— Не трогать!

Оракул с каменным лицом подошёл к пистолету, который я даже не тронул. Понюхал и под молчаливыми взглядами полицейских положил в карман плаща.

Целитель оглянулся на Синюю Луну.

— Даже луна сегодня нужная. Везунчик ты, Василий Ветров, — улыбнулся он, — Так ведь?

Я кивнул.

— Ну, ранение не серьёзное, ничего страшного не вижу, — целитель так и болтал, едва не напевая что-то под нос, — А тот громила-то весь вокзал на уши поднял.

— Громов? — вырвалось у меня.

— О, у него ещё и фамилия такая?

Целитель уже скинул повязку и стал пинцетом вытаскивать пулю. Я зажмурился, ожидая страшную боль, но нет — в мозг прилетали только тупые ощущения, будто мне вкололи обезболивающее.

Другая рука целителя светилась, прижимаясь к краям раны. Удобно — и подсветка, и анестезия.

Вот только то, что даже без боли я скоро свалюсь в обморок, было понятно и жжёной псине…

— Вот она, — на поднятом пинцете красовался деформированный свинцовый шарик, — Там не твоё имя случаем, не видишь? — целитель лучился жизнерадостностью.

— Прошу сюда, — хмурый оракул требовательно протянул белый платок, и старичок со вздохом скинул туда трофей.

Свёрнутый платок также отправился в карман. Вообще, поведение оракула с этими пистолетом и пулей было специфично. Будто речь шла о чём-то секретном, и никто вокруг даже не осмеливался об этом спросить.

Засветились пальцы старичка на свежей повязке, и по бедру пошли горячие иголочки.

— Ну, кровь я остановил, — целитель вытащил из сундучка полотенце, стал протирать руки, и важно кивнул, — Сделано в лучшем виде.

— А остальные где? — спросил я, когда меня стали поднимать, но ответа не услышал, потому что потерял сознание.

* * *

— Сгинь твоя луна, Ветров!

Красивый, но гневный голос вырвал меня из забытья.

Арина Соболева собственной персоной склонилась надо мной. Одетая в белый халат, она утирала пот со лба и сдувала в сторону мокрые непослушные локоны, которые выскальзывали из-под чепчика.

Я лежал на жёсткой поверхности, и над моей ногой всё ещё колдовали. Рядом суетился уже знакомый мне санитар.

— А, очнулся? — без особой ласки спросила Соболева, глянув мне в глаза, — Тебя какой идиот лечил, а, Ветров?

Я попытался что-то ответить, но не смог. И так глаза сейчас опять закроются… Кажется, задохлик Василий на сегодня получил слишком много приключений.

— Деревенский целитель, вроде бы, — за меня ответил санитар.

— В пробоину таких целителей! — зарычала Соболева, потом кивнула санитару, — Егор, неси нэри́т, мне нужна будет энергия…

— Но… он пустой ведь, а нэрита мало осталось… — растерялся Егор, и Арина рыкнула на него:

— Егор, чернолунник хренов!

Тот, поджав губы, удалился. Стукнула дверь.

— Этот безлунь-целитель, сгинь его луна, не сместил кость, — неожиданно сказала мне Соболева, когда мы остались наедине, — И зарастил рану вместе с костью. Ты понимаешь, чем мы сейчас займёмся?

Произнесено это было с нежностью, но почему-то от такой ласки у меня мурашки побежали по спине.

Только теперь я догадался, что это какая-то операционная. Фонари в лампе надо столом горели непривычным, неровным светом, а в остальном такая же белая стерильность.

— А ты крепкий, — Соболева покачала головой, — Даже неожиданно, не замечала раньше за тобой. Я слышала, Ветров, ты великолунского шпиона спугнул?

Я говорить особо не мог, сознание плавало где-то на краю. Арина же вдруг закусила губу, бросила осторожный взгляд на дверь, и приподняла пинцетом покрывало на моих бёдрах и животе.

Её глаза округлились и озорно блеснули:

— О-о-о, да у тебя есть, чем гордиться, Ветров…

— Чем?! — вдруг просипел я, пытаясь приподняться и посмотреть.

Я и сам-то ещё не видел, что у меня там. А нужду последний раз ночью справлял, когда не было видно ни зги, да и моё состояние души в тот момент можно было назвать «всё ещё охреневающий».

— Ветров, да лежи ты, безлунь! — испуганный голос Арины уже улетал куда-то в вышину, в воющие облака, к вечному солнцу в синей звёздной пустоте… — Егор, твою луну!!!

Видимо, мои трепыхания явно были лишними, и я опять потерял сознание. Ну, Вася, дохляк ты хренов.

* * *

Передо мной был Василий.

В форме академии, выглаженной и чистой, он сидел на стульчике, скромно сложив руки на коленках, и растерянно смотрел на меня.

Что это было за место, где кругом темнота, и только луч света падает на стульчик с Василием, я не знал.

— Ты кто? — спросил он.

— Тимофей Зайцев, — ответил я, — Я с Земли… С другой Земли.

— Почему молчишь? — обиженно ответил Вася, — Ты занял моё тело.

Я поморщился.

— Я — Тимофей Зайцев…

— Не хочешь, не отвечай! — буркнул Вася.

Ага. Значит, он меня не слышит. Интересно, почему?

— Василий! — крикнул я.

Нет, он просто крутил головой, разглядывая темноту вокруг.

— Ты на хрена про Вепревых всех вокруг расспрашиваешь? — проворчал Вася, — Знаешь, я с каким трудом сбежал?

Я попытался сделать шаг вперёд, чтобы пройти к нему. Но что-то меня держало. Словно пока ещё нельзя войти под этот свет…

Так бывает во сне, когда знаешь, что произойдёт. Вот и мне пришло вдруг осознание, что если я вступлю в круг света, то Василия там уже не будет. Его уже нигде не будет, и стульчик придётся занять мне. Навсегда…

— Документы хранятся у Гранного, — зло процедил седой парень, — Я подделал, Вепрева на Ветрова выправил… Есть такие, Ветровы, но они очень далеко живут, я за них себя выдал. Плохо, что любой сильный оракул легко подлог опознает, если документ увидит.

Я молча обдумывал, пытаясь понять, как мне пригодится эта информация.

— А от Вепревых сбежал, потому что…

Свет мигнул, и стульчик тряхнуло вместе с Василием. Он вздрогнул, выставил ногу для лучшей опоры, закрутил головой.

Проворчал:

— Ну вот, опять! — и заговорил быстро-быстро, — А Ленка эта тоже была пустой, но она пробудилась, и теперь…

Снова тряхнуло. Я понял, что это происходит с нашим телом, и, значит, скоро снова очухиваться.

— Я не пустой! — крикнул Ветров, — Слышишь, ты?! Это соседский…

Тут уже не просто тряхнуло, а меня что-то дёрнуло за шкирку, вытаскивая наверх.

— …проклял меня…