— Они просто чудесны!

Эндрю молчал. Подол ее рубашки задрался, и взору открылся ужасающий кровоподтек на бедре. Он уставился на носки кроссовок, только сейчас осознав, как близка была Мей к гибели.

Медсестра закончила осматривать Мей и, поправляя подушку, сказала:

— Я знаю, что вы сейчас испытываете. Два года назад я тоже побывала в автомобильной аварии и единственное, о чем мечтала, — это выбраться из кровати и помыть голову. Только нужно быть осторожнее, чтобы не намочить шов.

Мей с благодарностью улыбнулась ей.

— Это было бы замечательно.

— Тогда я посмотрю, что можно сделать. А потом мы отправимся немного погулять, — сказала медсестра выходя.

Тем временем Эндрю искоса наблюдал за Мей и решал, что нужно сказать, и как это сделать. Он много думал этой ночью и пришел к некоторым выводам. Во-первых, он окончательно уверился в том, что Мей считает себя виноватой во всем плохом, что происходит с ней и окружающими. Во-вторых, учитывая это, он не может полностью полагаться на нее. Его не будут покидать напряжение и чувство неуверенности — словно он идет над пропастью по проволоке, не видя собственных ног.

Не меняя позы, Эндрю произнес:

— Я совершенно разбит, а у них на тебя, похоже, есть какие-то виды, поэтому пойду-ка я отсюда. По пути загляну проведать бабулю и головастика.

— Ты вернешься? — тут же спросила Мей.

Эндрю начал приводить план в действие.

— Нет.

Она не смотрела в его сторону, но по лицу Эндрю видел, что Мей расстроилась. Он встал и, подняв руки, потянулся.

— Тебя, вроде, должны выписать сегодня, поэтому я оставлю медсестре номер телефона Джека. Он отвезет тебя домой.

Склонившись над Мей, он оперся руками о кровать по обеим сторонам от ее головы и оставался в таком положении до тех пор, пока она не взглянула на него. Без тени улыбки Эндрю произнес:

— Но прежде чем уйду, я должен кое-что сказать тебе, дорогая. Я старался перестать думать о тебе, но не смог.

Глаза Мей казались большими серыми озерами, и она была так напряжена, что едва дышала.

— И если я когда-нибудь понадоблюсь тебе, то всегда буду рядом. Но тебе самой предстоит решить, чего ты хочешь. — Эндрю словно гипнотизировал ее взглядом. — То, что ты забеременела, не твоя вина, Мей. В том, что случилось с тобой в детстве, ты тоже не виновата. Ты вовсе не та ходячая напасть, доставляющая людям только уйму хлопот, какой себя считаешь. — Он помолчал, прежде чем продолжить: — Тебе пришлось пережить немало. Но ты достойный человек и великолепная мать. И я думаю, что мы с тобой можем построить не худшую жизнь, нежели построили мои родители. Дело за тобой.

Эндрю склонился ниже и очень бережно провел губами по рту Мей, затем поднял голову и снова взглянул на нее.

— Попроси бабулю рассказать тебе историю о щенке. А потом реши, чего хочешь и что готова сделать, чтобы получить это. — Эндрю перехватил очень серьезный взгляд Мей. — Думаю, ты хочешь того же, чего и я, но слишком боишься использовать эту возможность. Однако если соберешься с духом, если решишь доверить мне свои чувства, — ты знаешь, где меня найти. И ты должна дать мне ответ — тот или иной. Потому что я хочу жить, а не пребывать в вечной неопределенности. — Он снова мягко поцеловал ее, затем выпрямился. — Дело за тобой.

С бешено бьющимся сердцем Эндрю вышел из палаты. Это был величайший блеф в его жизни. Теперь вопрос заключался в том, поддержит ли она игру или выйдет из нее.

