Краем глаза Николас наблюдал за ними. Мэриголд метнула мяч Сисси, Слиппер схватил его в зубы. Теперь все игроки ждали решения Лидии.

— Я не стану выходить из игры, — возмущенно сказала Мэриголд. — Слиппер не является членом ни одной из команд. А если его считать, тогда нам надо выделить дополнительного игрока, чтобы сравнять количество. А это неправильно.

Лидия поднялась и встала рядом с Робертом. Судя по всему, его забавляла ситуация, и он не хотел вмешиваться.

— Слиппер не является членом ни одной из команд, — твердо сказала Лидия. — Он всего лишь собака и не может спокойно наблюдать за летящим мячом, думает, что должен непременно его поймать. Слиппер неразумное существо и не может играть по правилам.

— Значит, мне не нужно выходить из игры? — с надеждой глядя на Лидию, спросила Мэриголд.

— Напротив, ты как раз должна выйти.

Мэриголд недовольно скривилась и в раздражении бросила биту на траву.

— Но ведь это нечестно.

— Мама Лидди — судья. Ее слово — закон, — сказал Роберт и бросил на Лидию одобрительный взгляд.

— Подними биту, Мэриголд, — строго сказала Лидия. — Ты должна передать ее следующему игроку. Нужно уметь проигрывать.

Мэриголд нахмурилась, но послушалась, подняла биту и направилась к оранжерее. Она специально громко топала, тем самым демонстрируя недовольство. Мэриголд отдала биту лейтенанту Смоллету. Он в недоумении посмотрел на нее, покрутил биту в руках, не зная, что с ней делать. Роуз лукаво ему улыбнулась.

— Я уверена, вы быстро усвоите правила игры, — со смехом сказала она. — Даже Слиппер легко понял, что к чему.

Тяжело вздохнув, лейтенант поднялся со стула и направился к двери, держась неестественно прямо. Должно быть, очень не хотелось ему играть, а более всего уходить от Роуз.

— Кажется, ваш пасынок хорошо к вам относится, — заметил Николас, глядя на Роберта, который ободряюще похлопал Смоллета по плечу.

— А с чего ему меня не любить?

Розенхорп некоторое время молча сидел, уставившись в землю.

— Не знаю, когда полковник женился на вас, Роберт сказал, что вы... — Николас замялся. — Что он категорически против этого брака.

— Знаю. — Лидия искоса взглянула на прямую спину Роберта. — Это правда. Он действительно был против нашего брака. Но когда мы встретились, полностью изменил свое мнение на мой счет.

— Значит, до свадьбы отца он вас совсем не знал? Странно! Не понимаю, как он мог оскорблять вас, будучи даже не знаком?

— Мы виделись с ним пару раз, в том числе на том пикнике. — Лидия многозначительно посмотрела на него, но он сделал вид, что не понял, о каком пикнике речь. — В сущности, мы действительно тогда не были с ним знакомы. И что он обо мне говорил?

— Он сказал, что вы жадная, лживая и расчетливая женщина.

— Вот как! Пожалуйста, продолжайте, — язвительно улыбнувшись, настаивала Лидия, когда он смутился и замолчал. — Я лживая, жадная и расчетливая. Какие еще отрицательные качества мне присущи?

— Теперь начинаю понимать, как ошибался на ваш счет, когда соглашался с ним. Мне кажется, вы не такая, какой он вас представил, когда мы с ним разговаривали восемь лет назад.

— Тогда зачем вы мне это рассказали?

Николас отвел взгляд на лужайку. Майкл передал мяч Сисси. Лейтенант Смоллет занял оборонительную позицию на воротах.

— Даже не знаю. Просто хотел объяснить. Все эти годы я думал, вы совсем другая, не такая, какой оказались на самом деле, — сбивчиво заговорил он после минутного молчания. — Когда я увидел вас в кругу семьи, понял, до какой степени не прав.

— И решили передо мной извиниться?

— Не то что... — Николас надолго замолчал. — Можно сказать и так, — проговорил он наконец. Скорее наблюдение, чем попытка извиниться. Но если Лидия считает, что он должен это сделать, пусть примет за извинение. — Да. Я действительно хотел попросить прощения за свои гнусные мысли относительно вас. Признаю свою ошибку. Если бы вы были лживой и расчетливой, падчерицы не относились бы к вам с таким обожанием, не выполняли бы с такой готовностью каждую вашу просьбу. И в вашей семье не было бы мира и согласия. Вы любите и уважаете друг друга. Это заметно с первого взгляда. Такое доверие нечасто можно встретить в семье. Я уже не говорю о ваших отношениях с сыном. Все эти годы я думал, что вы превратили жизнь Роберта и его сестер в настоящий ад. А на самом деле... — Николас издал странный звук. Что-то среднее между смешком и всхлипом. — А на самом деле все наоборот, они помыкают вами. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление. Уверен, каждый пенни, который оставил вам полковник после своей смерти, достался вам тяжелым трудом. Или я опять ошибаюсь?

У Лидии перехватило дыхание от возмущения.

— Что вы имеете в виду?

Николас мрачно улыбнулся:

— Судите сами. Даже после смерти полковника вы не можете свободно распоряжаться своей жизнью. Роберт следит за каждым вашим шагом, контролирует вас, словно тюремщик. Глядя на это, не скажешь, что он ваш пасынок, а вы его мачеха. Мэриголд капризная девочка-подросток, с которой у вас, должно быть, множество проблем. Роуз разумна не по годам, но напропалую кокетничает с мужчинами, вам нужно постоянно за ней следить. А что касается этой Сисси... — Николас замолчал, когда мимо них прошел морской офицер, которого Сисси назвала Брошенной Кефалью, и Лидия, смущенная этим разговором, довольно неловко ему поклонилась. — Она обречена на вечное детство, хотя физически давно уже взрослая женщина. Или я не прав?

— Совершенно правы. Сисси навсегда останется ребенком, но что из этого?

— Не знаю, почему полковник решил оставить Сисси в своем доме, но... но он не должен был полностью свалить на вас все заботы о ней. Он должен был нанять...человека, который ухаживал бы за ней.

— Вот тут вы ошибаетесь. Забота о Сисси мне не в тягость. Ведь я люблю ее, — горячо заверила Лидия.

— И это в очередной раз доказывает, что я в вас ошибался. Теперь я понял, вы все та же нежная, ранимая и робкая девушка, какой были восемь лет назад. Когда-то вы мне нравились именно такой. И если бы я не был сыном Хемингфорда...

Николас чуть было не сказал, что если бы он не был сыном Хемингфорда, то с радостью бы женился на ней, но вовремя прикусил язык, поскольку еще совсем недавно радовался, что ему счастливо удалось избежать брака с ней. Да и ее компаньонка, должно быть, вынуждала как можно скорее выйти замуж за богатого человека. Может быть, именно она запретила бы Лидии выйти за него замуж. Ведь он не обладал ни богатством, ни положением в обществе.

— Что же вы замолчали? Продолжайте. Что бы вы сделали, если бы не были сыном Хемингфорда?

— Ничего, — отрезал он. Ему хотелось спросить, почему она вышла замуж за полковника так поспешно. Но он понимал, что это глупо. Все равно ничего изменить невозможно. Как-никак, с тех пор прошло восемь лет.