— Вероятно, стоит менять местами разработчиков картона и резчиков, — предложил Бернард.

— Я вынуждена назначать художников по картону согласно их мастерству и виду проекта, а вот резчиков… да, их можно будет менять местами.

— Вы — как мистер Хэкли, — вклинилась миссис Хэкли. — Поведайте ему о своих бедах, и он разрешит их. — Она проиграла коротенькую мелодию. — Оба принадлежат к разряду управляющих.

— А чем управляете вы, мистер Бут, кроме того что справляетесь с чтением в такой сумятице?

— Я возглавляю нью-йоркскую контору лондонской экспортной фирмы.

— Прекрасное занятие! Но вам не приходилось руководить тридцатью девушками, которые привыкли к своим партнерам и наверняка примут перемену места в штыки?

— Извините, Клара, — окликнула меня мисс Хетти из гостиной, — было бы намного приятнее, если бы роль Сирано исполнял мужчина. Мистер Бут, не могли бы вы сделать нам одолжение?

— Слава зовет, — мягко промолвил мой собеседник.

— Подбор на роль плохой, Хетти, — возразила я.

В отличие от Сирано у Бернарда был нос идеальной формы и пропорционального размера на его красивом чисто выбритом лице. Прежде чем ответить, я немного помедлила, наслаждаясь обществом этого человека, заботливо склонившегося надо мной.

— Идите! Несчастные лицедеи заждались.

Я осталась при своих набросанных вчерне таблицах, кипя негодованием к мистеру Митчеллу и желая, чтобы я оказалась посообразительнее и легко справилась с работой иного рода. Я облокотилась о стол и уставилась на свои слабые попытки выразить мою идею в схеме, потерпевшие крушение после обеда, когда мистер Тиффани зашел посмотреть, как продвигаются четыре больших витража для теплицы.

Он не рассыпался в похвалах. Элис, близнецы Лилиан и Мэрион Палмье, мисс Джадд, которая была так дотошна во всем, и мисс Стоуни, одна из первых шести работниц, отошли, чтобы дать возможность мистеру Тиффани изучить то, что мы изготовили. Он никогда не давал оценку после первого впечатления, так что мы в напряжении были вынуждены ждать, пока он не рассмотрит внимательно каждый аспект — цвета, текстуру, степень прозрачности, изящество контурных линий. Я считала, что витражи выглядят великолепно.

— Очень хорошо, — изрек он наконец.

Не великолепно. Не блестяще. Просто очень хорошо.

— Цвета хорошие. Эти три тыквы, — он указал на них, — слишком плоские. Мы хотим, чтобы они были округлыми, а общий вид производил эффект буйной, пышущей здоровьем растительности в разгар сезона.

Я подумала, что мы старались следовать картону, но возможно, на картон закралась ошибка при увеличении рисунка. Или же резчики подвели.

— Не составит труда вырезать их более выпуклыми и немного уменьшить соседние листья и фон, чтобы новые куски легли на место, — высказалась я. — Мы позаботимся, чтобы и остальные тыквы, которые еще предстоит вырезать, получились пузатыми.

— Впустите больше света в верхние участки между листьями. В окружающем нас мире ум естественно ищет свет. Это — стремление душевного голода. Джордж Иннесс[16] говорит нам об этом. Не создавайте густую листву.

— Я уверена, что мы строго следовали рисунку, — осмелилась оправдываться я.

Он бросил на меня снисходительный взгляд.

— Художник обладает исключительным правом менять свой замысел. — Мистер Тиффани постучал тростью по полу и наставительно провозгласил: — Только нескончаемая, кропотливая работа порождает шедевр, леди.

Воспоминания о проповедовании боссом этого его избитого, приевшегося высказывания было достаточно, чтобы отравить мне работу над таблицами этим вечером, над таблицами, требующими математического подхода, который никак не давался мне, а затем — педантичной работы, чтобы расписать все это. Я глубоко вздохнула над своими бумагами, сложила их в кипу и поднялась наверх в свою комнату, размышляя, сколь приятным было утро, как мне нравилась работа над настурциями до того, как студию почтил своим посещением мистер Тиффани.

Какая странная сущность у работы! Мы говорим, что работаем над чем-то, но работа тоже оказывает влияние на нас. Разделка стекла на небольшие формы, подборка гармоничного сочетания цветов, текстур и их компоновка, чтобы создать нечто прекрасное, оказывает исцеляющее действие. Оно достигается чем-то большим, нежели простая сборка. Ты даешь возможность цветам петь и сам раскрываешься на звук их песни. Когда возишься с таким навевающим спокойствие занятием, в голову лезут рассеянные мысли. Обожаемые манипуляции с цветом и светом явно делали эти мысли положительными.

Даже в моих муках отчаяния у меня сегодня утром перед приходом мистера Тиффани промелькнула мысль, что если Эдвин бродит где-то, то ему может попасться на глаза нечто веселое желтое или оранжевое, и это на мгновение поднимет его дух. Я могла только надеяться.

Если он все еще находится в окрестностях озера Джинива и слышит гогот гусей и поднимет голову, чтобы взглянуть на них, он, возможно, вспомнит и обо мне. Эдвин говорил мне, что самцы гусей объединяются со спутницей на всю жизнь. Мне хотелось бы, чтобы он подумал обо мне, но я не была уверена, что у меня возникло бы желание возобновить отношения с того момента, на котором мы их прервали.

На следующее утро по пути на работу я остановилась у «Хортона» и заказала три кварты мороженого и двухфунтовую коробку шоколада с доставкой на шестой этаж в час дня. Затем вывесила объявление, что в это время состоится собрание по обсуждению новой системы. К четверти второго все сидели, с наслаждением лакомясь угощением. Поскольку Агнес теперь была дизайнером и официально не входила в штат нашего отдела, она не попадала в этот кружок, но не смогла устоять перед мороженым.

— Высшее начальство — я не имею в виду мистера Тиффани и мистера Белнэпа — решило, не посоветовавшись с нами, что повышения жалованья в этом году не будет. Вместо этого наборщику будет выплачиваться премия за каждый проект, если он закончит его раньше установленного срока. Однако я хотела бы дать каждой из вас одинаковую возможность, независимо от того, являетесь вы наборщиком или нет. Мы должны принять решение по плану, обеспечивающему это. Сегодня вы можете задавать любые вопросы и выдвигать любые возражения. Предлагайте лучший способ. Но когда дело дойдет до голосования и большинство выскажется в пользу одного плана, мы будем вынуждены согласиться на него.

— Мы должны сказать вам, нравится он нам или нет? — спросила Мэри Маквикар, голос ее сбивался на визгливые ноты.

— Сегодня я приму любой план, который пройдет у нас, будь то предложенный мной или вами, и, поскольку вы согласились на него, вы будете обязаны соблюдать его без жалоб.

Девушки удивленно переглянулись и зашептались. Они не привыкли, чтоб их мнением интересовались. Я усомнилась в том, что они хотя бы слышали о какой-нибудь фабрике или мастерской в этом городе, где работники, особенно женщины, имели право голоса в принятии любых решений.