— Это что? — выдавила я и подняла руку, в очередной раз убеждаясь, что отшельница в зеркале это я самая и есть.

— А что ты хотела? — откуда-то издалека ответил мне Жорик. — Этот, с позволения сказать, безопасник задержал нас на несколько часов. Все лавки закрылись, что нашлось, то нашлось!

От такой откровенной наглости я резко дернула плечом, отчего слегка оторвался рукав, а у меня начал дергаться глаз.

— Очень интересно, себе ты в этой лавке костюм нашел! А мне, значит, балахон?! — громко возмутилась я. Выдохнула, подняла руки, медленно их опустила.

«Жаль, Кормак не видит, — подумала я, — знал бы он, что я стану использовать знаменитую тролличью гимнастику для тренировки спокойствия и силы духа, непременно показал бы мне это упражнение до конца». Впрочем, чтобы догадаться, чем именно должно заканчиваться это упражнение, вовсе необязательно быть троллем. Мои руки уже тянулись к стоящему рядышком стулу, чтобы как следует огреть любезного друга по спине.

— Это было случайностью, — отрезал эльф.

Я взяла в руки стул.

— Гвеня, милая, положи стульчик, — залебезил этот подлец. — Леди не пристало бить друзей мебелью! И потом, кто станет компенсировать университету поломанное имущество? А кто будет замещать меня перед студентами?

— Я тебя убью, — тихо, но веско сказала я Жорику.

Тот пятился к самой двери и на всякий случай прикрывал особенно дорогие ему части тела руками. Спас его стук в дверь и громкий голос Анжера.

— Леди Гвиневра, карета отходит через десять минут, прошу вас поторопиться! — крикнул дракон и удалился, не дожидаясь ответа.

Я поставила стул на пол, а потом устало опустилась на спасенный от акта вандализма предмет мебели.

— У тебя глаз дергается, — сел передо мной Жорик и погладил меня по спрятанной под балахоном коленке.

— И кто тому виной? — буркнула я. — Ладно, где там мое платье? Придется идти в нем.

— Я его Миле отдал, — тяжело вздохнул друг. — Постирать.

— Значит, пойду в мантии.

— И мантию, — покаялся Жорик.

Я ругаться не стала. Во-первых, бессмысленно, во-вторых, уже и не особенно хотелось (видимо, гимнастика Кормака начала действовать), в-третьих, за нами уже зашла нарядно одетая Мила, ну и, в-четвертых, судя по довольному виду эльфа, не был мой наряд случайностью, он что-то задумал.

Мила вид мой никак не прокомментировала, только открыла рот от неожиданности да глазами хлопнула. «Золото, а не соседка!» — в очередной раз осознала я, а потом заметила, как внимательно мой друг оглядывает ладную фигурку девушки.

Настроение мое окончательно испортилось, я поднялась и отправила Милу занять мне место в карете. На всякий случай.

— А теперь скажи-ка мне правду, — схватила я эльфа за ухо (что стоило мне определенных усилий с учетом роста), — ты зачем затеял этот маскарад?

Вопреки моим ожиданиям он не отпирался, а даже как будто стал еще довольнее. Освободил ухо, поцеловал мою ладонь и сказал, сощурившись, как сытый кот:

— Догадалась, значит? — сверкнули зеленые глаза, оказавшиеся неожиданно близко. Жорик улыбнулся, и я почувствовала его дыхание на своем лице. Мужчина провел рукой по моей щеке, наклонился еще ближе и посмотрел на мои губы так, что меня бросило в жар.

Я сделала шаг назад, отчего-то пугаясь его близости, поправила ворот дурацкого балахона — он, казалось, решил меня задушить — и ответила:

— Положим…

— Молодец, — тихо похвалил меня эльф и притиснулся еще ближе, чем был до этого. — А может быть, ты у нас и правда провидица? — одной рукой он взял меня за подбородок, а другой подозрительно медленно вытащил на свет свой кулон. — А, Гвиневра? — еле слышно выдохнул друг и провел пальцем по моей нижней губе.

Как зачарованная я смотрела в зеленые очи эльфа, никакие силы не смогли бы заставить меня отвести глаз. Казалось, все вокруг исчезло, остались только мы, и время, удивленное происходящим не меньше меня, замерло, ожидая развязки. И я ждала чего-то вместе с ним. Жорик же, будто опомнившись, запустил руку в свои — не чета моим — идеально уложенные локоны, вернул свой медальон в вырез моего балахона, отступил на шаг и заявил, улыбаясь во весь рот:

— Ты только королю, смотри, не напредвидь! — и он захохотал, видимо, в красках представляя, каким именно будущим я и мое воображение способны наградить главу нашего государства.

— Очень смешно, — отмерла я, мельком отмечая странные ощущения. То ли радость оттого, что Жорик по-прежнему тот же чудаковатый эльф, то ли разочарование. — На-ка вот, забери свой кулон, — попыталась стянуть с шеи цепочку, но та зацепилась в волосах. Я дернула ее в другую сторону, намотав на тонкие звенья приличную прядь. Разозлилась (в большей степени на себя, потому что наконец призналась сама себе, что ждала от дурного друга чего-то большего, чем подначки), раскраснелась, растрепала косу и запуталась окончательно.

— Помочь? — ехидно спросил Жорик.

— Сама справлюсь! — гаркнула я в ответ и покраснела еще больше. Снова взгляд его показался мне излишне внимательным, и в том, как он спрятал руки за спину, будто бы запрещая себе дотронуться, мое разыгравшееся воображение увидело чувства, которых и быть не могло.

Нет, мне точно не следовало читать романы сестры. Вот до чего доводит перенасыщение романтической литературой! Если в Жорике я разглядела мужчину, то скоро начну воображать любовь с безопасником, ректором, а там и до завхоза недалеко.

Помогло. Мысли вернулись в привычное русло, и по-прежнему ехидно скалящийся эльф теперь вызывал у меня вполне привычные эмоции. То есть мне снова захотелось его придушить.

— Ты только не нервничай. А кулон ты все равно не снимешь. Его теперь вообще с тебя никто не снимет.

— Как это? — от удивления я застыла.

— Потому что это магический символ эльфийской защиты, — доверительно сообщил мне Жорик и одним отработанным движением спас мою шевелюру от ножниц. — Ты же сама говорила, — счел нужным пояснить эльф.

Я задохнулась от возмущения, а потом во мне взыграли родительские гены. Не зря мама и папа считались одними из лучших борцов с нежитью. Моей реакции сейчас могли позавидовать самые быстрые воины королевства. Я схватила со стола первый попавшийся предмет — по странному стечению обстоятельств им оказался Милин учебник эльфийского — и отходила виновника всех своих бед по тем местам, до которых смогла дотянуться.

Избиение это длилось бы и длилось, если бы не необходимость ехать в королевский дворец и невозмутимый ректор, напомнивший нам об этом.

— Дорогие коллеги, — кашлянул Аврелий, чем отвлек меня от увлекательнейшего занятия. От неожиданности я застыла с занесенным над Жориком учебником.

— Понимаю, что зашел несколько не вовремя, — продолжил ректор, — но все же прошу вас поторопиться.