Приемные экзамены закончились, а в остальных мероприятиях Семен участия мог и не принимать – все давно уже работало само. Он решил приступить к отдыху и для начала принять участие в футбольном матче. Отдыха не получилось – пришло известие, заставившее забыть о мелких радостях жизни: на их «саммит» едет сам Нишав! Более того, не позднее чем завтра он уже будет здесь!!!

Первым делом Семен принялся выяснять, велика ли свита посланца Умбула. Оказалось, невелика – не больше, чем у всех остальных: десяток воинов, несколько женщин и приличное количество лошадей с грузом, словно они действительно едут на ярмарку. Все это Семена немного успокоило, и «военное положение» он решил не объявлять. Потом он задался другим вопросом: «Эта компания уж всяко не вскачь сюда мчится. Как минимум несколько дней она двигалась по землям охоты имазров и аддоков. Они что, не заметили чужаков?! Быть того не может!»

Семен в категорической форме потребовал объяснений от глав кланов. Ващуг и Данкой твердили, что о Нишаве они сами только-только узнали. Нет, их люди не ослепли, просто Нишав силой своего колдовства умеет перемещаться в пространстве или становиться невидимым. При этом оба предводителя бледнели, потели и отводили глаза в сторону.

«Врут, – догадался Семен. – Это загадочно и страшно: они прекрасно знают, что лгать опасно, особенно более сильному колдуну. То есть получается, что этого Нишава они боятся больше, чем меня, что они сговорились! Хороши союзнички! Этак они целое войско к нашему поселку пропустят и скажут, что не заметили!»

Никакой помпезной встречи Семен решил не устраивать: «Прибыли гостями на сборище – будьте как все, не выше и не ниже. Не желаете соблюдать наши правила – можете быть свободны. Вот только как бы эти самые правила повежливее объяснить… И пусть только кто-нибудь попробует упасть ниц перед этим Нишавом!»

Караван прибыл, и все сбежались на него смотреть. Не узнать Нишава было трудно: крупный, мордатый мужик восседал с чрезвычайно гордым видом на самой толстой и рослой лошади. Его лицо было сурово и неподвижно, а глаза прикрыты, словно его совершенно не интересовало происходящее вокруг. Несмотря на теплую погоду, он был облачен в несколько слоев разноцветной замши.

Семен же оделся совершенно обычно – парадную экипировку он вообще никогда не признавал и даже диссертацию в свое время защищал в потертом свитере. Однако некрашеная шерстяная рубаха здесь считалась довольно ценной одеждой, а волшебный (железный) нож на поясе с лихвой перевешивал все многочисленные украшения Нишава. Да и сам выход Семена «на сцену» получился довольно торжественным – люди замолкли и почтительно перед ним расступились.

Из известных ему ритуальных жестов и фраз Семен составил короткое приветствие, означающее, что хозяин чрезвычайно уважает гостя, но считает его равным себе. Толпа затаила дыхание, ожидая реакции. Величественно-медленный ответный жест Нишава можно было перевести одним словом: «взаимно»!

– Ну, тогда располагайтесь и чувствуйте себя как дома! – усмехнулся Семен. – Здесь все равны и все – друзья.

Хотя слезать с лошади для приветствия пешего хозяина здесь не считалось обязательным, Семену поведение гостя все равно показалось невежливым. Кроме того, мог бы и глаза открыть – подумаешь, фон-барон какой! В общем, Семен счел свой долг выполненным и отбыл наблюдать за дальнейшими событиями со смотровой площадки.

