— Может, и Алмазов найдется таким же образом?

— Мы на это надеемся.

— На вчерашнем мероприятии был Николай Чудов?

— Не знаю, с ним не знаком. Он вроде был соавтором Вени, но его я никогда не видел. Поинтересуйся у Веты.

— С кем жила Рита? Она местная?

— Нет, из Винницкой области. Она снимала квартиру, у нее был бойфренд, Виктор, фамилии не знаю. Мне надо связаться с родителями Риты, но никак не могу на это настроиться! До сих пор не верится, что она мертва. Пару лет тому я с Ритой заезжал к ним — они нас сердечно встретили, по- видимому, приняли меня за ее жениха. А теперь Риту убили и мне надо им об этом сообщить.

— При встрече с Алмазовым мне показалось, что он сильно нервничает и чего-то опасается. У него были какие-то неприятности?

— Не знаю, не слышал. Извини, Оксана, но у меня от всех этих новостей голова идет кругом.

По голосу Кротенко Оксана поняла, что он очень переживает из-за гибели Риты и не настроен на продолжение разговора. Она решила, что имеющиеся у нее вопросы лучше задать ему позже, при более благоприятных обстоятельствах. Оксана набрала номер сожительницы писателя.

— Здравствуйте, Вета. Понимаю, что мой звонок некстати. Вы можете сейчас говорить?

— Да, вполне, — ответила женщина, но голос у нее был крайне подавленным.

— Хотелось вас поддержать. Вы знаете, что пропавшая Рябинина нашлась?

— Недавно Сеня сообщил.

— Может, Вениамин Игнатьевич также найдется?

— Хотелось бы, но меня мучают плохие предчувствия.

— При той, к сожалению, единственной встрече мне показалось, что он чего-то или кого опасается. Я права?

— В последнее время он был очень нервным, но мне неизвестно, чем это было вызвано.

— Я хотела бы встретиться с Николаем Чудовым. Вы мне в этом поможете?

После долгой паузы Вета ответила:

— К сожалению, это не в моих силах. Я с ним не знакома, и у меня нет его контактов.

— Удивительно. Чудов — соавтор Вениамина Игнатьевича по роману «Смеющаяся маска Арлекина», они должны были как-то общаться.

— К своему творческому процессу Веня меня не допускал, никогда не давал читать рукописи, а только уже вышедшие книги. — В голосе Веты звучала обида. — Как-то он даже сказал, что не полностью отредактированная автором рукопись это все равно что показаться перед читателями в нижнем белье. На мое замечание, что я видела его не только в белье, но и без него, раздраженно заявил, что это выше моего понимания. Чудов к нам ни разу не приходил, возможно, они встречались в городе, общались по электронной почте, созванивались, но об этом мне ничего не известно.

— Может, кто-то из ваших общих знакомых знает Чудова?

— Этого я не знаю.

— Спасибо, Вета. Еще раз простите за беспокойство.

Персона Николая Чудова становилась все более загадочной и интересной. Ни режиссер фильма, ни сожительница писателя с ним не были знакомы, и Алмазов общался с ним на нейтральной территории, больше никого к нему не допуская. С одной стороны, это объяснимо — Чудов, как начинающий писатель, был незначителен рядом с Алмазовым. Тем не менее тот взял его соавтором, и в этом был некий парадокс.

Оксана снова перезвонила Якимчуку и рассказала о странном соавторе Алмазова, упомянув о том, что ей при встрече показалось, что писатель чего-то очень боится. Следователь этим заинтересовался, огорчился, что она не знает года рождения Чудова, но пообещал в скором времени найти его.

Основания огорчаться были и у нее — расследование исчезновения девушек находилось в тупике и не было ни одной ниточки, за которую можно было ухватиться.

Заиграла мелодия на мобильном телефоне, и это оказался Кротенко.

— Сообщил ее родителям, завтра они будут здесь. Заберут тело Риты, чтобы похоронить на родине, — сообщил он жалобным голосом. — На душе скверно, чувствую себя паршиво. Ксана, давай нарежемся!

— Я же почти не пью, — Оксана улыбнулась непосредственности режиссера — откуда он взял, что она может согласиться на такое предложение? Ничего подобного ей никто никогда не предлагал.

— Я тебе предлагаю не пить, а нарезаться! Это совсем другое, это даже не набухаться.

— Я плохая компания для этого.

— Хоть посиди рядом, пока я не отключусь.

— Больше некому? Ирочка Рябинина, думаю, не откажется.

— Я тебе по-дружески, а ты!.. — гневно воскликнул Семен и, не найдя слов, умолк.

Оксана почувствовала, что перегнула палку с Рябининой.

— Хорошо, сейчас приеду.

Вопросов к Кротенко у нее было много, а если он выпьет, то, может, сболтнет для нее что-нибудь интересное. Напиваться с ним у нее не было намерений.

На этот раз идеальный порядок на яхте был нарушен, в кают-компании царил легкий бедлам, да и сам Кротенко, с помятым лицом и воспаленными глазами, производил тягостное впечатление. По нему было заметно, что «нарезáться» он начал задолго до ее приезда. На столике стояла наполовину опустошенная квадратная бутылка дорогущего «Джонни Уокер Грин Лейбл» и два специальных стакана для виски. Из закуски были только нарезанный лимон на пластиковой тарелке и оливки в родной жестяной банке.

— Виски будешь пить со льдом или с минералкой? — нетвердо вымолвил он.

— Я буду только вино. — И Оксана вытащила из сумки специально купленную бутылку белого вина.

Она захватила ее не только из-за того, чтобы не пить крепкие напитки, но и чтобы обезопасить себя. Ведь Кротенко с таким же успехом мог быть тем психом, которого она пытается вычислить. У него для этого имелись все возможности. К тому же он чересчур настойчиво приглашал ее напиться. Как она убедилась на вечеринке, он не страдал отсутствием приятелей и приятельниц для этого. Для чего она ему нужна? Он вполне мог разыгрывать комедию перед ней, имея свои тайные цели.

— Не возражаю, пей вино. — Семен мотнул головой и, сев за стол, налил себе в стакан на два пальца чистого виски. — Льда все равно нет, а минералка — бэ-ээ! — И он, состроив гримасу отвращения, протянул ей пустой стакан. Оксана плеснула себе немного вина, чокнулась с ним, слегка пригубила и сразу приступила к вопросам:

— Как-то странно… Писатель уровня Алмазова пишет роман в соавторстве с каким-то Чудовым, о котором ничего не известно. Зачем это надо было Алмазову?

— О-о! Ответ я знаю, — пьяно ухмыльнулся Семен. — Веня сам рассказал. Чудик, то бишь Чудов, принес Алмазову старую рукопись и этим заинтересовал его, поставив условие об их соавторстве.

— Рукопись могла быть подделкой, написанной самим Чудовым. Я книгу прочитала — она отнюдь не супер.

— События, о которых рассказывалось в рукописи, по утверждению Чудова, произошли на самом деле. Он даже предоставил Алмазову доказательства, и тот у него стал ручной, словно барашек на поводке. Или собака.