– В бардачке лежали. Видимо запасные. – Угрюмо ответил он.

Ясно. Все же Хомяков чересчур самонадеян, если такие вещи оставляет, где попало.

– Так, попытаешься еще раз рыпнуться из леса, я скажу Хомякову, что ты его машину пытался украсть. Представляешь, что он с тобой сделает? – Лучезарно улыбнулась.

– Ты все-таки не фея. Ты – ведьма с топором. – Обозначил мужик мое место в иерархической цепочке лесной жизни и, сев за руль, развернул машину.

Я же с облегчением выдохнула и посмотрела на топор. Хорошая вещь. Почти как ружье. Несколько раз уже выручал. Я еще с минуту постояла, прислушиваясь к звукам, разносящимся по лесу, но, не услышав ничего, кроме шума дождя, побрела в сторону дома. Это ж надо в четыре утра мне такого качества холодный душ сотворить…

Дома я поставила в угол топор, сбросила набравшие воду калоши, повесила на гвоздь плащ, с которого безбожно капало. Поколебавшись пару секунд, залезла под одеяло и прижалась к горячем боку Хомякова.

– Ты там в снегу купалась что ли? – Почти бессвязно пробормотал он.

– Дождь идет. – Прижалась к нему еще сильнее.

– Мгм. – Проворчал он мне в ухо, переплел свои ноги с моими, грея мои ледяные ступни, и обхватил мои ладони своими лапищами, все так же согревая.

Я быстро расслабилась в таком обволакивающем тепле и уснула. Хорошо-то как…

Утро встретило меня все той же пасмурностью. Капли дождя все барабанили по крыше. Дома стало совсем прохладно и из-под одеяла мне совсем не хотелось вылезать, но было надо.

Я осторожно, чтобы не разбудить тихо сопящего мужчину, выбралась с дивана, тихо пробралась на кухню и, стараясь не шуметь, растопила печь. Пирожков что ли сегодня навертеть. Дел-то на час, не больше… Замесила быстрое тесто и оставила подниматься. Сама же принялась разбираться с начинкой. Так увлеклась, что не сразу заметила Хомякова, который стоял в дверях кухни и, прислонившись плечом к косяку, следил за мной, счастливо улыбаясь. Ну, хотя бы шорты надел обратно.

– Пироги затеяла. – Коротко оправдалась я.

– Вижу. – Кивнул он. – Помочь? – Предложил.

Я нахмурилась. И надо ему это? Если так хочет, то пусть помогает. Сам же есть будет.

– Лук порежь. – Кивнула на зеленые перышки.

Он молча кивнул, подошел к столу и принялся за дело. Я же продолжила напевать себе под нос, обжаривая мясо. Уютно так…, и печь топится. Красота же.

Хомяков молча кромсал лук и изредка поглядывал на меня, но молчал. Я тоже не горела желанием общаться, а то мы так точно до чего-нибудь договоримся… И так весьма ощутимое напряжение чувствуется между нами. Не хотелось бы поливать бензином сухой валежник. Лесные пожары – страшное дело.

Хомяков открыл рот только за завтраком. До этого молча кромсал начинку для пирогов по моему велению. Кажется, все это время чем-то глубоко думал. Хотелось бы узнать, в чем дело, но что-то останавливало меня от расспросов.

– Чем мы сегодня займемся? – Спросил он первым делом.

– Нужно Александрова с девочкой проверить, чтобы они дров не наломали. – Пожала я плечами.

– А потом? – Не отстал он.

– Думала до поселка съездить. – Ответила равнодушно.

– Я с тобой съезжу. – Вдруг заявил он.

– Зачем? – Напряглась я.

– Нужно же из леса иногда выезжать. – Он почему-то отвел взгляд.

Я громко фыркнула, но возражать не стала. Набрала пирожков, сложила их в пакет, чтобы дождем не залило, набросила на себя плащ, надела сапоги до колена и вышла из дома. У Хомякова такой роскоши не было, так что ему пришлось взять мой старый зонт, от которого почти не было никакого толку.

Александров нашелся дома, как и его племянница. Его настроение нельзя было назвать благостным, видимо неудавшийся побег мало кому поднимает настроение. Но хоть вновь не сбежал. То ли мои угрозы напугали, то ли просто не рискнул против моей «крыши» идти. А может быть, он просто испугался гнева Хомякова за угнанную тачку.

Стоило нам войти в дом, как Сара радостно принялась за пирожки. Марк же прятал взгляд и ни о чем не хотел разговаривать. Ну и ладно. Мне же легче. Вот только один вопрос мне все же хотелось с ним обсудить.

– Откуда ты взял капканы? – Приперла я его к стенке. – Ты же не с капканами сюда приехал.

Марк помотал головой и пожал плечами.

– Нашел прикопанные за сторожкой. Только цепь торчала. – Оправдался он.

– Только два нашел? – Не поверила я.

– Да, два. Один я в землянке под настилом оставил. Там рядом со сторожкой еще динамит в нескольких пакетах закопан был. Я так понял, чтобы рыбу глушить. – Принялся рассказывать он. – Я его потом…

– … на тропинке закопал. – Закончила я за него. – А больше там ничего не было? Никаких следов, или улик? – Не поверила я.

Все же Александров не простой мужик с улицы. Он военный. Человек, который за свою жизнь много раз сталкивался с различного рода людскими грешками. Мог же он что-то такое заметить.

– Когда мы только оказались у сторожки, то там повсюду был отпечатан протектор ментовских ботинок. – Задумчиво выдал он.

– Почему именно ментовских? – Нахмурилась я.

– Ну…, нам несколько другие выдавали. Все же мы должны бесшумно передвигаться и следов не оставлять. А с такой подошвой наши снабженцы ментам покупали… – Припомнил он.

Я прищурилась.

– Варфоломеев! Скотина! – Развернувшись, я выскочила из домика и отправилась к своему дому.

– Степ, – позвал меня Хомяков, – давай на моей. Быстрее будет.

Я пожала плечами и влезла в высокую машину. Так действительно будет быстрее.

– Давай до дома. Я ружье прихвачу. – Нервно приказала.

– Не надо. Я сам, как ружье. Думаю, что при мне он никуда не дернется. – Хомяков пожал плечами и тронул машину. Однако, стоило нам выехать за березовые ворота, как задал вопрос. – Не знаешь, кто на моей машине ездил?

Я покосилась на него и вздохнула. Не такая уж и дурная эта лысая башка.

– Александров сегодня по утру решил угоном заняться. – Пришлось сознаться. – Пришлось его топором припугнуть. – Пожаловалась я.

– Топором? – Машину чуть вильнула в сторону. – То-то думаю, что он невеселый сегодня. Что пообещала отрубить? – Приподнял он брови. – Ноги?

– Угу. – Нехотя призналась.

– Логично. – Удовлетворенно кивнул он.

До поселка мы домчали быстро. Хомяков сразу же свернул к дому Варфоломеева, чтобы время не терять. Я выскочила из машины, едва та остановилась, и бросилась к калитке. Добежав до двери, стала истошно звонить в звонок и пинать дверь.

– Варфоломеев! Выходи, скотина рогатая! Так тебя и разэтак! – Куча непечатных выражений вырвалась из меня.