и более интересным. Если Знаменский походил на Холмса, то Медведев – скорее уж на Жеглова. Который и стреляет в глаз цели, и доказательства, если нужно, добудет… Не найдет – а именно добудет.

– Итак… Постарайтесь спокойно и без нервов вспомнить все, что происходило с вами на аэродроме. Как вы встретились с вертолетчиками. Как передали им деньги. Как полетели. Как вас сбросили с парашютом. Каждая деталь нам важна. Как они выглядели, о чем говорили. Может вы заметили что-то необычное…

Я развела руками, усмехнулась.

– Я впервые прыгала с парашютом после короткого инструктажа. Страху было… Сами понимаете. Так что вряд ли я была в состоянии запоминать особенные детали. Да и внимание мое концентрировалось больше на самом прыжке.

– Ну что расскажете, то расскажете, – согласился Знаменский и включил цифровой диктофон.

Взялся за ручку и бумагу.

– В общем. За две недели до этого мне позвонила Надька. Сказала, что хочет прыгнуть с парашютом и начала меня уламывать. Вначале я отказывалась, боялась. Но потом решила все-таки составить подруге компанию. Надька обещала сама все уладить, оплатить, организовать и прочая. За неделю до прыжка она позвонила и радостно сообщила, что нашла экипаж вертолета, который взял вдвое меньше того, с которым мы планировали лететь раньше. Точнее, согласился взять. Мы платили аванс и остальное вносили по факту.

– Вас не удивила цена?

– Я не разбираюсь в подобных вещах. Надька была в полном восторге, и я на нее положилась. В нужный день мы прибыли на аэродром и встретились с вертолетчиками. Выглядели они, действительно, странновато. Как-то немного даже опасно. Один такой мордастый, с мясистым лицом и щеками, со шрамом возле левого уха. Я еще обратила внимание. Глаза с прищуром, одна бровь выше другой и лицо вообще не совсем симметричное. Волосы каштановые. Второй – помоложе, шустрый и говорливый. Лицо вытянутое, острый подбородок и скулы. Глубоко посаженные глаза, но лоб высокий, такой умный. Рост большой довольно-таки – метр девяноста, примерно. Глаза серые, волосы русые. Стрижка такая… сейчас модная. Выбритые виски и длинная челка. Третий старше всех. Коренастый, крепкий, похож на боксера. И лицо такое же: черты грубые, нос сломан, даже смотрит немного набок. Низкие надбровные дуги, мясистые губы. На одной шрам – я думаю хорошо разбили. Поэтому еще подумала о боксе. Нос, губы… Подтянутый, видно, что до сих пор чем-то занимается. Глаза не запомнила. Стрижка под ноль.

– У вас очень хороший глаз, детали улавливаете, – покачал головой Знаменский.

– Я блогер. Детали – мое кредо…

– Хорошо. Дальше что было.

– Надя отдала вторую часть денег. Нам выдали переодежду, помогли надеть парашюты и рассадили в вертолете. Во время полета, мне, правда казалось, будто что-то случилось не так. Мужики переглядывались, перешептывались. Пару раз почудилось мелькнуло «Дотянем ли…» Я даже уточнила – все ли в порядке. Они заверили, что да, все отлично. Но выглядели как заговорщики.

– То есть с какого-то момента они отчетливо проявляли беспокойство?

– Да. Ой, вспомнила! Мордатый заходил в кабину пилота! Я того видела только с затылка. Толком не опишу. В общем, вернулся и помотал головой. А после этого сказал, что нам пора уже прыгать.

Молодой поправил на нас одежду, даже в карманы залез, застегнул. Сейчас я думаю – ту отраву, от которой мне стало дурно после приземления, он тогда нам в карманы и подкинул. Потом нас как-то очень поспешно друг за дружкой выбросили из вертолета. Ну и все… Дальше, думаю, Дмитрий лучше меня расскажет.

– Да. Дальше знаю. Если завтра приду и покажу вам фотографии, сможете опознать тех вертолетчиков?

– Если это они – то конечно.

– Прочтите свои показания и если все правильно, подпишите…

Я пробежалась глазами по строчкам, написанным убористым, каллиграфическим почерком.

– Все верно.

– Подпишите, поставьте число и свои ФИО.

Я сделала как просили. Знаменский взял листок, сунул в блестящий кожаный портфель. Вскинул на меня пытливый взгляд и добавил:

– Я выбил вам небольшую охрану. Тут еще и Беркут подсуетился. У вас отличные покровители. Главное – никуда не выбирайтесь из владений Дмитрия Сергеевича Медведева. И тогда будете в безопасности.

Больше он ничего не сказал. Встал и вышел. Но я достаточно уже понимала, чтобы прочесть все между строк.

Пока сидела в каком-то ступоре, не зная то ли радоваться, то ли плакать, в дверях появился Медведев. Бодрый, веселый. И одетый словно на выход. Темные брюки, рубашка белая-белая, наглаженная-наглаженная, вся такая парадная… Только галстука не хватало.

– Алена, я на работу, а в обед хочу пригласить тебя в ресторан Заглятдинова Радифа.

– Тот самый? С тематическими фантастическими вечеринками? – удивилась я. Я давно мечтала там побывать. Но как-то все не получалось. То денег не хватало, то времени. То болела, а то занималась с ребенком.

– Тот самый. Так что будьте готовы с Максимом к часу дня!

Дмитрий подмигнул и заспешил прочь.

* * *

Медведев

Вот уж не думал Медведев, не гадал, что банальный поход с женщиной в ресторан, пусть даже самый популярный в городе, может превратиться для него в целую эпопею. Что перед этим походом можно так волноваться, так долго выбирать себе костюм! Это совершенно не походило на Дмитрия, насколько он сам себя знал. И получается, он сам себя плохо еще изучил.

Тот Медведев, что всегда был твердо убежден – любая женщина счастлива пойти с ним куда угодно, в том числе и в постель – канул в Лету. Теперь он прислушивался к настроениям рыжули, ловил ее взгляды и как последний влюбленный подросток не дышал от мимолетного касания тел. Теперь он и представить не мог, что случится, если Алена вдруг передумает – скажет: мол, не пойду я с тобой в ресторан, я ведь замужем! Раньше Медведев бы фыркнул: не одна, так другая и «другая» нашлась бы немедленно. Но как быть, как действовать, если не было больше для Медведева этих «других»?

За пол дня на работе Дмитрий совершенно извелся. С Заглятдиновым он договорился еще вчера, даже придумал антураж для своей «дамы». Но вот Алене сказал только утром. Почему? Да боялся! Именно так – боялся. Это выглядело, будто он весь такой уверенный – готовьтесь, заеду… На самом деле, сердце в груди Медведева трепыхалось словно рыба, выброшенная на берег. Это даже пульсом назвать нельзя было.

И только когда возражений от рыжули не последовало, Дмитрия отпустило.

По дороге на работу он звякнул лично Радифу, с которым познакомил Медведева Беркут. Коротко подтвердил: «Все в силе». Услышал: «Не волнуйся! Сделаем в лучшем виде!»

Несмотря на это работа у Дмитрия просто не клеилась. Присланные Беркутом документы он просматривал раз по пять. Буквы расплывались,