Кэт остановилась, вдруг поняв, что Райли встал со своего кресла и смотрит на нее. Не сказав ни слова, он захлопнул дверь.

— Где у тебя спальня? — спросил он.

У Кэт перехватило дыхание. Голова закружилась. Она повернулась на негнущихся ногах. Почему он так действует на нее?

— Но…

Райли припал к ее губам, и конец фразы исчез в их поцелуе. Все равно она уже позабыла, что хотела сказать. Сквозь пелену вожделения все, что приходило в голову Кэт, это строчка из песни, которую она слушала по десять раз на неделе из задней комнаты в цветочном магазине, «Если любовь к тебе — ложь, то я буду лгать…».

Райли закончил поцелуй и улыбнулся.

Кэт была ошеломлена. Но не настолько, чтобы совершить глупость. В отличие от Райли у нее была совесть. Она снова открыла дверь:

— До свидания, Райли. Желаю счастья.

Улыбка не сходила с его лица.

— Я не помолвлен. У меня нет никакой невесты.

— Нет невесты? — прошептала она.

— Была одна — Кэрри Матис — в прошлом году, до того, как я узнал о тебе и Эйдане. — Он прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке. — Она стала немного не в себе, когда я отменил свадьбу и порвал с ней. Думаю, она использовала Мэдлин, чтобы сбить тебя с толку.

Кэт почувствовала, как в ней просыпается надежда. Она едва могла говорить.

— Это правда?

— Голая правда, Скаут. Думаю, самое время сделать наши жизни честными и открытыми.

— Спальня справа по коридору, — услышал он в ответ.

Кэрри не думала, что он будет возражать. Если верить Мэдлин, Вирджил Кавано не выходил из дома с тех пор, как умерла его жена, если не брать в расчет его посещение больницы, так что Кэрри навряд ли оторвет его от важных дел.

Она припарковала «вольво» на подъездной дорожке и быстро огляделась кругом. Все вокруг выглядело неопрятно. Видимо, очередь мистера Кавано нанимать соседских мальчишек, чтобы разгрести листья, еще не подошла. Впрочем, если судить по словам Мэдлин, он наверняка просто пожалел на это денег. Еще она сказала, что единственный человек, способный находиться с ним в одной комнате, это его сестра. Она делала за него покупки и стирала его белье, с тех пор как умерла миссис Кавано.

Кэрри улыбнулась сама себе, когда поднялась на верхнюю ступеньку лестницы, думая, что легко справится, с одиноким неряшливым отшельником. Она позвонила в дверь, но никто не ответил. Она позвонила снова. Никаких звуков или движения внутри дома.

Кэрри нажала пальцем на звонок и не отпускала его. В регистратуре больницы сказали, что его выписали пять дней назад, впрочем, может, его настиг очередной инфаркт, и он лежит теперь на полу своей кухни. Она уже была готова набрать 911, когда услышала легкое шуршание.

— Мистер Кавано? — громко сказала Кэрри, чтобы ее услышали по ту сторону двери. — Могу я поговорить с вами? Я доктор Кэролайн Матис, коллега доктора Боланда.

— Я никого не жду, — донесся голос изнутри.

Она засмеялась:

— Это не служебный разговор, мистер Кавано. Пожалуйста, откройте.

— Не буду я этого делать.

Кэрри вздохнула и скрестила руки на груди. А этот чудак с характером. К сожалению, он начинал ее раздражать.

— Я займу всего пару минут вашего времени.

Послышался звук открывающегося замка. Деревянная дверь одноэтажного домика открылась, и в щель она увидела всклокоченную голову.

— Давай побыстрее, — сказал Вирджил.

— Добрый вечер, мистер Кавано. Это большая честь — встретиться с вами.

Старик хрипло рассмеялся:

— Я очарован. А теперь — какого черта ты хочешь?

Кэрри удивленно моргнула:

— Могу я войти?

— Нет, не можешь. Просто выкладывай, что там у тебя, и уходи.

— Ну… — Кэрри посмотрела на неряшливый двор. — Это очень деликатный разговор. Вы уверены, что хотите, чтобы я стояла здесь у всех на виду?

Мистер Кавано вытянул шею и посмотрел через ее плечо:

— А где ты тут видишь всех? Что за вздор ты несешь?

— Это связано с вашей дочерью, мистер Кавано.

Кэрри удивилась, как изменилось выражение лица старика. Его спина выпрямилась, а глаза прояснились, как будто сквозь мглу прожитых лет внутри его вновь разгорался огонек. Она заметила, как задергалась его щека.

— Обойди дом сзади. — Он захлопнул дверь у нее перед носом.

— Мне так нравится, что ты не носишь лифчик. — Райли снял с Кэт футболку и уткнулся лицом в ее грудь.

— А я счастлива, потому что ты счастлив. — Пока он скидывал свои ботинки и носки, она стянула его трусы, потом помогла снять рубашку.

— Ты всегда ходишь дома без лифчика? — Райли вдохнул сладкий аромат ее тела.

Кэт засмеялась и запустила пальцы в волосы Райли.

— Думаю, я разрушу фантазии многих мужчин, но это не так. Я почти всегда ношу лифчик. А сегодня мне помешала его надеть депрессия.

— Ага. Больше голой правды.

— Абсолютно. Но это все, что ты от меня добьешься сегодня.

Райли застонал, наслаждаясь прикосновениями к его волосам. Он уткнулся носом в ее грудь, потом спустился ниже, к животу, и снял трусики. Он немного отодвинулся, чтобы насладиться открывшимся перед ним зрелищем обнаженной Кэт Кавано. Настоящая. Настоящая Кэт Кавано нагишом сидела на краю кровати и счастливо смотрела на него.

Райли встал перед ней на колени.

— Ты не против, если я буду боготворить тебя?

Кэт засмеялась.

— Я серьезно.

Она перестала смеяться, продолжая играть с его волосами. Губы ее изогнулись в едва заметной улыбке.

— Откуда мне знать, каково это?

Ее ответ ошеломил его. Они не говорили об этом той ночью в «Черри-Хилл», но, со слов Эйдана, Кэт не страдала от одиночества все эти годы.

— Как такое может быть? — спросил Райли.

Она пожала плечами.

— Просто не было подходящего мужчины, наверное. — Она пробежала кончиками пальцев по переносице Райли. — А у тебя? Как так случилось, что ни одна женщина не осталась с тобой?

Райли нежно раздвинул ее бедра. Не широко, но достаточно, чтобы видеть розовую плоть, которая уже увлажнилась в ожидании. Он поднял глаза и встретился с теплым взглядом, в котором читалось сомнение. Это задело его.

Он желал бы сказать что-нибудь такое, что успокоило бы ее. Он хотел бы, чтобы она забыла всю боль, одиночество и ошибки этих двадцати лет. Он хотел бы, чтобы они снова стали чистыми и невинными, чтобы у них появился шанс на счастье. Но он не знал, какие подобрать слова, и решил, что прикосновения скажут все вместо него.