что на нее нашло. Обычно она спокойная и даже тихая. Это влияние Меркурия. Или Марса.

— Меркурий во втором доме... луна ушла... Я тоже люблю эту книгу, — вдруг очень серьезно сказала Аня. — Какие у тебя планы на сегодня?

— Пока никаких, — признался я. — Не думал об этом.

Тут как назло зазвонил телефон и прервал мои мысли о том, как лучше провести этот летний вечер. Сначала я подумал, что ошибись номером, потому что какая-то девушка попросила позвать Аню. Только спустя пару секунд я сообразил, что не один дома, и передал трубку гостье. Она послушала, спросила только: «Давно?», поблагодарила — и всё. Тут же набрала номер и сообщила маме, что вот сию секунду вышла из ванной и они с Варей будут играть в «Эрудита».

Я всё больше убеждался в случайности нашей встречи. Мне такой подход с конспирацией понравился, это говорит об умелом планировании и учете возможных препятствий. Но вместе с тем несколько тревожит стратегия, когда меня не спрашивают, а согласен ли я играть в эту игру. Пожалуй, сегодня я лучше притворюсь умным и промолчу.

* * *

Вот какая сволочь решила, что приходить и трезвонить в дверной звонок с утра пораньше — хорошая идея? Если что, мне досталась классическая «сова», и спозаранку меня лучше не тревожить. Но звонил кто-то настойчивый. Снова мелькнула мысль о затопленных соседях — это в нее сублимировались вчерашние забавы во время совместных водных процедур.

— Кто там? — Аня высунула руку из-под одеяла, попыталась схватить меня.

— Спи. Небось, Оксане Гавриловне неймется.

— Я не ем вуайеризм.

— Помню. Спи.

Я натянул шорты, валявшиеся возле кровати, и побрел узнавать, что это за гад решил испортить мне день. Только в двери я оглянулся и оценил аппетитно выглядывающий из-под простыни кусочек тыла моей подруги. Наверное, надо побыстрее вернуться.

Даже если бы мне дали сто попыток угадать, кто там за дверью, я бы все равно проиграл. Вот кого встретить не думал, так это Вадика Давыдова — неудачливого ухажера Шишкиной. Нет, на сборах мы нормально общались, он пару раз вспоминал, что благодарен за чудесное спасение, но я считал, что говорить больше не о чем. И адрес мой он не знал. Впрочем, экспериментальным путем я и сам выяснял — это вопрос совсем небольшой суммы и времени.

— Привет, извини, что в такую рань... — начал он.

— Проходи. А что случилось?

Я посмотрел на часы, которые за громкое тиканье выселил в прихожую. И правда, девятый час всего.

— Да я хотел позже, но тут всё закрутилось... Короче, вот, держи. Спасибо за спасение. Давыдовы помнят добро.

Парень полез в пакет из парижского дешевого универмага «Тати» и достал завернутый в оберточную бумагу квадрат. По размеру — виниловая пластинка. Кстати, обычные полиэтиленовые пакеты с ручками продавались по трояку и считались неимоверно модной вещью. А вот такие, из дешманского магазина — и вовсе возносили владельца на невиданные высоты. Меломанами они ценились за то, что конверт пластинки влезал прямо тютелька в тютельку.

— Давай на кухню пройдем, — предложил я, заставив оторвать Вадика взгляд от пары бежевых женских босоножек, в художественном беспорядке стоявших посередине прихожей. — Извини, сам видишь, у меня дама, — и я безо всякого пиетета сдвинул обувь к ее собратьям, но принадлежавшим мне. Слушай, а ты в каком родстве с Денисом Давыдовым?

— Гусаром? Это который... — Вадик возвел глаза доле —

А завтра — чёрт возьми! — как зюзя натянуся,

На тройке ухарской стрелою полечу;

Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся,

И пьяный в Петербург на пьянство прискачу!

— Ага, он. Партизан отечественной.

— В никаком родстве. Просто однофамильцы. Но спасибо за идею, — парень заулыбался. — Буду девушкам рассказывать про своих предков-гусаров.

Я положил пластинку на кухонный стол и развернул бумагу. Ого, запечатанная, в пластике. Темно-серый, почти черный конверт с надписью «Queen» сверху, концентрическими белыми кругами посередине и красным заголовком «Jazz». И внизу маленькие фигурки голых велосипедисток, едущих справа налево. Четыре, зачем-то посчитал я. Точно все голые? Я поднес конверт к глазам. Точно.

— Крутой подгон, — протянул я. — Наверное, не стоило так тратиться. Бутылки коньяка было бы достаточно.

— Да я Квинов не очень уважаю, — признался Вадик. — А диск мне дядя привез.

— Спасибо, теперь придется покупать вертушку, — улыбнулся я. — А то маг у меня есть, Акай катушечный, а на это еще не раскошелился.

Кстати, хороший проигрыватель стоит рублей семьсот. А пластинки — от тридцатки и ввысь. Вот эта, запечатанная, рублей на восемьдесят потянет. Может, даже стольник. Был я как-то у одного чувака на вызове, меня на ночь к педиатру сунули, там у ребенка температура поднялась. А мамочка куда-то делась, вроде как в командировку. В той квартире этого забугорного винила кабы не тысяча была, вся стена в специальных полках, под потолок. Целое состояние. И молодой парень еще, я запомнил даже, как его зовут. Шумов Семен Андреевич. На барыгу вроде непохож. Откуда хоть деньги берет?

— Чай будешь? — спросил я, оторвав взгляд от пластинки.

— Нет, я побегу, наверное, — почему-то смутился Вадик. — У тебя же девушка. Это же не Лиза?

Нихрена себе вопрос... С подвохом.

— С какой целью интересуешься? — я повернулся к «гусару», нахмурился

— Пан, я могила! Мы же друзья, ты меня от армии отмазал! За залет с бухлом пнули бы со сборов и здравствуй, кирзачи.

— Тебе бы как раз в армию и полезно было бы сходить, — вздохнул я. — Ладно, спасибо за Квинов. Пласт, конечно, огонь.

— А то ж... Может, когда учеба начнется, соберемся, посидим плотнее?

— Можно и так.

Чайник я поставил не зря — заодно позавтракаем.

Аня не спала, лежала на кровати, скрыв аппетитную попку под простыней, а взамен явив взору весьма симпатичную грудь с крупным розовым соском. Левую, если кого интересуют подробности. И судя по художественно расположенным складкам постельного белья, композиция создавалась вручную последние несколько минут.

— Кто приходил? — спросила она, потягиваясь, отчего степень обнажения тела только повысилась. Вот у женщин есть на эту тему что-то врожденное... Как же они нами вертят!

— Да вот, приятель пластинку подарил, — показал я конверт. — Благодарность за услугу.

— Хорошая? — спросила она.

— Серьезно? Не слышала? Или ты любительница Бенджамина