Всадники остановились возле прохода в засеке, люди из свиты соскочили на землю и начали торопливо снимать с лошадей кожаные мешки с поклажей. Потом несколько человек потащили их внутрь изгороди, развязали и начали возводить небольшой шатер с пестрой покрышкой. При этом выяснилось, что в одном из длинных тюков у них помещены палки, которые они привычно и ловко связывают вдвое-втрое, превращая в несущие слеги жилища. Семен, наблюдая эту процедуру, с удивлением отметил, что места для нового шатра на довольно узком пространстве предостаточно – Ващуг и Данкой как-то так расположили свои палатки… «Мерзавцы какие, – думал Семен. – Ведь знали заранее, что этот хмырь приедет, приготовились! А кто проинструктировал гостей о том, где должен располагаться шатер предводителя? И когда? М-да-а…»

Нишава буквально сняли с лошади и, поддерживая под руки, провели к шатру. Всей процедурой руководил среднего роста мужик, лицо которого издалека казалось темно-серым, настолько плотно его покрывал узор татуировок. Как только великий колдун скрылся в шатре, свита вздохнула с явным облегчением и отправилась искать себе место на краю «майдана». Хозяин форта пожал плечами – он представлял себе Нишава иным.

Семен все-таки принял участие в футбольном матче и даже лично забил гол. Это было крупным успехом, поскольку в молодости он в мяч почти не играл и сейчас значительно уступал в мастерстве старшеклассникам. По полю он бегал в одной набедренной повязке, а когда потом стал натягивать на себя рубаху, то почувствовал чей-то пристальный взгляд. Кто смотрел, определить было нетрудно – тот самый татуированный мужик из свиты Нишава. Зрители, довольно плотным кольцом окружавшие игровое поле, старались держаться от него подальше.

– Это кто ж такой? – спросил Семен ближайшего имазра.

Суровое лицо немолодого мужчины дрогнуло, он растерянно заморгал, сглотнул ком в горле и, наконец, заикаясь, ответил:

– Ма-ал-хиг.

– Ну, и что? Он кто?

– Н-ну-у… Э-э-э… С-со… Со-ветник, п-помощник, – с трудом выдавил воин и стал торопливо пробираться сквозь толпу, словно вдруг вспомнил о каком-то срочном деле.

«Интересное кино, – посмотрел ему вслед Семен. – Только все эти „непонятки" мне начинают надоедать. Пора с ними бороться». Люди расступились, и он подошел к советнику.

– Приветствую тебя, Малхиг, – спокойно сказал Семен.

– Приветствую тебя, Длинная Лапа, – повернулся к нему новый знакомый.

Они были примерно одного роста и схожей комплекции, однако укитс явно старше Семена – на лице, помимо узоров, еще и морщины, а под глазами мешки. Белки глаз красноватые, но взгляд… Скажем так, довольно пронзительный и как бы имеющий свое собственное выражение, мало связанное с выражением лица. Несколько секунд они всматривались друг в друга, и Семен вдруг безошибочно понял, что ему сейчас нужно делать.

– Пошли! – кивнул он в сторону, и Малхиг понимающе качнул головой:

– Пошли!

Возле частокола недалеко от калитки был поставлен старый походный вигвам Семена. Он предназначался для бесед с глазу на глаз – вдвоем в нем как раз можно было разместиться. Кроме того, там была возможность усадить собеседника лицом к открытому входу, а самому сесть спиной – прием простенький, но очень эффективный. Поскольку вигвамчик располагался почти под смотровой площадкой, на которой при многолюдье всегда дежурил арбалетчик, можно было не опасаться, что кто-нибудь подберется незамеченным.

Прием не сработал – оказавшись внутри, Малхиг, не дожидаясь приглашения, расположился сбоку от входа. Семену, естественно, пришлось занять место напротив. Он порылся под стенкой и извлек кувшинчик с деревянной пробкой и две глиняных стопки – приближенный Нишава уж всяко должен знать, что такое волшебный напиток! На камнях крохотного холодного очага лежало некое подобие доски, вытесанной из ствола дерева. Семен перевернул ее чистой стороной кверху и принялся резать на ней кусок копченого мяса поперек волокон. Делал он это с двумя целями: во-первых, нужна закуска, а во-вторых, посмотреть, как гость отреагирует на стальной нож. Малхиг отреагировал, и Семен в очередной раз поразился разнице выражений его глаз и лица: первые смотрят с восторгом и вожделением, а второе сохраняет отрешенно-доброжелательное выражение.