– Скажите девчонкам в офисе, чтобы тягач прислали и еще пару ополченских машин, задержанных вывести, – крикнул нам в спины Деннис.

Я затолкнул Чарли на заднее сиденье, где тот едва не наступил на скорчившегося под ногами эльфа. Фирзаил злобно зашипел, Барнет с перепугу опять стравил мутной водицей, еле успев высунуться из кабины. Мик и Редфилд обошлись без помощи, забравшись на свои прежние места. Пулемет продолжал заманчиво валяться в паре футов от колес. Впрочем, от удара об асфальт у него отлетела крышка приемника, так что пусть уж чинят его сами.

Когда мы съехали на проселок и сцена побоища осталась за спиной, Мик освободил меня от необходимости действовать самому, вытянув руку и выдав Чарли звонкого леща по затылку.

– Чего еще?! – взвился тот.

– Ты на хрена поперся на разборку?

– Надо было, вот и поперся! Там кроме меня никого не было, а коменданту нужно было подкрепление. Он тут за безопасность отвечает – правда, в основном от последствий этого самого Сотрясения, а бандитизм не по его линии, но когда привлекается боевое ополчение, то и он в первых рядах. Хороший дядька, правильный, не мог же я в стороне остаться.

– И как, по ощущениям, сильно ты его подкрепил?

– Да чего ты пристал?! Подкрепил как мог! Я ж не знал, что там вообще стрелять придется, да еще по людям, а не по колесам! – Чарли сотрясся. – Думал, обычная операция задержания, я в таких сто раз стоял. Дорогу перекрыли, стволы подняли, сделали суровые лица на камеру и все, какой дурак захочет прорываться? Тем более это Канада, я слыхал, тут миролюбие чуть ли не государственная религия.

– То есть ты подписался, даже не спросив, на что? Еще и нас заочно запряг?

– Да я ж не знал!.. – в голосе Чарли отчетливо проглянула истерика. Хватит, пожалуй, его прессовать. Обошлось неплохо, и урок он запомнит надолго.

– Ты с мамой своей связался? – спросил я через плечо.

– Ааа… нет пока, но нашли ее в этой их базе. Очень она удобная, если так посмотреть, хотя уровень допуска у коменданта Гламберга никакой, половина разделов заблокирована. Мама в Индиане, у тети Франни, уже и на работу пристроилась в какую-то государственную систему дистрибуции продовольствия.

– То есть в общественную столовую?

– Сказано тебе, в систему дистрибуции! Есть телефон, есть электронный адрес, надо будет связаться… вот уже сейчас можно, а тогда рановато еще было. Кстати, Мейсон, твою маму тоже нашел, она в Квебеке, преподает в университете Лаваля.

С одной стороны, новости просто шикарные – хотя бы одна заноза из души долой. С другой, моя мама хоть и видный специалист именно в образовательной области, но она все больше по монографиям и в отдельных случаях как специально приглашаемый лектор, на чьи чтения пускают только специально отобранный народ по большому блату. Терпимости к человеческим слабостям неучей ей, мягко говоря, не хватает. Представить ее в формальном образовательном учреждении, где студенты прогуливают, дрыхнут на занятиях и мухлюют с целью получения зачетов – картинка получится кровавая.

– Твой отец в базе тоже есть, – продолжал Чарли обстоятельно. – Но только имя, статус – активен, то есть некоторое время назад подтвердил, что жив, а для доступа ко всем прочим разделам информации комендантского допуска не хватает.

Это ожидаемо. Я до сих пор не знаю, в каком из многочисленных очень секретных ведомств он получает зарплату. Если подумать, все знают, что он полковник, а вот какого рода войск – лично мне неведомо. Да и, откровенно говоря, без разницы. Канал связи с ним так или иначе найдется – есть личный е-мейл, есть известный мне физический почтовый ящик, расположенный далеко от его актуальной дислокации, но время от времени каким-то манером проверяемый. А угробить его вряд ли под силу и полноценной ядерной войне.

– Твоих родителей я не знаю, – сообщил Чарли Мику. – Вообще не уверен, что ты не сбежал из «Теккена»…

– Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть.

– …Зато нашел твою жену.

Тут я, признаться, машинально топнул по тормозу и пребольно вложился грудью в могучую пикапную баранку. Рядом качнулся, но мистическим образом избежал столкновения со стеклом Редфилд.

– Жену?!

– А чего? – удивился фон. – Можно подумать, раз ты такой раззява, то и я с тобой обязан помирать холостяком. Какая жена-то? Последняя?

Я как раз убирал ногу с тормоза, но в зловещем отблеске таких известий передумал.

– А всего их сколько?

– Две, насколько я помню. Одна бывшая. Помнишь, давно уже было – мы подписались перевезти коробку в южную Мексику? Возвращались через Неваду, на полпути разошлись, ты поехал домой, а я в Вегас.

Ого. Это ж было лет, пожалуй, двенадцать назад.

– Насколько помню, ты меня догнал почти сразу, я даже выспаться не успел.

– Просто ты много спишь. Я успел доехать до Вегаса и жениться.

– На ком?!

– Что значит – на ком? На чудесной девушке, – Мик озадаченно засопел. – Извиняюсь, имени не называю. Настоящий джентльмен не компрометирует даму.

– Да ты сам не помнишь!

– Мейсон, ну зачем ты говоришь глупости? У меня прекрасная память. Конечно, я бы помнил… если бы знал. Зачем в таком деле имена? Только романтику портят. Я и сам для затравки назвался то ли Бартоломью, то ли Филоктетом, а потом стало ясно, что и фиг бы с ней, идентификацией, ибо любовь и все дела.

– Я знаю, что в Вегасе многие спьяну женятся, – благоговейно высказался Чарли. – Но всегда полагал, что свою половинку надо с собой привозить.

– Да ты, небось, и в лес попрешься со своими дровами. Там готовый богатейший выбор. По крайней мере был, пока миру звиздец не настал. Моя была похожа на ту симпатичную из «Друзей».

– На которую хоть? – лично я люблю во всем ясность. – Их там трое было, не считая эпизодниц.

– Да не помню я, блин. Какая разница? Они там все были ничего.

– И почему я с ней не познакомился?

– Это был акт милосердия. Тебя бы совсем расплющило, с твоими-то закидонами. Кроме того, она как раз уезжала на Аляску, так что расстались мы буквально наутро и с тех пор больше не виделись. Только несколько лет спустя мне по почте пришло заявление на расторжение брака, потому что она там какого-то оленевода заарканила. Я подписал, мне не жалко. Хотя бы есть, что из списка вычеркнуть.

– Гм. Вторую тоже не помнишь?

– Вторую помню прекрасно. Ее зовут Фикрийя.

– Охренеть. Это ж кем надо быть, чтобы назвать родную дочь Фикрийей?

– На это я могу ответить, – Чарли многозначительно хмыкнул. – Ахмедом аль-Анваром, известным йеменским предпринимателем, чья связь с Алькаидой[1] столь очевидна, что прямо обозначена в базе.