— Мы слишком спешим.

— Мы слишком медлим! — возразил Володя. — Я скоро взорвусь, если кто не в курсе.

А ведь я тоже была уже близка к взрыву. Артем скрывал, но я его изменившийся взгляд видела — его тоже пробирает. Но сейчас он решил придерживаться свойственной сдержанности:

— Лиля, ты уже ко всему готова, но можешь сказать прямо — как думаешь, к чему ты готова сейчас?

— К поцелуям, — выбрала я без раздумий. — И пока только к ним.

Наверное, я преувеличила, но обрадовалась, что со мной спорить не стали — мужчины лишь переглянулись лукаво и поднялись на ноги. И случилось вроде бы то, чего я попросила: меня целовали, по очереди, не давая и нескольких секунд, чтобы отдышаться и собраться. Я иногда и глаза не открывала, но не путалась, кому отвечаю в конкретный момент. Поцелуи Володи всегда сразу глубокие и напористые, от них хочется стонать прямо ему в рот. Артем целует иначе, но я ошибалась, когда называла его ласковым и осторожным — он сильнее заставляет раскрываться, иногда давит пальцем на подбородок, чтобы я размыкала губы как можно шире. Его поцелуи не невинные, они самые что ни на есть пошлые. А вот в руках я путалась, и далеко не всегда знала, чьи пальцы сжимают напряженные соски сквозь ткань, а чьи проходятся по ягодицам. И снова поцелуи, поцелуи, разные, распаляющие, развратные. Я больше не могу без продолжения, я больше не хочу останавливаться и на секунду прерываться, чтобы получить снова только поцелуй.

Я обняла за шеи обоих, тем самым останавливая. Они дышали одинаково сдавленно, но я — совсем рвано. Теперь среди нас холодных не осталось. Но зажмурилась и затараторила шепотом:

— Не надо больше, хватит. У меня уже все горит.

— Губы? — показалось, что в голосе Артема прозвучала ирония.

Горели далеко не только губы. Внизу живота стянуло так, что я уже вся нервами звенела. Но на вопрос отвечать не собиралась:

— Я хотела сегодня просто пообщаться, узнать друг друга лучше!

— Так мы и узнаем. — Володя заулыбался. — Я, например, узнал, что нет никаких препятствий для продолжения. Можешь что угодно заливать, Лиль, но, кажется, мы спокойно впишемся и в более экстремальные свидания. Предлагаю следующее провести уже в закрытом помещении и без возможных свидетелей.

Артем подхватил с той же улыбкой:

— А я узнал, что ты заводишься от небольшого давления — прямо с катушек слетаешь. Но стопоришься, если передавить. Потому предлагаю следующее свидание провести где угодно — оно все равно закончится одним и тем же, все твои стоп-краны ломаются при мягком воздействии.

— Да я не о том! — возмутилась, поскольку не думала, что они все мои реакции анализируют, пока я тут в возбуждении теряюсь. — В общем, мне нужно сейчас домой.

— К кому? — я не поняла, кто это прошептал.

— К себе, — сказала, хотя и не без тяжести в голосе. — Хочу залезть с головой и банкой варенья под одеяло, и там хорошенько поразмыслить.

Артем отступил от меня первым, подхватил вилкой овощи с тарелки и сказал задумчиво:

— Хороший план, Лиля. Остынешь и сразу соображать начнешь. Со стыда сгоришь, себя упрекнешь, потом нас по очереди. Волосы от сожалений рвать будешь, валерьянку глотать, но потом успокоишься.



— И пусть так! — меня разозлило, что и я примерно так свою реакцию предвидела, когда пройдет пара часов после такого «свидания». — Имею право!

— Имеешь. — Володя вздохнул и нехотя меня отпустил, хотя ему явно хотелось продолжать прижимать меня к себе. — Но разницы нет. В следующий раз будет то же самое. Ты же не думаешь, что через неделю или две перестанешь так на нас реагировать? Так можно тратиться на самобичевание, а можно перейти на следующий этап, который все равно произойдет.

Я закусила губу. Ни одного аргумента против вслух произнести не смогла. Произойдет, потому что я выть готова, как мне хочется это с ними обоими хоть раз испытать. Меня от поцелуев и ласк в одежде на тысячу кусков разносит, что же произойдет, если мы отпустим тормоза? Но как без самобичевания обойтись? Мораль же она на то и есть, чтобы ею какое-то время мучиться, а потом все равно делать то, что очень хочется.

Решилась и заявила:

— А я все равно сначала порву волосы, посгораю со стыда и пообвиняю себя в распущенности, а потом приму решение и наберусь смелости, чтобы о нем объявить. Позвоню вам завтра или послезавтра. Или не позвоню, тогда мы в пятницу встретимся в «Кинке».

— Идет, — ответил Артем.

— Место встречи изменить нельзя, — хмыкнул Володя.

Они играли очень тонко — хотя бы в том, что шли на любые уступки, стоило мне только уверенно о них сказать. Вот и теперь, явно вопреки желаниям, согласились доставить меня домой, но я заинтересовалась одним моментом. Когда официант принес счет, Артем взял красную кожаную книжку и с каким-то подтекстом глянул на Володю, который стоял рядом со мной, упершись спиной в перила.

— Держи, — Володя подался вперед и протянул ему несколько купюр. — Пока ты ведешь.

Артем кивнул. Я вообще не думала о том, кто будет оплачивать обед, — уверена, оба могут себе это позволить, а с меня не возьмут ни копейки, только рассмеются. Но в самом этом взгляде и реплике содержалось что-то странное, потому я подалась плечом к Володе и полюбопытствовала:

— Здесь что-то происходит, о чем мне не помешает знать?

— Происходит. Только не бесись, — Володя не стал юлить, собственно, именно этим он меня так и привлекает. — Мы с ним в эту авантюру вовлечься не стремились, уж я-то точно, хотя отмороженному змею все фиолетово. Вот и решили добавить немного азарта, чтобы присутствие друг друга не только раздражало, но и приносило плюсы. Поспорили, что совместные вылазки не оплачивает тот, кто дальше тебя продвигает к общей цели.

— К общей цели?! В смысле, к тому, чтобы мы перешли к интимной близости?

От осознания меня затрясло, а догадаться об «общей» для них цели несложно, если учесть все, что здесь творилось. Игроки, мать их! Кто-то успешнее меня продавливает, кто-то преспокойно оплачивает счет. Для меня и это определение было слишком откровенным, но Володя расхохотался:

— Интимной близости? Ты хотела сказать «секс»? «Интимной близостью», — он обозначил пальцами в воздухе кавычки, — ты раньше занималась, а мы настроены на трахомарафон на грани физических возможностей. Будем иметь тебя так, чтобы голос от крика срывала. У нас же тут конкуренция, все дела.

Я покраснела, но вернулась к главному:

— И вы на это спорите? По-твоему, Артем толкает меня успешнее?!

Артем, безусловно, наш разговор полностью слышал, но даже бровью не повел.

— К сожалению, да. Ты ведешься на этого Годзиллу так, что если бы его с нами не было, то пришлось бы пригласить, — с сожалением заметил Володя.

— Да я не о том! Как вообще можно на такое спорить? На что еще вы спорите?