– Если вы говорите о Фредерике и Доротее Барнсуорт, то они владеют целой сетью дорогих магазинов в Штатах. И что же у них взяли?

– Бриллианты.

– Да, их всегда берут в первую очередь, – сказал Филипп, вспоминая о своих подвигах.

– Ожерелье, браслет. Драгоценности застрахованы на полмиллиона долларов.

Филипп закинул ногу на ногу.

– Хорошо сработано.

Спенсер сунул в рот еще один орех и покосился на Филиппа.

– Если бы я точно не знал, где ты был на прошлой неделе, то подумал бы, что ты принялся за прежнее.

– Вы мне льстите, Стюарт, я уже утратил свою квалификацию.

Спенсер вытащил трубку не потому, что, как он знал, Филипп бросил курить и ему захотелось позлить его, а потому, что его самого потянуло к табаку. Не спеша он с удовольствием попыхивал трубкой.

– Да, этот тип удивительно ловок. Он проник в поместье, не оставив никаких следов. Как известно, доберманы – надежные сторожа. И он их усыпил. Сигнализация там высшего класса, но он с ней прекрасно справился. И что интересно, похитил только бриллиантовый гарнитур. Не потрудился взять ни облигации, ни акции, ни рубиновую брошь, ни старомодное рубиновое колье.

– Он не жадный, – размышлял вслух Филипп. Он знал, что многие воры не могут преодолеть искушение, берут все подряд, проявляя рискованную в их деле алчность. Вор, который обчистил поместье на Лонг-Айленде, был иным. Филипп поймал себя на мысли, что за последние шесть месяцев начал испытывать к этому человеку уважение, смешанное с восхищением. Между ними было много общего. «Класс, – подумал он, – высший класс и стиль плюс мозги». – Как долго Интерпол гоняется за ним?

– Почти десять лет, – с неохотой признал Спенсер. – У этого человека нет определенной системы. Случается, он совершает пять краж в одном месяце, а бывает, что не работает полгода. Но мы его обязательно поймаем. Стоит ему сделать ошибку, всего одну ошибку, и мы его схватим.

Филипп стряхнул пылинку с отворотов своего пальто.

– Ну, в свое время вы и меня грозились поймать, да так и не смогли.

Спенсер пыхнул трубкой.

– Но ты все-таки совершил одну ошибку, и мы оба знаем об этом.

– Возможно.

Из-за этой ошибки он и оставил свое ремесло, хотя был в расцвете сил и достиг совершенства в своем деле.

– Так вы считаете, он в Америке? – спросил Филипп и подумал, что ему будет приятно съездить в Штаты.

– Вряд ли. Я склоняюсь к мысли, что он постарается оказаться подальше от того места, где стало слишком горячо. Во всяком случае, в Нью-Йорке у нас есть свой человек.

«Очень жаль», – подумал Филипп и спросил:

– Так чего вы хотите от меня?

– Похоже, этот вор очень разборчивый. Он крадет только хорошо известные, знаменитые драгоценности. Он взял жемчуга Страдфордов, сапфиры леди Кэролайн.

– Той самой леди Кэролайн! – вздохнул Филипп. – Я готов ему позавидовать.

– Мы держим под наблюдением самые шикарные приемы и рауты в Европе, но нам необходимо иметь агента в кругу богачей, способного наблюдать их жизнь изнутри.

Филипп только улыбнулся и занялся созерцанием своих ухоженных ногтей.

– Кажется, леди Фьюм собирается устроить прием.

– Да, меня приглашали.

– Ты принял предложение?

– Еще нет. Я не знал, останусь ли в Лондоне.

– Останешься, – ответил Спенсер, посасывая трубку. – На этом вечере будет масса драгоценностей. И нам бы хотелось, чтобы ты там был, держал глаза открытыми, а руки подальше от побрякушек.

– Капитан, вы же знаете, что можете мне доверять. – Филипп улыбнулся открытой подкупающей улыбкой. – Как ваша прелестная дочь?

– Прошу тебя, держись от нее подальше!

– Клянусь, мой вопрос носит чисто платонический характер.

– Не морочь мне мозги!

– Сдаюсь, – сказал Филипп, скомкал пустой пакет из-под орехов и бросил в урну для мусора. – Мне хотелось бы услышать отчет о последней краже.

«Плут», – подумал Спенсер, засовывая трубку в рот, чтобы скрыть улыбку.

– Завтра ты его получишь.

– Хорошо. А знаете, я начинаю чувствовать и вести себя так, как, должно быть, это делали вы несколько лет назад. Это похоже на охотничий азарт. – Дымчато-серые глаза Филиппа смотрели куда-то поверх клетки. – Я ловлю себя на мысли об этом воре в самое неподходящее время. Думаю, какой шаг он теперь сделает, что предпримет, где живет, что ест, когда занимается любовью. Ведь я был в его положении и тем не менее… Ну да ладно. – Тряхнув головой, Филипп поднялся. – С нетерпением жду дня, когда мы наконец с ним встретимся.

– Возможно, это не будет встречей двух интеллектов, Филипп. – Стараясь не наступить на больную пятку, Спенсер поднялся. – Он может оказаться очень опасным.

– При определенных обстоятельствах мы все можем оказаться опасными. Всего хорошего, капитан.

Адриенна остановилась в отеле «Ритц» в Лондоне за несколько дней до приема у леди Фьюм. Она предпочитала «Ритц», потому что его выбрала ее мать, когда однажды они вдвоем совершили беззаботное путешествие в Лондон. Отель «Коннот» был более изысканным, «Савой» – более величественным, но в позолоченных фигурках ангелов, украшавших «Ритц», было что-то экстравагантное.

Ее хорошо знали служащие отеля, и им не приходилось притворяться, что они рады ей служить, потому что она давала щедрые чаевые и обращалась с ними по-человечески тепло. Адриенна сняла апартаменты, выходящие на Грин-парк, и как бы невзначай сказала портье, что проведет несколько дней, отдыхая и делая покупки.

Оставшись одна, девушка не отправилась в роскошную ванну, чтобы понежиться в ароматной воде, сдобренной солями или пеной. Не стала переодеваться, чтобы показаться за чаем. Она вынула из чемодана серебристое вечернее платье от Валентине с глубоким вырезом. Переложенные тонкой бумагой, вместе с платьем лежали синьки с планами этажей и сигнализации. Они были для нее дороже платья. Пройдя в гостиную, Адриенна разложила синьки на столе, внимательно их рассмотрела, пытаясь решить, стоят ли они тех денег, которые она за них заплатила.

Городской дом Фьюмов был построен в эдвардианском стиле и располагался на Гросвенор-сквер. Адриенна с сожалением подумала о том, что для нее было бы лучше, если бы праздник устраивали в загородном доме Фьюмов в графстве Кент, но она понимала, что нищие и воры не имеют права привередничать. Однажды она провела там неописуемо скучный уик-энд и сама могла бы составить детальный поэтажный план их поместья. Дом же в Лондоне был ей относительно незнаком, и потому приходилось положиться на приобретенную за деньги информацию и свою собственную наблюдательность во время торжественного вечера.

Изумруды леди Фьюм, размышляла она, можно будет продать за хорошую цену, пополнив таким образом сразу несколько благотворительных фондов. Что же касалось леди Фьюм, то на ее желтовато-бледной коже изумруды не смотрятся.