изводов с теми сведениями, которые сообщает ливонская «Рифмованная хроника», мы получаем весьма полное и достаточно достоверное описание Ледового побоища. Это описание можно только дополнить некоторыми гипотетическими соображениями.

Ни тот, ни другой источник не сообщают нам, в каком боевом порядке вступило в битву русское войско. Небольшой намек на это делает то место «Рифмованной хроники», в котором говорится о том, что было видно, как войско рыцарей проникло в ряды русских. Учитывая те боевые порядки, которые применялись русским войском в XIII–XIV вв., и приведенное свидетельство ливонского хрониста, можно предполагать, что пехота, т. е. ополченские воины, среди которых было немало добровольцев из местного населения, была построена широким флангообразным многошереножным строем. Конница, основу которой составляла новгородская княжеская дружина, судя по ходу битвы, могла быть помещена за одним из флангов, вероятнее — левым флангом, с тем, чтобы, используя свою подвижность, вступить в сражение там, где это окажется наиболее необходимым. Не исключается при этом и ее помещение не за одним, а за обоими флангами.

Рис. 6. Заросли камышей на мелководье у восточного берега Теплого озера

Окружению рыцарского войска способствовало искусно выбранное русскими военачальниками место битвы. Дело в том, что своим тылом боевой порядок русского войска почти примыкал к лесистому восточному берегу Узмени. Когда в начале битвы рыцарское войско одержало успех и прорвало боевой порядок русского войска, оно уткнулось в непроходимый для него, занесенный глубоким снегом и покрытый лесом и густым ивняком берег и вынуждено было остановиться. Утратив в ходе боя четкость своего первоначального компактного боевого построения, оно оказалось под ударами обступивших его с боков русских воинов. В это примерно время, как можно предполагать, вступила в бой русская конница. Обладая повышенной подвижностью, она могла не только охватить тот или другой фланг рыцарского войска, но и захлестнуть его тыл.

Это создавало для рыцарского войска страшную угрозу полного окружения. Первой увидела эту опасность, попав под удары дружинников, «чюдь», т. е. следовавшая за рыцарями пехота. Она обратилась в бегство и этим поставила меченосцев в еще более тяжелое положение, так как обнажила их тыл. После этого меченосцы сбились в плотную массу и утратили способность к маневру. С этого момента исход битвы был уже предрешен.

Текст ливонской «Рифмованной хроники» сообщает нам при этом интересную подробность, имеющую прямое отношение к определению места Ледового побоища.

Дело в том, что, рассказывая о кровавом побоище, которое развернулось на льду Узмени, хроника сообщает, что с обеих сторон убитые падали на траву. Как уже упоминалось выше, построившись на примыкавшей к восточному берегу Узмени полосе мелководья, русское войско оказалось среди торчащих из-под снега зарослей камыша, который упомянут в хронике как «трава». Будучи и в настоящее время весьма распространенными на мелководных местах, эти камышовые заросли, находившиеся на месте Ледового побоища (рис. 6), являются лишним доказательством того, что битва произошла именно на том участке современного Теплого озера, который определен в результате экспедиционных изысканий.

Весьма интересно в этом последнем отношении и то дополнение, которое по сравнению с цитированной выше Новгородской 1-й летописью старшего и младшего изводов содержится в тексте Софийской 1-й летописи. При описании Ледового побоища, говоря о преследовании разбитого противника «на 7 веръст по леду до Суболичьеского берега», летописец добавил: «а иных вода потопи»[99].

Рис. 7. Место Вороньего Камня (у о. Вороний) и Ледового побоища (фотоснимок с вертолета)

Это свидетельство приобретает особое значение, если учесть, что определенный в результате гидрологических экспедиционных исследований участок «сиговицы» находился примерно в одном километре к северу от места Ледового побоища. Построив свой боевой порядок на мелководном, промерзшем до дна прибрежном участке Узмени, русское войско вполне могло воспользоваться близостью «сиговицы» и загонять на ее слабый лед пытающихся спастись от его ударов врагов.

Таким образом, и это свидетельство подтверждает правильность определения места Ледового побоища согласно тому, как это произведено на основе экспедиционных долевых изысканий. Современные очертания береговой линии против того места, где произошло Ледовое побоище, можно видеть на рис. 7.

* * *

Одержав полную победу над немецко-рыцарским войском и оградив этим западные пограничные рубежи новгородско-псковских земель от новых вторжений со стороны агрессивного Ливонского рыцарского ордена, князь Александр Ярославич и состоявшие при нем военачальники, несмотря на полную к тому возможность, не предприняли завоевательного похода в рыцарские владения — русское войско вернулось в Псков, а затем и в Новгород.

Это последнее обстоятельство является еще одним, если не прямым, то весьма убедительным дополнительным доказательством того, что предшествовавшее Ледовому побоищу вторжение русского войска в пределы Ливонского ордена никак не следует рассматривать как поход на Дорпат и т. п. После же одержанной победы, воздержавшись от такого похода, русские военачальники во главе с князем Александром Ярославичем проявили глубокое понимание той общей политической обстановки, в которой находилось Новгородское княжество, и государственную мудрость.

Как видно из всего сказанного, комплексные изыскания, предпринятые экспедицией первоначально с узкой целью определения места, где произошло 5 апреля 1242 г. Ледовое побоище, позволили не только с научной обоснованностью определить это место, но и уточнить ряд вопросов, освещающих обстановку, в которой произошла эта битва. Сделанные при этом некоторые предположения или выводы, имеющие гипотетический характер, направлены на уточнение тех мест летописного текста, которые не содержат совсем или содержат в недостаточной степени вытекающие из общего контекста положения.

На основе полученных во время экспедиции материалов и их сопоставления с русским летописным текстом и текстом ливонской «Рифмованной хроники» впервые удалось не только установить место Ледового побоища, но и с необходимой для научного исследования достоверностью восстановить и объяснить ряд связанных с Ледовым побоищем действий русского войска.

Приложения

Ю.К. Бегунов, И.Э. Клейненберг и И.П. Шаскольский. Письменные источники о Ледовом побоище[100]

Сражение Александра Невского с немецкими рыцарями на Чудском озере уже с очень давних пор было объектом исследования со стороны русских историков: о нем еще в XIX в. писали Н.М. Карамзин, И.Д. Беляев, Н.И. Костомаров, Ю. Трусман, Е.В. Чешихин, А.И. Бунин и др.[101] Однако в дореволюционной науке этому событию не придавали должного значения и оно изучалось довольно поверхностно; авторы, касавшиеся Ледового побоища, обычно лишь кое-как пересказывали текст летописи. Углубленным источниковедческим исследованием данного вопроса дореволюционные историки не занимались.

Только советская наука в 1930-е годы смогла установить выдающееся значение битвы на Чудском озере в истории нашей Родины и шире — в истории всей Восточной Европы. В работах