— Что ты туда подсыпал, зверь? — беззлобно прохрипел, взявшись за ложку.

— Когда в Германии на съемках были, местные показали их отечественный препарат, чисто наркологи его применяют. Контрабандой привез несколько пакетов. Могу один подкинуть.

— А давай, — даже не подумал отказываться. — Вещь, конечно, но злая.

— Подожди, сейчас поешь — и летать будешь, как в задницу ужаленный. Это еще не началось действие энергетика, когда доешь, покажется, что дом одной левой поднять сможешь. Только имей в виду, что это ощущение супермена обманчиво.

— Наркота, что ли? — подозрительно прищурился, чувствуя, что реально по телу будто сила растекается. А я еще съел-то от силы пять ложек картошки.

— Ага, у наркологов наркота. Не тупи, Виталя. Это комбинаторный препарат, лицензированный. Штуку евро стоит…

Я подавился и закашлялся, едва не выплюнув кусок стейка.

— Ты охренел?! — взвыл. — Я сейчас что, выблевал и высрал штуку евро?!

— Ну, так получается, — ответил Димон равнодушно.

— Охренеть! Штуку евро спустил в унитаз…

Димон заржал. Я спустя минуту тоже. Так и ржали, как два придурка. И реально, мне будто прокачали скилы, настолько активным и полным энергии я себя ощущал.

Я Бэтмен.

* * *

Не знаю, как в обычный день, а сегодня уже на подступах к клубу творилось нечто невообразимое. Билборды по всему городу сверкали белозубой улыбкой легендарного европейского ди-джея, указывая разноцветными стрелочками от синего до огненного — как игре «тепло» и «холодно» — где состоится главное событие этой ночи.

Казалось, все машины, что двигались по городу в этот час, стремились сюда. И если бы их можно было насыпать в кучи, как горох, то тут выросла бы гряда Эверестов — так много авто натискалось вокруг за три квартала. Громкие веселые разговоры молодежи все были только «Синем филине». Даже если проскакивало обвинение в том, что подобные мероприятия в клубе — это простое отмывание денег его владельца, против приобщения к всеобщей вакханалии никого не нашлось.

А мне, впервые выбравшейся в клуб, вообще все нравилось! Гремящие раскаты современной музыки, бившие в грудь и рисовавшие нотную грамоту прямо на ребрах; горящие предвкушением улыбки и глаза окружающих, что заряжали дикой эйфорией; и визги девушек в надувных бассейнах с пеной и разноцветным желе на нижнем ярусе; и слабоалкогольные коктейли, которые сегодня раздавались дамам в любом количестве — все невероятно подчиняло стадному инстинкту и вызывало нетерпение полностью отдаться этому безумию!

Это просто праздник какой-то! И почему я раньше считала, что клубы — это как те же дискотеки в школьной столовой?! Вот дура! Столько потеряла! Ну ничего, сегодня я оторвусь на всю катушку! Тело жило своей жизнью, одурманенное всеобщим настроением попавшей под мощного эгрегора многотысячной толпы. Бедра сами крутились в такт музыке, напитки исчезали в желудке со скоростью водопада, я вся, всей душой и всем организмом была там — внизу, где горели живым синим огнём железные филины-клетки для танцовщиц гоу-гоу, где этот пожар тушила наверняка прохладная пена, где творилось основное действо, которое превращало меня в сгусток энергии.

— А я и не знал, что тут есть еще один ярус! — перекрикивал Антон музыку и визги мокрых девчонок, смотря на их бои в пене и держа руку на моем бедре, пока я приплясывала от нетерпения у балюстрады второго яруса, на который мы попали, войдя в клуб.

— А я думала, так и надо! — пожала плечами, беря с подноса юркого официанта третий бокал мартини с оливкой.

Антон пил колу с коньяком, а Нина с Яшей больше целовались на диванчике. Глядя на них, я не понимала, зачем нужно было идти в клуб, чтобы просто лизаться уже полчаса. Мне хотелось вниз, в эпицентр.

Я повернулась спиной к широким перилам и облокотилась на них, через трубочку потягивая коктейль и рассматривая влюбленную парочку, чтобы поймать момент, когда они оторвутся друг от друга. Подойти и просто утащить за руку Нину вниз не позволяла женская солидарность. Будь на месте Антона Виталя, мне бы тоже было плевать на все, что творится вокруг, лишь бы не выпускал из своих сильных рук и тискал ими, а еще губами.

Я даже внутренне застонала, вспомнив те ощущения, которые испытывала в его объятиях в подъезде. Порочная страсть, откровенность в чистом виде, одно слово — секс.

Сердце ёкнуло, а обзор закрыла фигура Антона. Он поставил свой бокал на широкие перила и встал напротив так, что мои ноги оказались между его, а его руки по обе стороны от моего тела.

Подняла взгляд на его лицо.

— Марин, не хочешь принять участие в девчачьих боях без правил? — загадочно улыбался. — Там ставки делают. Победительница трех заходов получает весь банк, — кивнул куда-то мне за спину.

Я обернулась и пошарила глазами, а потом до меня дошло: то табло с постоянно увеличивающимся числом — это не количество посетителей, а банк! Да ладно?! Уже больше миллиона! За эти деньги соперниц надо убить?!

Повернулась спросить об этом Антона… и нарвалась на жаркий поцелуй. Парень поймал мои губы «на лету» и заполнил рот своим языком, прижавшись ко мне так, что пришлось отклониться.

Просто дежавю: вот так же в подъезде меня опрокидывал Виталя, целовал губы и грудь, и вот так же твердый пах прижимался между моих ног, а потом бывший сосед такое творил со своим членом рукой, что…

Ох!..

Антон сжал свой бугор, скрытый в свободных штанах, и водил им мне между ног по трусикам под коротким платьем! Совсем одурел?!

Замотала головой, замычала, отталкивая парня, закрутила бедрами, вырываясь, запоздало понимая, что делаю только хуже, распаляю его еще больше.

— Маринка, не будь такой скромницей, я же знаю, чем ты занимаешься наедине в постельке! — опалил полупьяный голос ухо. — Я сделаю это лучше…

И снова дежавю.

Помнишь, как ты стонала мое имя, когда ласкала свою дырочку вибратором?

О черт! Откуда Виталя знает?!

А Антон?..

Снова яростно забрыкалась, вырываясь, смотря на него сердито:

— Чем я занимаюсь?! — рыкнула, пихая от себя в грудь парня, потому что вырваться не удавалось — попала в капкан, как лиса, хоть руку отгрызай… ему. Обе.

— Я же видел инструкцию к вибратору в твоем столе, когда доставал конспекты… — заиграл бровями Антон.

О. Боже. Мой… Только этого не хватало…

Мне бы что-нибудь придумать, а я опять залилась краской стыда. Ладно бы я ничего не делала с этим латексным фаллосом — было бы откуда взять искреннее возмущение, но я ведь так от души пошалила…

Закусила губу, замерев, не зная, как оправдаться, что предпринять. А потом вдруг разозлилась:

— Ну и что? Я большая девочка, что хочу, то и делаю! Тебя это не касается!