– Это полтергейст, – объявила Клавдия Ильинична. – «Шумный дух» в переводе.

– Да, да, бывали же такие случаи…

– Барабашка!

– Призрак! Может, похоронен кто-то под домом… – вмешалась Юки и тут же перехватила быстрый и неодобрительный Катин взгляд.

– Черти бесятся, – смиренно пробормотала Лида с Вишневой улицы.

– Инопланетяне, – внезапно сказал Пашка. – Висят там наверху и эксперименты над нами проводят. Это самое… дистанционно.

Все запрокинули головы к яркому летнему небу. Над Вьюрками висели только редкие белые облачка да ласточки носились – высоко, к ясной погоде.

– Сам ты инопланетяне, – буркнул Никита.

– А может, домовой? – предположила стоявшая с краешка, у забора, соседка Зинаида Ивановна. – Ну, домового обидели, он и проказит. Вот у отца в деревне…

– Никого мы не обижали, – громко, дрожащим голосом сказала Ирина, как раз вернувшаяся из беседки, где бывший фельдшер возился со Степановым.

– Конечно, не обижали, – кивнула Зинаида Ивановна и поджала губы.

– И цветы ваши никто не травил! – взвизгнула вдруг Ирина. – Когда ж вы успокоитесь-то уже!

– Кикимора это.

По толпе пробежал смешок, даже Ирина не удержалась и нервно хихикнула.

– Ки-ки-мо-ра, – еще раз отчеканила Тамара Яковлевна.

– Болотная? – приподнял бровь Петухов и почему-то посмотрел на жену.

– Почему же сразу болотная? Сухопутная. Я по телевизору смотрела…

Все давно уже знали, что обычно смотрела по телевизору Тамара Яковлевна, поэтому дослушивать не стали.

– Хватит уже, – повысила голос Клавдия Ильинична. – Вопрос стоит так: либо оставить дом и желательно заколотить окна и двери, либо… как-то решить проблему с полтергейстом.

Прозвучало это так, будто речь шла о проблеме с вывозом мусора или с перебоями в подаче воды. И начальственный тон председательши сотворил привычное чудо, напомнив о рутинном, чуть скандальном духе прежних общих собраний и настроив дачников на решительный лад.

Тамара Яковлевна, поняв, что никто не интересуется ее мнением, пожала плечами и пошла к калитке. Но на полпути, быстро оглядевшись по сторонам, свернула за сарай. И оттуда, вдоль забора, по кустам, направилась обратно к дому Степановых.

Ни озадаченные тем, как же решить «проблему с полтергейстом» дачники, ни сидевшие в беседке со Степановым фельдшер и Ленка не заметили этого маневра. Зато его заметила не принимавшая участия в общей дискуссии Катя. С минуту понаблюдав за тем, как Тамара Яковлевна, пригнувшись, тихонько крадется за кустами смородины вдоль стены дома, Катя тоже огляделась и быстро шмыгнула за ней.

Повелительница кошачьего царства долго ползала на карачках вокруг степановского дома. Катя внимательно следила за ней, прячась то в смородине, то в малине. Наконец Тамара Яковлевна остановилась под одним из окон. Это было окно той самой гостевой комнатки, в которой Ленка Степанова впервые услышала стук.

Тамара Яковлевна, кряхтя, опустилась на колени и стала ковырять землю палочкой. Пальцы плохо слушались, да и спина болела. Катя смотрела-смотрела, как она трудится, то и дело утирая пот со лба, а потом вылезла из своего укрытия.

– Давайте я помогу.

– Давай, Катенька, давай, – закивала, не оборачиваясь, Тамара Яковлевна. – Не век же в смородине сидеть…

Земля была рыхлая, как будто недавно вскопанная. Вдвоем они быстро докопали до трещины в фундаменте, из которой торчала какая-то маленькая тряпочка, вроде носового платка. Катя хотела вытащить, но Тамара Яковлевна шлепнула ее по руке, плюнула через левое плечо, двумя пальцами, за самый краешек, вытянула непонятный предмет из щели и бросила, не глядя, себе за спину.

Это и впрямь был испачканный в земле носовой платок – маленький, с синими цветочками. Он был перехвачен несколькими узелками так, что получилось некое подобие тряпичного человечка.

– Вот тебе и куколка-стуколка, – Тамара Яковлевна с трудом поднялась, держась за стену. – Ой, грехи наши тяжкие… Кикимору подбросили, вон оно как нынче бывает, ни стыда, ни совести.

– А вы откуда зна… – Катя осеклась, заметив в глазах Тамары Яковлевны знакомый лукавый огонек.

– Так я уж в этих порядках новых разбираться начала. Уж это я умею. При коммунистах пожила, при капиталистах, и теперь еще поживу, Катенька, при этих. А ты кого видела?

Катя растерянно моргнула.

– Другим глазки строй, а я не поверю. В доме, когда мальчишки-то наши убегали. Кого ты там увидела?

– Свинью. На двух ногах. За ними бежала…

Тамара Яковлевна почему-то не стала смеяться. Только прищурилась, и они обе какое-то время молча друг на друга смотрели – с подозрением и любопытством.

– Кикимора и была. Она по дому свиньей, зайцем либо собакой катается, – сказала наконец Тамара Яковлевна. – И отчего же ты их видишь, Катенька? Да рядом вечно ошиваешься…

Катя молчала.

– Ладно, не говори, тебя мне еще не хватало. Подай-ка куколку, нагибаться тяжело.

Катя послушно наклонилась – и замерла с вытянутой рукой, так и не дотронувшись до тряпичного человечка. Тамара Яковлевна затряслась в беззвучном смехе:

– Думаешь, на тебя переведу? Можно уже брать, можно, не бойся.

Помедлив, Катя все-таки взяла куколку и передала ей. Тамара Яковлевна расправила тряпочку у себя на ладони, покачала головой:

– А платок-то хороший какой, батистовый. Вот дура, прости господи…

И, не обращая больше на Катю никакого внимания, пошла обратно к остальным дачникам.

Было решено, что Степановы пока поселятся в гостевом домике у Наймы Хасановны, а их дом периодически будут проверять Никита с другими ребятами. Оптимисты надеялись, что полтергейст – явление временное и скоро прекратится.

– Да о чем вы говорите! – неистовствовал старичок по фамилии Волопас, преподаватель истории на пенсии. – Геомагнитная аномалия – это навсегда, разлом возник – и все! Это на-всег-да, понимаете?

Для Степанова мастерили носилки, Ирина стояла поодаль, смотрела на свою уютную дачу, полную подушечек и ковриков, и всхлипывала.

Тамара Яковлевна и Зинаида Ивановна напряженным шепотом говорили о чем-то у забора. Катя вслушивалась изо всех сил, но улавливала только обрывки.

– Я же только…

– А вот я ее сейчас вам, хотите?

– Я вас умоляю, Тамара…

– Убить могло!..

– …так все неожиданно, я и понятия…

– …уговор!

– Они мои лилии…

– А вы людей за лилии…

Старушки перешли на совсем уже неразборчивое змеиное шипение, но вид Зинаида Ивановна имела виноватый и расстроенный, а Тамара Яковлевна так и наседала на нее, потрясая кулаком, из которого торчал кусочек белой ткани. Потом Зинаида Ивановна, опустив глаза, побрела к себе, а Тамара Яковлевна подошла к Ирине.