– Некоторые Красные Ходоки побежали за ними, – сказала Кагра, – но вернулись с пустыми руками. Должно быть, дети спаслись.

– Когда это было? – спросил Дуротан. Он по-прежнему злился на соплеменников. Гурлак и Нокрар погибли из-за их решения послушаться глупого совета и ускользнуть в ночи, и мысль о детях…

– Прошло полдня, – ответил Грукаг мрачным голосом. Он понимал, что это означает. В лесу троих детей, двое из которых совсем маленькие, подстерегает множество опасностей. Дикие волки редко нападают на взрослых орков, но таких малышей сочтут своей добычей. К тому же с наступлением весны появились насекомые, укусы которых смертельны, а ядовитые змеи еще слишком медлительны и не уползут с дороги при приближении детей, предпочтя атаковать их. Да и ночь на подходе.

– Поспешим, – приказал Дуротан. – Мы сделаем все возможное, чтобы их найти. – Он надеялся, что Духи приведут их к детишкам, несомненно насмерть перепуганным.

Но Духи не были к ним добры. Через шесть часов безрезультатных блужданий, в разгар темной и холодной ночи, отряд вынужден был прекратить поиски. Продолжать их было бы глупо: Красные Ходоки отняли у захваченных ими в плен Северных Волков большую часть одежды и не позаботились покормить или напоить их, так что освобожденные пленники были в плохом состоянии. Темнота же стала такой кромешной, что дети могли лежать без чувств в нескольких шагах от ищущих, и они бы прошли мимо.

Кагра начала тихо плакать, и Драка обняла ее за плечи. А вот Дуротану приходилось сдерживаться, чтобы не обрушить свою ярость на нерадивую мать и ее товарищей по несчастью. Он понимал, что горе-родители и так достаточно страдают.

– Дети Северных Волков сильные и умные, – уверенно заявила Драка. – К тому же с ними Шакса. Ей столько же лет, сколько было мне, когда меня отправили в изгнание, и я выжила. Мы вернемся завтра со всем кланом и поищем их. – Она взглянула на Дуротана. – Правда, любимый?

– Обязательно, – пообещал Дуротан. Он не доверял своему голосу, поэтому ограничился этим словом.

Обратный путь был долгим, в холоде и молчании. Дуротан не мог вспомнить другого случая, когда ему было так тяжело. Даже когда Гарада убили у него на глазах, на сердце молодого вождя не лежала такая тяжесть. Драка ехала рядом с ним, а Дуротан мрачно размышлял, стараясь найти смысл в том, что он только что видел.

Только… он не мог его найти. Это не был клан орков. Это был какой-то безумный муравейник. Дуротан на мгновение порадовался, что его отец умер и не может увидеть этого кошмара, о котором сам он раньше и подумать не мог. Что такое, во имя Духов, эти Красные Ходоки? Могут ли они еще считаться орками? Для орка убийство себе подобного не представляло ничего необычного. Проявление неуважения к покойнику встречалось реже, но иногда это случалось.

Но орк, который питается другими орками…

– Дуротан! – голос Оргрима резко прервал мрачные размышления вождя клана. Его помощник выехал из лагеря им навстречу. – Ты их нашел!

– Не всех, – тяжело ответил Дуротан. – Мы потеряли Нокрара и Гурлака. И… и дети успели убежать раньше, чем мы появились.

Лицо Оргрима вытянулось при известии о Нокраре и Гурлаке, но необъяснимым образом просветлело при упоминании о детях.

– Да, – сказал Оргрим, – они убежали.

– Мама! – раздался восторженный вопль.

– Низка! Шакса, Келгур…

Дуротан в изумлении уставился на волков с тремя пропавшими детьми на спинах, бегущих к ним из лагеря. Двое самых младших бросились к матери, прыгнув с присущим детям бесстрашием прямо со спины своих волков в любящие объятия. Шакса слетела со своего волка и побежала к Кагре. Дуротан ощутил укол горя, когда девочка спросила:

– Но… где же папа? – И он увидел, как сморщилось лицо Кагры.

Гейя стояла на границе круга света от костра и ждала их.

– Я так рада, что ты вернулся, сын мой, – произнесла она. – Я не знала, как общаться с нашими гостями.

Дуротан ничего не понимал. «Гостями»? Почему она называет детей «гостями»?

– В наших законах ничего не говорится о такой ситуации, – продолжала Гейя. – Дрек’Тар говорит, что их послали Духи, и, учитывая то, что они вернули нам детей, я встретила их, как желанных гостей.

Дуротан думал, что сегодня он испытал уже достаточно потрясений, но, кажется, его ожидало еще одно. Он посмотрел мимо матери на три фигуры, на которые она указывала.

Существа поднялись на ноги, которые были выгнуты назад, как у талбуков, – и оказались выше самого высокого орка. Свет костра блестел на рогах и освещал их синие лица и сверкающие глаза небесно-голубого цвета. На их лицах играли застенчивые, радостные улыбки.

– Дренеи! – выдохнул Дуротан.

Дуротан прежде вдел дренеев только мельком. Он знал, что они высокие и синие, с хвостами, рогами и копытами, но не сознавал, насколько у них пугающая внешность. Даже когда дренеев всего горстка и они стоят в лагере орков и улыбаются ему с высоты своего роста. Мужские особи выглядели такими же массивными и мощными, как любой из орков, и даже женская особь была мускулистой и сильной – и на полголовы выше его.

– Они нас спасли! – сообщила Низка. – Когда те… плохие орки напали на нас, папа велел нам бежать. И мы убежали. Дренеи нашли нас почти сразу! – Она неуверенно посмотрела на Дуротана. – Я хотела убежать и от них тоже, но папа всегда говорил, что они не причинят нам вреда. А те, что гнались за нами…

Голос ее замер, а лицо сморщилось, когда она вспомнила тот кошмар. Дуротан почувствовал облегчение при мысли, что она не видела самого худшего. Ей не пришлось увидеть, как ее отец лежит на снегу, разделанный на куски, как талбук.

Он подозвал Грукага и прошептал ему:

– Уведи детей. Дай им выпить отвар звездного цветка, чтобы они крепко спали сегодня ночью. Скажи им только, что Нокрар и Гурлак погибли. Не рассказывай, как именно, – Шаксе, по крайней мере, вскоре придется рассказать, так как она уже достаточно взрослая, чтобы участвовать в сражении, и она заслуживает того, чтобы знать правду о своих врагах. Но двоим младшим ни к чему знать эти ужасы, которые будут сниться им по ночам.

– Пожелайте спокойной ночи вашим спасителям и еще раз поблагодарите их, а потом идите с Грукагом, – велел Дуротан. Келгур, самый младший, сидящий на руках у матери, потянулся и обнял одну их женщин дренеев за длинную, стройную шею. Ее лицо осветила нежность, и Дуротан в изумлении покачал головой. Этот мир, несомненно, уже не тот, каким был прежде. Плохо это или – как в данном случае, по крайней мере, – хорошо.

Дреней-мужчина узнал Драку и окликнул ее по имени своим раскатистым, музыкальным голосом. Она подошла к нему, тепло пожала его протянутую руку и с запинкой произнесла несколько слов на его языке. Он сделал несколько преувеличенных жестов, указывал на небо, а потом – имитируя бег. Драка внимательно выслушала его ответ и, когда детей увели из толпы, плотно окружившей костер, заговорила: