Объявили ужин, Николас воспользовался возможностью увести Аннору прочь. Он еще повидается с Вестмором поздно ночью после того, как гости и хозяева отойдут ко сну, и прояснит свое положение.

– Это друг? – едва слышно спросила Аннора, когда Ник подвел невесту к ее месту за столом.

– В достаточной степени. Тебе не следует беспокоиться, – прошептал Николас, отодвигая ее стул. С некоторым облегчением он обнаружил, что тетушка Джорджина усадила их на своем конце стола друг подле друга. Ник занял место по левую руку от нее, по-видимому, хозяйке пришлось сделать срочные изменения в первоначальном протоколе в связи с неожиданным появлением жениха племянницы. По другую руку от него сидела Аннора, рядом с ней Бартоломью Реддинг.

Николас скривился. По правилам этикета Реддинга следовало посадить дальше, поскольку всем было прекрасно известно, что тот явился на прием в качестве претендента на руку Анноры. Ник мог только гадать, какую интригу затеяла дражайшая тетушка, усаживая Реддинга рядом с племянницей. Едва они расселись, он бросил вопросительный взгляд на Джорджину, та прекрасно поняла его значение.

– О, у меня просто не было времени переставить гостевые карточки. – И небрежно пожала плечами.

Это была ложь, Ник испытывал сильнейшее искушение высказать все, что думает по этому поводу. Если у Джорджины нашлось время передвинуть его самого ближе к себе, безусловно, с тем же успехом можно было отодвинуть Реддинга на другой конец стола. Однако Ник сдержался. Открытый конфликт только сделал бы из тетушки потенциального врага. Он разделял народную мудрость, гласящую, что проще поймать муху на сахар, чем на уксус.

Вышколенные лакеи поставили перед ним вермишелевый суп, что послужило сигналом к началу беседы. Тетушка охотно включилась в разговор:

– Ах, теперь я смогу наконец-то получить вас в полное свое распоряжение. – Она попробовала суп и улыбнулась. Однако улыбка застыла на ее губах, очевидно, Джорджина начеку. – Вы должны все мне рассказать. Как вы познакомились с моей племянницей?

Ага, вот и пришла пора расспросов. Он был готов к ним. Они с Аннорой все обговорили и придумали правдоподобный поворот сюжета.

– На самом деле через переписку. – Ну, почти правда. – У нас с ней общие деловые интересы, в конце концов мы решили встретиться. – Ник щелкнул пальцами. – Все остальное уже история. Едва встретившись, мы поняли, что созданы друг для друга.

– Для того чтобы свершилась история, необходимо время, – глубокомысленно заметила Джорджина. – Мне же кажется, ваше знакомство подобно стремительному вихрю. – Она чуть наклонилась к нему, слегка коснувшись рукой его колена, жест, символизирующий приглашение, желание поделиться сведениями личного характера.

Николас выгнул бровь, вежливо намекая на то, чтобы она убрала руку. Джорджина намека не уловила. Привлекательные женщины не понимают подобного рода знаков. Слишком уж уверены в своей исключительности, чтобы представить, будто могут быть отвергнуты. Даже женщины, чей возраст приближается к отметке, предполагающей некоторую мудрость поступков.

Джорджина Тиммерман относилась к двум вышеперечисленным категориям. В свои сорок с небольшим она все еще была достаточно привлекательна. Блестящие ухоженные волосы по-прежнему сохранили свежий каштановый оттенок, избежав ранней седины, фигура была молодой и крепкой.

– Должна предупредить вас, Аннора особа весьма… гм… веселого нрава. Она и раньше крутила романы, которые плохо закончились. – Джорджина с сожалением покачала головой, однако от Николаса не укрылось сквозившее в этом жесте кокетство. Рука ее буквально вцепилась в его ногу. – Моя племянница отдавалась увлечениям, совершенно позабыв возможные последствия.

Очевидно, яблочко от яблони действительно недалеко падает. Джорджина определенно намеревалась увлечься прямо за обеденным столом.

– Неужели она ничего вам не рассказывала о своем прошлом? – Глаза Джорджины расширились от искренне разыгранной озабоченности. Она взмахнула вилкой, словно отметая непрошеные мысли. – Ну, вероятно, те события и не имели никаких последствий. В конце концов, это случилось много лет назад, когда она впервые стала выезжать. Возможно, это совсем не важно, и кому как не вам об этом знать. Вы оба взрослые, и прекрасно понимаете, что надо и что не надо говорить друг другу. – Она подчеркнула значение последней фразы, слегка ущипнув его за бедро, ближе к гульфику.

Слава тебе господи за тюрбо[5]и омаров! Николас был готов разразиться ликующими криками, когда лакеи внесли рыбу. Наконец-то он сможет поговорить с Аннорой, а Джорджине придется занять руки вилкой и ножом.

– Как там наш приятель мистер Реддинг?

– Он вовсе не наш приятель, и он коллекционирует монеты. У него уже пять сотен сорок две.

Николас подавил смешок. Очевидно, Аннора удостоилась подробного рассказа о каждом экземпляре коллекции.

– Уж лучше монеты, чем минь… – Ник оборвал себя, тем не менее живо представляя себе притязания милейшей тетушки.

Аннора закашлялась, догадавшись о рифме, и быстро прижала к губам платок, едва не расплескав вино.

– Может быть, тебе помочь удалиться из-за стола? Могу предложить оправдание. Вполне вероятно, у тебя внезапно открылся рецидив сразившего еще в карете укачивания?

Николас рассмеялся и успокаивающе накрыл ее ладонь своей рукой. Ее идеи абсолютно неприменимы, но он оценил попытку.

– Я справлюсь с тетей. Мне не привыкать отклонять нежелательные предложения.

– Но ты мой жених! Это самое главное, – возмущенно заметила Аннора с искренним стремлением его защитить. Ник был тронут. – Она делает непристойные предложения будущему мужу своей племянницы. Прямо за обеденным столом. Неслыханно!

– А что, лучше выслушивать подобные предложения в летнем домике? – поддразнил Николас.

– Я не об этом. Ей вообще не следовало делать подобное!

Аннора была прелестна в праведном гневе. Щеки порозовели, глаза горели огнем. Когда в последний раз кто-нибудь вставал на его сторону, вступался за него? Да, Ченнингу порой случалось это делать. Он всегда пытался оказать посильное влияние, чтобы помочь, как в случае с Берроузом. Но это бизнес. А женщина? Когда она проявляла хоть какую-нибудь заинтересованность в его благополучии, не имея в виду физическое удовольствие, которое, как предполагалось, он должен был ей доставить?

Подали жаркое, и ему пришлось вернуться к прежней собеседнице, которая уже поглаживала его ногу носком бальной туфельки. Оставалось лишь терпеть ее авансы, не рискуя нажить себе врага. Она оказалась весьма разговорчивой кокеткой, причем в ее речах постепенно начала прослеживаться определенная логика. Джорджина хотела, чтобы Николас больше узнал о ее племяннице. Однако то, что именно она желала ему сообщить, было по меньшей мере странным. Его вниманию предложили не стандартный набор историй и побасенок, которым обычно потчуют нового в семье человека родственники и родители о разбитых коленках и детских шалостях. Нет, тетушка рассказывала нечто совершенно иное, злобное и завистливое, несмотря на легкость, с которой вела повествование.