Она уставилась на пистолет, потом на него.

– Генератор слабый, но в стене музея получилась дырка в сантиметр глубиной. А в тебе будет еще больше, так что не дури. Я не хочу тебя пугать. Позже сама все поймешь.

– Какой ужас! Ты снова болен!

– Да, и мне хуже. Поэтому делай, что скажу, а то Семья потеряет двух ценных членов; сначала тебя, потом меня.

– Ли, как ты можешь? Посмотри на себя – с оружием в руке, угрожаешь!

– Вставай и одевайся.

– Пожалуйста, дай мне позвонить…

– Одевайся. Живо!

– Хорошо. Хорошо, я сделаю, как скажешь. – Она сбросила одеяло, поднялась и расстегнула пижаму.

Он отступил, продолжая держать ее на мушке.

Лилия стянула пижаму, бросила ее на пол и повернулась к полке с комбинезонами. Скол смотрел на ее грудь и тело, которое тоже отличалось от нормы: полные ягодицы, округлые бедра. До чего хороша!

Она надела штанины, сунула руки в рукава.

– Ли, умоляю тебя, пойдем вниз в медцентр и…

– Помолчи.

Она застегнула комбинезон и обулась.

– Зачем ехать куда-то на велосипеде посреди ночи?

– Собери сумку.

– Дорожную?

– Да. Возьми аптечку, комбинезоны на смену, кусачки для ногтей. Все, что тебе дорого. Фонарик есть?

– Зачем?

– Сумку собирай.

Она сложила и застегнула сумку, и он повесил ее на плечо.

– За домом два велосипеда. Пойдем вместе. У меня в кармане пистолет. Если кто-нибудь попадется навстречу и ты хотя бы пикнешь, убью обоих. Ясно?

– Да.

– Делай, что скажу. Скажу остановиться и поправить сандалию, останавливайся и поправляй. Мы не будем касаться сканеров. Тебе не впервой.

– Мы не вернемся?

– Нет. Уезжаем далеко.

– Тогда я хочу взять фотографию.

– Бери. Я же сказал: все, что тебе дорого.

Она подошла к столу и порылась в ящике.

Фотография Короля? Нет, он – напоминание о «болезни». Вероятно, родители.

– Она где-то здесь. – Голос прозвучал неуверенно, как-то неестественно.

Скол быстро подошел и оттолкнул ее в сторону. На дне ящика было написано: «Ли РМ пистолет два вело…».

– Я хочу помочь.

Он чуть не ударил ее. Сдержался. И вдруг понял: зря, она подумает, что он не опасен, – и отвесил пощечину так, что обожгло ладонь.

– Ты эти штуки брось! Не видишь, я болен? Еще хоть раз что-нибудь такое выкинешь – и сама умрешь, и десяток других с собой прихватишь!

Она смотрела на него широко открытыми глазами, дрожа и держась за щеку.

Его тоже трясло – он сделал ей больно. Выхватил у нее ручку, зачирикал написанное и бросил сверху бумаги и записную книжку. Задвинул ящик, схватил Лилию за локоть и подтолкнул к двери.

Они шагали рядом по коридору. Он держал руку в кармане, на пистолете.

– Перестань трястись. Будешь слушаться – я тебя не трону.

Встали на эскалатор. Навстречу поднимались два товарища.

– И тебя, и их, – сказал он. – И любого, кто попадется.

Она не ответила.

Он улыбнулся товарищам. Те улыбнулись в ответ. Она кивнула.

– Меня переводят уже второй раз за год, – произнес он.

Спустились еще по нескольким эскалаторам и ступили на последний, ведущий в фойе. Около сканера входной двери стояли три товарища, двое из них с телекомпами.

– Смотри мне!..

Они ехали вниз, отражаясь в затемненном стекле противоположной стены. Товарищи разговаривали. Один поставил телекомп на пол.

Сошли с эскалатора.

– Анна, подожди минутку.

Она остановилась.

– Ресница в глаз попала. Есть салфетка?

Полезла в карман и покачала головой.

Он нащупал салфетку у себя под пистолетом и протянул ей. Стал лицом к товарищам и широко открыл глаза, снова сунув руку в карман. Она поднесла салфетку к глазу, по-прежнему дрожа.

– Да не волнуйся так, это просто ресница, – сказал он.

За ее спиной товарищ поднял телекомп. Вся троица пожимала руки и целовалась. Двое с телекомпами коснулись сканера. Заморгал зеленый огонек. Вышли. Третий, молодой человек за двадцать, направился в их сторону.

Скол отвел руку Лилии.

– Прошло, – поморгал он. – Спасибо, сестра.

– Вам помочь? – осведомился товарищ. – Я 101 по профессии.

– Спасибо. Просто ресница попала.

Лилия шевельнулась, и Скол вперил в нее взгляд. Она сунула салфетку в карман.

Товарищ заметил дорожную сумку.

– Счастливого пути.

– Спасибо, – ответил Скол. – До свидания.

– До свидания, – улыбнулся товарищ.

– До свидания, – произнесла Лилия.

Они подошли к дверям и увидели в них отражение товарища, ступающего на эскалатор.

– Я наклонюсь к сканеру, – пояснил Скол. – Дотронься с краю, не касаясь пластины.

Вышли на улицу.

– Ли, пожалуйста, во имя Семьи, давай поднимемся в медцентр.

– Тихо.

Свернули в проход между зданиями. Здесь было темнее, и Скол достал фонарь.

– Что ты со мной сделаешь?

– Ничего, если снова не попытаешься меня надуть.

– Тогда зачем я тебе?

Он не ответил.

На дорожке за зданиями был установлен сканер. Рука Лилии поднялась.

– Нет! – сказал Скол.

Они прошли, не касаясь; Лилия горестно вздохнула и прошептала:

– Какой ужас!

Велосипеды стояли на своем месте у стены. В корзине одного лежала дорожная сумка в одеяле, тут же были засунуты макси-кейки и банки с колой. На другой корзине лежало развернутое одеяло. Скол положил в него сумку Лилии и плотно замотал.

– Залазь, – сказал он, придерживая велосипед.

Она села и взялась за руль.

– Мы поедем прямо между зданиями в сторону Восточного шоссе. Без моего разрешения не поворачивай, не останавливайся и не ускоряйся.

Скол перекинул ногу через раму и сунул фонарь в угол сетчатой корзины, чтобы освещать путь.

– Хорошо, поехали, – скомандовал он.

Они катили бок о бок по прямой дорожке, совершенно темной за исключением просветов между домами. Высоко над головой мерцала узкая полоска звезд, а где-то впереди – голубоватый свет одинокого уличного фонаря.