— Ты представляешь какая там наследственность? —неуверенно спросила Наталья Петровна.

— Да что наследственность! — воскликнулМлей. — Ты дашь ей всё самое лучшее! Ты её всему научишь! С твоими-товозможностями! Знаешь, я бы и сам с удовольствием усыновила кого-нибудь…

— Ты ещё сама родишь, — махнула рукой НатальяПетровна, — влюбишься и родишь. А вот мой поезд…

— А у тебя теперь будет дочка! — радостноулыбнулся Млей.

Телефон снова зазвонил.

— А что не отвечаешь-то? — спросила НатальяПетровна.

Лицо Млея стало очень серьёзным

— Таблетки кончились! — Он развёл руками.

— Как кончились?! — не поняла Наталья Петровна.

— Вот так. Тю-тю.

— Ты шутишь?! — закричала она. Портрет президентана стене качнулся.

— Не шучу! — громко ответил Млей. — Так чтомы закрываемся. И сейчас то время, когда все закрываются! И покруче нас!

Млей взял со стола пластмассовую баночку, в какие они раньшефасовали капсулы, и запустил её в урну в углу комнаты.

— Ну уж нет… — помотала головой Наталья Петровна.

— В каком смысле? — уточнил Млей.

— Морковка-то не кончилась! — торжествующепроизнесла она. — А ты что думаешь, если месяц морковку жрать, непохудеешь?!

— А капсулы?! — ошарашенно спросил Млей.

— Витамины будем давать, — решила НатальяПетровна, — рыбий жир. Чтоб морковка усваивалась.

— А это не вредно? — спросил Млей на всякийслучай.

— Вредно! — возмутилась Наталья Петровна — Да нампридётся ещё цену поднять!

— Как это? — обрадовался Млей.

— Во-первых, это будет морковка из органическогомагазина, — Наталья Петровна загибала пальцы, — а во-вторых…

— Что во-вторых? — не терпелось Млею.

— Загар! — торжествующе воскликнула НатальяПетровна и вскочила с кресла, крайне довольная собой. — Знаешь, какогоцвета будет лицо, если месяц одну морковку есть?

— Нет, — покачал головой Млей.

— Загорелого! — подытожила НатальяПетровна. — Так что наш курс дорожает ещё на десять тысяч! Ура!

— Ура! — согласился Млей.

Когда Наталья Петровна уходила, документы на удочерение онана всякий случай оставила в офисе.

— Ты не представляешь, какая с ними волокита, —объяснила она Млею, — не дай бог их потерять!

Млей спрятал документы в сейф, туда, где хранил своюшкатулку с бижутерией.

Я взял с собой Карину на премьеру фильма режиссёра Котова.

Карина вышла ко мне в джинсах и с перепачканным краскойлицом. Я заставил её переодеться и умыться.

В длинном вечернем платье и соболиной накидке от «Маруси»она смотрелась так эффектно, что все мужчины на премьере оборачивались нам вслед.

Возле буфета я заметил Млея. Он не сводил глаз с Карины,потягивая из огромной кружки пенистое пиво.

В ушах Млея висели огромные серебряные серёжки.

Я обнял Карину за талию и провёл в зал.

Возле двери я хотел оглянуться, но заставил себя этого неделать — я и так знал, что Млей смотрит нам вслед.

У меня было отличное настроение, и я шепнул что-то Карине наушко.

Она удивлённо посмотрела на меня. Я спохватился и сказал ейруками:

— Ты у меня самая красивая!

Она ответила:

— Но теперь мы можем идти домой?

Люди исподтишка поглядывали на неё: такая красивая девушка,и глухонемая!

Млей зашёл в зал через другие двери.

— Нет, останемся, посмотрим кино! — сказал я так,как обычно мы с ней разговаривали, — руками..

— Но я ничего не слышу! — возмутилась она.

Мы создали небольшую пробку на входе, и я слегка подтолкнулКарину в зал.

— Я не пойду! — показала она мне руками.

Я поймал на себе взгляд Млея.

— Не хочешь — не пойдём! — сдался я, слащавоулыбаясь. — Только поцелуй меня.

Карина стала рассерженно пробираться к выходу. Нарядныемужчины и женщины уступали ей дорогу. Я бежал следом.

Прозвенел третий звонок.

Карина захлопнула дверцу своей машины прямо у меня передносом. Если бы он у меня был.

Водитель радостно нажал на газ, обдав меня грязьюрастаявшего снега.

— Ах так?! — возмутился я.

После премьеры, на праздничной вечеринке Млей подошёл кКотову. Триумфатор, почему-то в форме лётчика, как падший ангел, одиноко сиделу стойки и глушил виски.

— Поздравляю! — сказал Млей.

Котов кивнул.

Видя, что Котов находится в той самой кондиции, когда можнообходиться без вступительной речи, Млей поведал ему свой план.

— Вам же всё равно нужны дети, — сказалМлей, — указывая глазами на любовника Котова в противоположном конце зала— У вас молодая семья.

Котов снова кивнул

— А Наталья Петровна — женщина в самом соку. Она родитвам такого малыша! — продолжал Млей. — И вы будете воспитывать еговтроём: представляешь, как повезёт ребёнку!

Котов кивнул.

— И гены у него будут что надо: творческие! —улыбнулся Млей. — Подумаешь?

— Подумаю, — сказал Котов и сделал знак бармену.Тот приготовил ему ещё одну порцию виски.

— Обещаешь? — настаивал Млей.

— Обещаю.

— Ну, ладно. Позвони, если надумаешь. Окей? А япереговорю с Натальей Петровной.

Режиссёр Котов несколько раз кивнул.

— К тебе! — крикнула тётя Зоя мне в дверь, когда япришёл с работы.

Я решил, что это её собутыльники пришли просить у меняденьги, поэтому не откликнулся.

Деньги мне самому были нужны. В Москве страшно дорогойбензин.

Дверь распахнулась, и на пороге я увидел Млея.

На нём было сверкающее, всё в стразах длинное чёрное платьев пол. В уши Млей вдел такие же сверкающие серёжки, и мне показалось, что онстал выше ростом. Точно — на фиолетовых ногах Млея были золотые босоножки нашпильке.

— Хэловин, что ли? — спросила тётя Зоя, закрываядверь.

— Здравствуй, — сказал Млей. — Можно войти?

— Заходи. — Я не мог отвести глаз от такогоколичества сверкающих камней.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал Млей.