К счастью, по пути мы никого не встретили, если не считать моих сокурсников, которые ждали нас сразу за дверями аудитории. Они только молчаливо шарахнулись в сторону, увидев Нормана в таком состоянии. Я их понимала: меня и саму его вид пугал, правда, по другим причинам.

Все же мы добрались до его гостиной, где Норман попытался снова меня прогнать, заявив, что дальше справится сам. Я настояла на том, чтобы помочь ему добраться до спальни. Там я усадила его на кровать и потянулась к пуговицам сюртука, но Норман меня остановил.

— Не надо, дальше я сам. Иди к себе.

— Я только помогу тебе раздеться и уложу в постель, — я настойчиво отвела его руку в сторону, но он тут же снова перехватил мою.

— Таня, не надо, — тихо, но настойчиво повторил он, не глядя на меня.

— Что это за внезапное смущение, профессор Норман? — я удивленно улыбнулась и попыталась пошутить, хотя меня встревожило это его настойчивое желание, чтобы я ушла. — Я видела тебя и полностью раздетым, поэтому вряд ли увижу что- нибудь новое.

— Дело не в этом, — он покачала головой. — В этот раз все иначе. Я не… я плохо себя чувствую и… Не стоит тебе и дальше на все это смотреть. Я не хочу, чтобы ты видела меня таким.

— Каким — таким?

— Слабым.

На мгновение я потеряла дар речи, никак не ожидая, что его могут волновать подобные вещи. Он же еще вчера собирался со мной детей рожать! И что, он будет выгонять меня из дома каждый раз, как заболеет?

— Знаешь, Ян Норман, так не пойдет, — возмущенно заявила я, заставив его посмотреть на меня. — Не знаю, какие клятвы у алтаря дают у вас, а в нашем мире принято брать на себя обязательства быть вместе в хорошем и плохом, богатстве и бедности, болезни и здравии. Поэтому сделай одолжение: не мешай мне.

Я снова потянулась к пуговицам сюртука, и на этот раз он меня не остановил, позволив снять и сюртук, и футболку, и даже брюки. После этого он лег, а я накрыла его одеялом и села рядом, улыбнувшись.

— Вот видишь, совсем не страшно.

Он задумчиво смотрел на меня, снова вглядываясь в мои глаза и что-то ища в них. Порой этот пытливый взгляд меня пугал: я не знала, что он ищет, и боялась, что он это так и не найдет. Пока не находил.

Я снова коснулась рукой его груди и направила магический поток на заклятие для поддержания его сил. Очень уж бледным он выглядел.

— Спасибо, — пробормотал Норман. — Ты… Ты ведь действительно, возможно, спасла мне жизнь.

— Было бы неплохо. Хоть за один раз с тобой рассчиталась бы.

Он улыбнулся, а потом неожиданно попросил:

— Поцелуй меня, а потом иди к себе. Дальше я справлюсь.

Против первой части просьбы я ничего не имела, поэтому с энтузиазмом наклонилась и прижалась к его губам. Его руки скользнули по моим плечам, пальцы зарылись в волосы. Несколько секунд все было божественно, я даже почувствовала совершенно неуместное в данной ситуации желание. А потом вдруг его рука сжалась, больно дернув волосы. Глаза распахнулись, и я снова увидела вертикальный зрачок посреди грязно-желтого белка.

С перепугу я все перепутала и вместо того, чтобы направить магический поток на заклинание, я влила в Нормана чистую энергию потока. Он дернулся, выпустил мои волосы, а потом поспешно оттолкнул меня.

— Прости. Ты иди, пока я еще что-нибудь не натворил. Рядом с тобой мне трудно сконцентрироваться.

В этот раз я не стала настаивать. Только поправила его одеяло, убрала в шкаф преподавательскую форму и вышла из спальни, плотно прикрыв за собой дверь.

Конечно, я не ушла. Я не оставила бы его в таком состоянии одного. Какое-то время я бездумно бродила по жилищу Нормана. В гостиной попыталась разобраться, как развести огонь в камине, но быстро бросила это занятие: ошибка могла закончиться пожаром. Поэтому я просто машинально сложила брошенный на диване плед, убрала в шкаф книгу, которая валялась на столике. Потом потратила какое-то время на разглядывание содержимого шкафа. В основном здесь стояли книги, созданные в мире магов, я узнавала их по характерному алфавиту, но целая полка отводилась книгам моего мира. Системы или понятного принципа, по которому их отбирали, я не нашла: пресловутый Гарри Поттер, почему-то только один том, причем третий, а не первый, соседствовал с более классическими книгами из разных стран. Причем каждая книга была на языке оригинала. Ничего странного, учитывая, что маги могли читать на любом языке благодаря артефактам-переводчикам. Фэнтези разного уровня сложности здесь перемешивалось с приключениями, историческими романами, женской сентиментальной прозой, детективами и даже космической фантастикой. Интересно, где Норман берет подобную литературу? Он утверждает, что никогда не был за Занавесью, значит, эти книги как-то попадают сюда. Возможно, их тоже продают в столице, как и кофе?

Я взяла одну из книг, которую можно было отнести к так называемому «женскому фэнтези», и убила чтением добрых два часа. А ведь раньше такие истории казались мне скучными, потому что были далеки от моих представлений о реальной жизни.

Устав читать, я поставила книгу на место и вернулась в спальню Нормана. Он все еще лежал на спине, хотя я точно знала, что он не любит так спать. Его дыхание было тяжелым, лицо иногда искажалось то ли от боли, то ли просто от каких-то неприятных ощущений. Оно оставалось бледным и блестело от пота. И все же он едва ли бодрствовал, потому что никак не прореагировал ни на мое появление, ни на то, что я села на постель рядом с ним.

Я осторожно коснулась его груди и снова немного подпитала силы. Он не открыл глаза, но лицо расслабилось и дыхание стало спокойнее. Зачем он так настаивал, чтобы я ушла? Если не хотел, чтобы я за ним ухаживала, пошел бы в лазарет, пусть бы все это делала медсестра.

Впрочем, я догадывалась о причинах. Ян Норман — тогда еще наследный принц Норд Сорроу — рано научился прятать свою слабость. Его отец подобного не терпел, и, судя по обрывкам воспоминаний, которые Норман иногда озвучивал, старательно «ломал» младшего сына, который характером пошел не в него, а скорее в мать. А потом в его жизни были заговоры и смерть родных, угроза жизни и ранняя связь с демоном, которая требовала от него постоянно быть сильным — сильнее демона. Он отстаивал свое право на престол, управлял государством, плел интриги. У него просто не было в жизни периода, когда он мог позволить себе быть слабым. Как минимум позволить себе демонстрировать слабость другим. Стоило ли удивляться, что он пытался скрыть ее от меня?

Убедившись, что с ним все в порядке, я снова оставила его одного, чтобы не мешать и не разбудить неосторожным движением. Ему определенно требовался отдых.

Мне было отчаянно скучно. Я не знала, чем заняться. Читать учебники не хотелось, тем более что с собой у меня были только те, которые требовались сегодня, а доставать что-то сквозь пространство я пока так толком и не научилась. Радовало то, что завтра у нас только физическая подготовка и фехтование, а потому готовиться и не требуется.