совсем не монахиня, а совершенно другая девушка. Устремив на Людмилу внимательный взор, Сабуров велел:

— Пошли!

Она кивнула в ответ, отмечая тоже весьма странный облик молодого человека, который обычно ходил во всем черном. Теперь, младший Сабуров босой, в простых штанах, светлой косоворотке, и подпоясанный плетеным вышитым поясом, походил на простого деревенского парня, с взлохмаченной русой гривой и короткой густой бородой.

Мирон быстро взял Людмилу за ладонь, устремившись к длинным хороводам. Шум древних песен и общего гомона голосов постепенно ворвался в слух молодых людей, едва они подошли ближе к реке. Мирон, тут же, оценив ситуацию и, понимая, что надо влиться во всеобщее гуляние, чтобы не вызывать подозрений, увлек Людмилу в первый попавшийся хоровод, встав между двумя девушками. Около четверти часа, молодые люди водили хороводы, темп которых то убыстрялся, то замедлялся, и Сабуров острым взором напряженно рассматривал окружающих людей. В основном, вокруг виднелись молодые парни и девки от тринадцати до двадцати пяти лет. Но, также, присутствовали люди и постарше, с отроками детьми и даже старики. В основном, уже немолодые горожане стояли рядом с кострами и редко входили в хороводы, но с удовольствием подпевали певучие песни со всеми и подбадривали молодежь. Некоторые молодые парни стояли чуть в стороне и зазывали в круг девушек, которые сидя в траве, еще плели себе венки. Считалось, что девушка без венка не может войти в хоровод и вообще появиться на Купале, ибо именно обережные травы такие, как полынь и толокнянка, вплетенные в венок оберегали в этот день от нечистой силы. Люди верили, что в ночь на Ивана Купалу тонкая грань миров стиралась, и по земле бродило много разного вида чертей, кикимор, водяных и леших. Зеленый же венок не только оберегал от нечисти, но и напоминал своим видом круглый диск солнца, символизируя вечность и бесконечный круговорот жизни.

7.6

Всеобщая атмосфера радости, веселия и ликования была очень завораживающей. Молодые люди водили многочисленные хороводы, смеялись и пели песни. Все ожидали, когда сгоревшие костры рухнут, и можно будет прыгать через очищающий огонь. В какой-то момент Мирон обернул голову к Людмиле, которую держал за руку в хороводе, и спросил:

— Видишь кого?

— Нет, — отрицательно ответила девушка, так же как и он, изучая людей вокруг. Благо хороводов было много и они, перемещаясь вокруг нескольких костров, охватывали разные части огромной поляны.

Вскоре костры рухнули. Народ гурьбой с криками и прибаутками начал прыгать через огненные языки пламени, которые не обжигали, если быстро через них перемахнуть. Сначала на это решились самые смелые парни и мужики, ибо едва рухнувшее костровище еще было очень широким и пылающим, и это было опасно. Ведь можно было свалиться прямо в него, не рассчитав длину прыжка. Но, уже через полчаса, и девицы и даже дети начали перепрыгивать через костры, немного разбежавшись и приземляясь на другой стороне пылающих бревен, веселясь и радуясь. Все понимали сакральную и физическую подоплеку, перепрыгивая через огненную стихию. Огонь и дым, во время прыжка окутывал на несколько мгновений тело человека и очищал и сжигал многие болезни тела. А так же различные черноты тонкого тела души, которые не были видны, но про которые все хорошо знали. Люди считали, что тот, кто не прыгает через костер, или колдун или водится с нечистой силой.

В основном, все прыгали по одному, но женатые или суженые брались за руки и прыгали вместе, как и молодые мамки с отроками детьми, чтобы те не боялись. Приближалась полночь и скорое всеобщее купание в реке, с киданием венков и загадыванием желаний.

Мирон и Людмила стояли рядом у костра. Каждый из них уже в одиночку прыгнул через огонь несколько раз, и они все теми же напряженными взорами глядели по сторонам, уж который час подряд, ища глазами ту самую колдунью, за которой пришли на Купалу. В какой-то миг, Людмила схватила Мирона за руку и выпалила:

— Смотри!

Он обернулся к девушке, и она показала яростным взором за огненные поленья напротив них. Мирон устремил взгляд на другую сторону через костер и увидел, как среди людей перемещается странная старуха, единственная среди всех присутствующих одетая в черное одеяние. В платке, сильно сгорбленная, с сухим лицом и телом она производила неприятное впечатление. Она ходила мимо людей и что-то им предлагала, протягивая им небольшой кузовок. Люди, взирали на нее с опаской, но отказывались, стараясь отойти подальше от горбатой старухи.

— Отсюда вижу ее бордовую с черным ауру, — выпалила Людмила. — Вот, кого мы искали.

Мирон понятливо кивнул и выпалил:

— Давай руку и подыграй мне!

Он проворно увлек девушку к костру. Поняв его с полуслова, Людмила вместе с Мироном быстро разбежалась и, вцепившись пальцами в широкую ладонь молодого человека, прыгнула с ним через костер, перелетев на другую сторону. Оказавшись на земле, Мирон, рассмеявшись, быстро увлек девушку в сторону странной старухи. Он остановился неподалеку, отмечая, что старуха говорит с одним из молодых людей. Сабуров принялся что-то громко рассказывать Людмиле, то и дело, смеясь и изображая веселость. Для пущей верности он чуть приобнял девушку за талию, склоняясь над нею, играя роль. Людмила, косясь в сторону и, отмечая, как старуха невольно обернулась на них, придвинулась к Мирону поближе. Они начали изображать влюбленных, которые радовались празднику и друг другу.

Мало веря в удачу, молодые люди уже через четверть часа увидели рядом с собой старуху – колдунью в темном одеянии.

— Весело вам, милочки? — проскрежетала бабка неприятным голосом, улыбаясь им ртом с гнилыми зубами. Мирон и Людмила обратили на нее взоры и поздоровались. Вблизи старуха оказалась еще более неприятной и страшной. С морщинистым, бледным словно полотно лицом с бородавками, она тут же протянула им небольшой кузовок с ягодами и предложила. — Испробуйте моих ягодок лесных. Я вчерась их насобирала.

Видя темный нимб над головой старухи Людмила отказалась, а Мирон, улыбнувшись бабке, кивнул и, сунув руку в кузовок старухи, достал пригорошню ягод.

— Благодарствую, бабушка, — сказал молодой человек, закладывая ягоды себе в рот. Людмила сжала его ладонь, что было мочи, но промолчала, дикими глазами смотря на Сабурова и понимая, что нельзя есть эти ягоды. Видя ее испуганные глаза, Мирон проворно приобнял девушку и, притиснув свои губы к ее щечке, долго поцеловал ее рядом с ухом.