— Ридстром сказал, Никс поклялась, что меч сможет убить тебя. Это правда?

Оморт играл со своим кольцом, когда встретил ее взгляд:

— Нет. Конечно, меч не сможет. Даже Никс иногда ошибается.

Он лжет. Дыши… Дыши.

— Ты не откровенен со мной.

Он опустил глаза:

— Возможно.

Это объясняло, почему он был так неуравновешен!

— Я должен доверять тебе. Я могу доверять тебе?

Никогда.

— Конечно, брат.

Он может быть убит!

— Это — одна из причин, по которой я ищу Никс, — сказал он, — я мог бы расспросить ее об оружии.

Чтобы скрыть волнение, Сабина разыграла возмущение:

— Почему ты не говорил мне этого? Ты скрываешь все важные секреты, вроде этого, от меня? Это — уязвимость, которую мы не можем себе позволить, особенно сейчас. Тем более что Кадеон действительно в состоянии добиться успеха.

Бездельник-брат Ридстрома был близок к тому, чтобы получить средство для убийства бессмертного. Как использовать эту информацию? Как использовать эту его уязвимость?

— Я должен был довериться тебе. — Оморт остановился перед ней, а потом склонился к ее лицу. — Я люблю тебя.

Она отшатнулась, не сумев сдержать себя:

— Ты не любишь меня. Ты не знаешь, что такое любовь!

Хуже того, Сабина и сама не знала этого.

Если Оморт спал с одной из сестер, то точно не с Сабиной.

Она была девственницей до Ридстрома. После всех этих лет она оставалась нетронутой.

Что, если я оплодотворил ее? Ридстром смотрел на потолок камеры, который уже очень хорошо изучил. Она вполне могла забеременеть.

Беременная моим ребенком. Он желал, чтобы так и было, даже несмотря на то, что знал, — после этого часы его жизни начнут тикать. Если она забеременеет, у них больше не будет нужды содержать его под стражей. Более чем когда-либо он должен бежать. Забрать свою женщину, забрать своего ребенка, вернуть королевство…

Ридстром чувствовал потребность в том, чтобы чародейка присутствовала здесь. Он причинил ей боль, и ему был необходим шанс исправить это. Но существовало кое-что еще, что тревожило его сильнее, чем причиненная ей боль. Хотя он взял Сабину, она не являлась его женой, и он не полностью заявил на нее права, как на свою женщину.

Он должен был отметить ее для удовлетворения инстинктов демона.

Ридстром напрягся, услышав громкие шаги спускающихся в подземелье людей. Вскоре трое крупных мужчин вошли в камеру, это были рабы Инферны. Он вспомнил, что Сабина уходила в ярости — она отдала приказ, чтобы его избили?

Самый большой начал освобождать Ридстрома. Что давало шанс для побега. Он напрягся, приготовившись. Три Инферна никогда бы не смогли справиться с демоном.

Снова порошок ужалил глаза. Боги проклянут их… В этот раз Ридстром остался в сознании.

Но не мог двигаться.

Что-то промелькнуло в мужских глазах, когда они пристально посмотрели на его нижнюю часть тела. Как только Ридстром осознал, что это, его сердце сковал холод.

Жажда.

Когда они поставили его в душе и сняли с него штаны, Ридстром не мог и пальцем пошевелить, чтобы остановить их. Пока они мыли его расслабленное тело, он был бессилен сделать что-либо, кроме как просто смотреть в потолок, чувствуя, что обжигающая ненависть вспыхивает в нем.

Она сделала это с ним. Сабина приказала это, зная, как ему будет неприятно. Сразу после побега он обесчестит ее перед тысячью демонов, дав им попользоваться ею. Как только возникла эта мысль, гнев вспыхнул в нем с новой силой.

Он полностью растворился в этом гневе, снова клянясь ей в самой изощренной мести. Мести за каждую гнусность по отношению к нему.

Я не успокоюсь, пока не заставлю ее заплатить.

«Не успела отменить… м-м-м… купание?» — спросила телепатически Ланте, имея возможность одновременно потягивать из бокала вино и общаться.

«Увы, нет, — ответила Сабина, прикладывая к себе одеяние перед огромным, во весь рост, зеркалом, готовясь к очередной ночи с демоном, — и это прошло… ужасно».

«Расскажи».

«Действие порошка Инфернов ослабло, и Ридстром напал на них ядовитыми рогами».

Трио не намеривалось делать что-либо еще, кроме как просто искупать его, но он напал на них, сражаясь, словно зверь.

«Он временно парализовал одного из моих бедных Инфернов, прежде чем они смогли схватить его, — произнесла Сабина, выбрав другое бюстье из коллекции, недавно созданной для нее. — Я имею в виду, я прекрасно знала, что он не хотел бы, чтобы его трогали трое мужчин, именно поэтому я и отдала такой приказ. Но реагировать так? Мысль о том, чтобы меня вымыли незнакомые женщины, кажется мне просто забавной».

«И ты идешь к нему только три ночи спустя?»

«У меня нет выбора».

К сожалению, она не была беременной. Ведьма могла видеть подобное уже через несколько дней, так что сегодня утром Сабина спустилась в подвал замка, чтобы проконсультироваться у старой карги. Ходили слухи, что когда-то она была прекрасной девушкой эльфийкой, на которую наслали проклятие.

Сабина не могла этого видеть.

Подвальная лаборатория была запущенной и убогой со всеми этими трупиками животных — Сабине пришлось дважды искупаться, прежде чем свести с тела аромат жаренных летучих мышей.

Женщина взяла ее кровь и огорошила новостью, что она подходит к концу своего плодородного цикла.

Только из чистого любопытства Сабина спросила ее — отравился бы Ридстром morsus, если бы укусил ее за шею. Ведьма впилась в нее своими мутными старческими глазами.

— Нет, если бы ты не была в полной власти яда. Таким образом, у тебя нет никакого оправдания твоему отказу демону в чем-то, что он должен был сделать. Никакого оправдания, кроме твоего эгоизма, — сказала она, демонстрируя свою общеизвестную дерзость, — ты взяла его семя и ничего не дала взамен.

Сейчас Сабина говорила Ланте:

«Сегодня вечером это должно быть обычным делом. — Выздоровление Хеттии немного

затягивалось. — Я должна забеременеть, чтобы Хеттия не получила ребенка от моего мужа».

Ланте поморщилась:

«Это звучит мерзко».

«Так и есть! Это произойдет только через мой труп! И ты знаешь, я не бросаю слов на ветер».

«Ты еще думала о мече Грута?»

Как только Сабина рассказала ей о нем, обе стали дерганными, мечтая о заговоре, чтобы начать действовать.