В последующие две недели Эндрю понял, что оказался плохим игроком в покер. Он то надеялся, что Мей вот-вот придет, то был уверен, что этого никогда не случится. Он старался изо всех сил избегать ее — отчасти из-за стратегии игры, но более всего ради того, чтобы сохранять здравый рассудок. Хотя не был уверен, что от последнего еще что-то осталось.

После того как известие об аварии облетело всех, члены семьи сплотились против Эндрю. Одни осторожно намекали, что оставаться в стороне, после того как Мей претерпела такие испытания, непростительно, и что он ведет себя как трус. Другие даже не утруждали себя намеками, а называли вещи своими именами. Даже бабуля ходила вокруг него кругами и, поцокивая языком, сообщала: Мей так слаба, что не может должным образом позаботиться о себе, она тает на глазах, ей станет легче, если Эндрю навестит ее.

Но Эндрю знал, что не может позволить себе встречаться с ней. Если он нужен ей, она войдет в темный сарай, чтобы получить то, чего хочет. А если нет, то лучше уж все оставить как есть.

Но когда наступило и прошло первое декабря, а от Мей по-прежнему не было ни слуху, ни духу, Эндрю заставил себя посмотреть в лицо фактам: его блеф принес ему зеро. С его точки зрения, то, что Мей до сих пор не приняла решения, было окончательным вердиктом. Она не собиралась делать решающий шаг, а пустила все на самотек.

Честно говоря, Эндрю почти ожидал этого. Но по-настоящему выбили его из колеи и привели в ярость слухи о том, что мать пригласила Мей и Алекса провести Рождество у них. Он моментально понял, что сестры и мать сунули свои носы куда не следует и решили поспособствовать их воссоединению. Но этого не случится. Потому что его там не будет.

Однако последней каплей стало известие о том, что Мей предложили место в Сиэтле. Это был конец всему — потому что, следуя логике событий, она должна была принять предложение. И увезти с собой его сына.

Тем вечером он смертельно напился в баре, и, возможно, затеял бы драку, если бы не появился Джек и не увел его оттуда. Протрезвев, Эндрю поступил так, как привык делать в последнее время, — с головой ушел в работу.

Утренний воздух был чист и прозрачен, слух терзало рычание бульдозеров и стрекот отбойных молотков. Талая вода, проделывая ходы в плотно слежавшемся снеге и подтачивая сугробы изнутри, вырывалась на свободу с веселым журчанием и плеском, которым вторил частый стук капели. Пахло весной, хотя еще даже не наступил Новый год. В этом-то и состояла прелесть зим в Биллингсе. Откуда ни возьмись прилетали теплые ветры и на короткое время разжимали мертвую хватку зимы.

Это должно было поднять Эндрю настроение, но он даже не смотрел в окно. Решив дать окружающим отдохнуть от своей раздражительности и придирчивости, Эндрю заперся в своем временном кабинете и рассчитывал количество кафеля, необходимого для ванных. Покончив с расчетами, он позвонит в турагентство и закажет билет, чтобы уехать куда-нибудь на праздники. Желательно подальше. Туда, где нет телефонов. Где жарко и есть частные пляжи.

Он поднял взгляд от бумаг, и выглянув в окно, заметил темно-синий автомобиль, ехавший по улице. Мгновенная реакция — безумный трепет в груди — заставила Эндрю нахмуриться и обругать себя. В городе тысяча таких машин! Вот только эта остановилась прямо перед его домом. Судорожно вздохнув, Эндрю припомнил визит Мей прошлой весной.

Возможно, он сам навлек на себя эту беду. Нарушив одно из собственных правил, он отправил ей на прошлой неделе письмо с просьбой позволить ему провести с сыном уик-энд. А чтобы не столкнуться с ней, предлагал оставить Алекса у его родителей. И вот, пожалуйста, — она здесь без Алекса, а это означает, что нужно спуститься и выяснить, в чем дело. Кто знает, может быть, она, наконец, нашла в себе силы поставить все точки над i. А может, решила согласиться на работу в Сиэтле и пришла сообщить об этом. Эта мысль ничуть не улучшила его настроения.