Более того, приятели начали его поддразнивать:

— Тебе, мой дорогой, необходимо увольнение на берег. Ты слишком давно в море, вот и мерещится то, чего на самом деле нет. Это было всего лишь облако.

— Это было не облако. А от увольнения на берег я бы не отказался.

Крюдер не был расположен шутить. Для этого он слишком хорошо знал Баха. Поэтому решил посоветоваться с Михаэльсеном.

— Предположим, Бах действительно видел дым — кстати, я считаю это вполне вероятным, тогда судно находится примерно в пятнадцати милях от нас, — сказал Михаэльсен. — Если к тому же предположить, что оно идет западным курсом и со средней скоростью пятнадцать узлов, тогда около полуночи мы его увидим.

Крюдер согласился и приказал идти полной скоростью на перехват.

В полночь, когда сменилась вахта, судно не появилось, хотя люди в полном смысле слова проглядели все глаза. Два офицера отправились вниз, чтобы восстановить силы крепким кофе с добавлением рома.

Погода была сырая и теплая, с опаленных солнцем долин Индии дул ночной бриз, не приносивший свежести ни вахтенным, ни отдыхающим морякам, пытавшимся заснуть в душных помещениях под палубой. Судно плавно покачивалось на волнах. Звук работающих двигателей соединялся со свистом ветра, и этот хор тянул унылую, монотонную мелодию. Изредка в нее вплетались звуки шагов по палубе или стук захлопнувшейся двери.

Сменившимся вахтенным не спалось. Они ворочались на своих койках, напряженно прислушиваясь к ночным звукам.

В 00.32 прозвучал сигнал тревоги, вслед за ним послышался громкий топот: моряки спешили занять места по боевому расписанию.

Стоя на мостике, Крюдер отчетливо видел длинный корпус неизвестного судна. Увеличенный линзами бинокля, он казался очень большим и длинным. Орудийные расчеты на «Пингвине» были, готовы открыть огонь, но следовало экономить боеприпасы. Сигнальщик передал на судно приказ остановиться и не использовать радио, иначе будет открыт огонь.

С судна тотчас ответили: «Я останавливаюсь».

Крюдер видел, что к тяжелому орудию, установленному на корме судна, никто не подошел.

— Так-так, — с сомнением пробормотал Крюдер, — что-то мне не верится в такое послушание. Может быть, здесь какая-нибудь ловушка?

На первый взгляд все было в порядке. Судно легло в дрейф, и на его верхней палубе не было видно никаких признаков подозрительной активности. Оно ритмично поднималось и опускалось на волнах, покорно ожидая прибытия абордажной партии.

Но Крюдера что-то беспокоило.

— Держитесь со стороны кормы, — сказал Крюдер морякам из абордажной партии, — вы не должны попасть на линию огня, если они подготовили какой-то неприятный сюрприз и нам придется стрелять.

Абордажная партия выполнила приказ, но ничего не произошло, они благополучно добрались до судна и поднялись на палубу по спущенному для них трапу. Командовали Бах и Уорнинг. Немецких моряков молча ожидал высокий офицер с фонарем в руках.

— Это не Старик, — сказал Бах, всмотревшись в изрытое оспинами лицо. Во внешности встречавшего офицера определенно было что-то жутковатое.

— Сюда, пожалуйста, господа, сказал он. — Капитан ждет вас в своей каюте.

Человек с покрытым крупными оспинами лицом, на котором не отражалось абсолютно никаких эмоций — ни удивления, ни возмущения, ни испуга, — показал немецким морякам дорогу к капитанской каюте. На пути им встретились и другие люди — в основном это были матросы-индусы. Они прятались в тени и жались друг к другу, как перепуганный скот в непогоду, а их большие карие глаза светились страхом. Среди них находился всего лишь один белый человек — матрос довольно преклонных лет, взиравший на непрошеных гостей с неподдельным интересом. Он засунул руки глубоко в карманы и не предпринимал попыток их вытащить.

Капитан принял визитеров стоя. Его фамилия была Коллинз. Это был худощавый, жилистый человек с очень серьезным выражением лица. Но Уорнинг, понаблюдав за ним несколько минут, пришел к выводу, что англичанин не лишен чувства юмора. Он носил небольшую бородку, которую все время теребил, отвечая на вопросы.

Судно оказалось 8000-тонным британским сухогрузом «Ноушера», имевшим на борту 4000 тонн цинковой руды, 3000 тонн пшеницы, 2000 тонн шерсти и некоторое количество штучных грузов. Вооружение — 15-сантиметровые орудия японского производства. Команда — 25 белых матросов и 120 индусов, имелся даже один пассажир — капитан британского торгового флота по имени Дадли Краутер.

Бах закрыл дверь каюты капитана и занялся командой. Он всем раздал листки бумаги с инструкциями на английском языке: «Не забудьте взять с собой туалетные принадлежности, теплую одежду, одеяла, личные ценные вещи…» Далее следовал список разрешенных вещей.

Составление такой инструкции было идеей Крюдера. Опыт показал, что в спешке и волнении пленные часто забывают взять с собой самое необходимое, а запасы мыла, полотенец и тому подобных вещей на «Пингвине» все же были не настолько велики, чтобы снабжать ими пленных. Поэтому следовало только позаботиться, чтобы они захватили с собой свои вещи, и все будут довольны.

Стоя на мостике «Пингвина», Крюдер наблюдал, как на палубу поднимаются индусы, и в полном недоумении скреб затылок.

— Интересно, как мы будем кормить наших цветных гостей? — вопросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Свинину они есть не станут, а риса у нас надолго не хватит.

— На борту «Ноушеры» есть овцы, — доложил Бах. — Полагаю, они предназначены именно для индусов.

— Хорошо, тогда давайте перегрузим их к нам.

На мостик был призван Эмей. Все же он был сыном фермера и должен был знать хотя бы что-нибудь об овцах.

— Чем кормят овец, Эмей?

— Травой, господин капитан.

— Травой? Но у нас на борту нет травы! А как насчет водорослей?

— Не знаю, можно попробовать.

— Хорошо, тогда принимай животных.

И Шнееклот, он же Эмей, добавил овец к свиньям.

Ночью работа по перегрузке запасов с «Ноушеры» двигалась довольно споро. Там были продукты, включая копченое мясо, напитки и большая партия австралийских рождественских подарков. Члены команды, не участвующие в грузовых работах, стояли на палубе и наблюдали. Все же не часто с неба падает такое богатство. Рождество уже было не за горами. Людям предстояло отпраздновать его вдали от своих родных и друзей, не имея возможности отправить весточку домой. Теперь у них хотя бы будут подарки.

В некоторых ящиках оказались шерстяные вещи — первоклассные свитера, теплые шарфы, перчатки и нижнее белье. Матросы начали роптать.

— На кой черт нам нужно все это барахло в тропиках? — недовольно переговаривались матросы.

Услышав эти разговоры, Крюдер невольно усмехнулся. Он был единственным человеком на «Пингвине», который знал, что очень скоро теплые вещи окажутся всем удивительно кстати.