— Ты один василиска завалил, да еще в тот момент, когда он меня сожрать собирался, — усмехнулся Волк. — Причем, если бы сбежал, никто к тебе претензий бы не имел. Так что ты кто угодно, только не трус.

— Тогда дурак?

— Опять неувязочка выходит: ты василиска ударил в самое уязвимое место, воткнул бы стилет на пару сантиметров выше или ниже, не вошел бы он, чешую не смог бы пробить, а значит, не разговаривали бы мы сейчас с тобой. Так что не глуп ты, вон даже Харона удивил, а он в жизни многое повидал.

— Я обычный парень, ни большим умом ни храбростью не отличающийся.

— Спорить не буду, поработаем вместе, разберемся.

— А с чего ты взял, что я с тобой охотиться буду? — Вадим открыл дверь. — Долг я вернул, теперь все на мое усмотрение.

— Так и есть, — согласился Слава. — Заставлять никто не будет. Ты сам решишь со мной охотиться.

— Как?

— Да так. У самого желание появится. Ты же охотник, хоть и сам этого еще не понимаешь. Думаешь, ты просто так по подземельям лазишь? Нет, ты ищешь что-то, что твоей жизни смысл придаст, а охота это твое. Ты ее ищешь. В общем, появится работа, звякну, а решать сам, конечно, сам будешь. Так пойдет?

— Вполне.

— С кикиморой поаккуратнее, она существо не такое безобидное, каким иногда кажется. В старые времена шишиморы целые деревни выгоняли с насиженных мест, а если не получалось, то убивали всех от мала до велика.

— Как убивали?

— Разным способом, они магией владеют, пусть несильной. Если она с тобой жить будешь, сам увидишь. Ладно, пока.

Машина уехала, а Крот с клеткой зашагал домой. Волк прав, со временем он во всем разберется. Пока все идет не так уж плохо: деньги появились незапланированные, вот животину странную завел, холодильник полный жрачки — что еще нужно для жизни?

Тут Вадим сразу вспомнил о Ладе и решил ей позвонить.

Он разделся, отнес клетку на кухню, достал из холодильника колбасу, сыр, нарезал мелкими кусочками, налил в маленький стаканчик молока и открыл дверцу. Шишимора проснулась, обвела непонимающим взглядом помещение, потом в темных глазах промелькнуло узнавание.

— Вылезай, Маша, обедать будем, — Крот включил газ. — Я себе яичницу с ветчиной пожарю, если понравится, то и тебя накормлю. А к вечеру закажем пиццу. В кафешку мы с тобой пойти не можем, так как существо ты странное, но домой можно что угодно заказать, тем более деньги у нас есть.

Мара стала есть сыр, но вдруг одним прыжком перемахнула со стола на подоконник и замерла, прижавшись к холодному стеклу.

— Что там?

Маша что-то затараторила, возбужденно повизгивая и вскрикивая, показывая лапкой на двор за окном.

— Я тебя не понимаю, по-человечески говори, — Вадим перевернул ветчину, разбил яйца и закрыл сковороду крышкой и подошел к окну. — Кого увидела?

Тут шишимора зашипела по-змеиному и застучала по стеклу, показывая на гаражи.

— Вот теперь понял, — вздохнул Крот. — Наг там прячется? Ничего, в квартиру ему не попасть, так что кушай спокойно, и спасибо за то, что предупредила.

— Предупредила, — закивала мара и, успокоившись, стала есть колбасу.

Вадим выложил яичницу на тарелку и стал тоже кушать. Жареные яйца Маше не понравились, а вот соленые огурчики, которые он вытащил из холодильника, вызвали у нее восторг. Она захватила себе всю банку и, ловко орудуя лапками, доставала один за другим пупырчатые огурчики из рассола, и ела, хрустя и чавкая.

Он не спеша поел, вымыл посуду, отобрал у шишиморы изрядно опустевшую банку из-под огурцов и убрал в холодильник. Молоко Маша пить не стала, зато забралась в раковину и стала дергать кран — должно быть захотела пить. Пришлось помочь и открыть. Мара напилась и собралась мыться. Вадим едва успел снять с нее платьице, которое уже покрылось жирными пятнами.

Шишимора вымылась, в том числе помыв под мышками и в низу живота, чем вызвала восторг у Крота — Маша вела себя как настоящая женщина. После этого потребовала обратно свое платье, а одевшись, залезла в клетку и заснула, завернувшись в полотенце.

Он отнес клетку в зал, поставил возле дивана, а сам набрал номер телефона Максима. Тот ответил сразу.

— Сделал я твой заказ, все готово, меч блестит как новенький, у меня на него желающих прорва, все хотят приобрести, за деньгами не стоят даже иностранцы.

— Иностранцы? Откуда?

— Два немца заходили, один финн, им нужен был какой-нибудь эксклюзив, а у меня такое иногда бывает. Увидели клинок, оттащить от него не мог, все просили, отдай да отдай. Финн вообще стал кричать, что это меч нибелунгов, и в нем живет душа погибшего викинга. Давай продадим? Они телефоны свои оставили, сейчас позвоню и через час мы будем с хорошими деньгами.

— Нет, Макс, не проси, не могу.

— Жаль, но ладно, твое дело. Передумаешь, скажешь. Наручи отдраил, изнутри обшил, ремни новые прицепил, и даже пришил липучки, чтобы легко одевались и снимались. С женским обручем пришлось повозиться, кстати, за него тоже большие деньги предлагают.

— А за него почему?

— Он весь покрыт рунами, гравировка сложная, кстати именно там и пришлось долго и нудно выскребать. В общем, вещь редкая, стоит дорого, захочешь продать — обращайся.

— Хорошо, тогда я сейчас приеду.

— Ну если деньги нашел за работу заплатить, тогда жду. Полтинник.

— Ты же, вроде, цифру называл меньше.

— Я же сказал, повозиться пришлось. Не бойся, не обману, все-таки друг детства, тебе всегда скидка. Если денег нет, то отдам в долг, но лучше давай продадим хоть что-то.

— Деньги у меня есть, а продавать ничего не будем.

— Жаль… — Вадим услышал в голосе Макса разочарование и понял, что тот и цену за свою работу загнул как раз для того, чтобы он решился бы от своих находок избавиться, но на него не сердился, друг детства, а их точно не выбирают. — Ладно, дело твое …

— Слушай, я же тебе перстень оставлял, что с ним?

— Продал, — Максим внезапно замолчал, видимо решая, стоит ли ему говорить, но потом должно быть вспомнил о старой дружбе. — Цену немцы дали хорошую, тоже лопотали что вещь редкая, старинная. В общем, ты мне уже ничего не должен, а приедешь, я тебе еще денег отсыплю.

— Как? Ты же говорил, что полтинник?

— Я больше на перстне сделал. Слушай, не мути, самому тошно. Ты же мне друг, а в бизнес друзей нет, есть лишь деловые партнеры, так что прости.

Встретил Макс его снова на лестничной площадке, впрочем, сколько он его знал, никогда домой не приглашал. Друг сидел на подоконнике и курил, рядом лежал завернутый в тряпку меч. Макс достал его несколько раз прокрутил в воздухе, отчего клинок прочертил в воздухе блестящий смертельный круг.