Я очень обрадовался, обнаружив в чайном домике еще одного дежурного офицера, ведь мне было невдомек, что в главной ставке фюрера жизнь не замирала ни на секунду. Мне хватило решимости попросить его предоставить для моих нужд отдельный кабинет с телефоном и машинисткой, которой предстояло передавать по телетайпу в мою часть особого назначения необходимые указания.

Вскоре появилась девушка в простеньком сером костюме и поинтересовалась, не голоден ли я. Получив утвердительный ответ, она удалилась и через несколько минут вернулась с подносом, на котором лежали аппетитно пахнувшие закуски, подобранные как будто специально на мой вкус. Но я почти не притронулся к еде, съев только один бутерброд. Зато подналег на кофе, так как мои силы были почти на пределе.

Пройдя в предоставленный мне кабинет, я попытался сосредоточиться, чтобы все продумать.

«Какое оружие, какое снаряжение, сколько взрывчатки необходимо взять для пятидесяти человек?» — такие мысли крутились в моей голове.

Рассмотрев подробно каждый пункт, я составил длинный список, исходя из того, что мой небольшой отряд должен был обладать максимальной огневой мощью при минимальном весе вооружения.

«Если придется прыгать с парашютом, то тогда в каждом отделении из девяти человек лучше иметь по два пулемета, вооружив всех автоматами, — рассуждал я. — Так, теперь гранаты. Для наших целей лучше всего подойдут лимонки, которые можно рассовать по карманам. Кроме того, следует взять саперное снаряжение для двух групп подрывников. Тридцати килограммов пластической взрывчатки, думаю, хватит. Лучше взять английскую, которую мы недавно получили из Голландии. Она превосходит по качеству немецкую. Не забыть про различные детонаторы и взрыватели, в том числе и замедленного действия. Необходимо также взять каски колониального варианта, нательное белье для личного состава, продовольствие на неделю и сухие пайки на три дня пути».

Передав в Берлин по телетайпу первый список, я принялся выбирать из своих людей тех, кто в обязательном порядке должен принять участие в операции. В список вошли командир роты обер-лейтенант Менцель, а также лейтенант Швердт, считавшийся лучшим пехотинцем и сапером. Не был забыт и лейтенант Варгер, владевший итальянским и обладавший хорошими навыками альпиниста.

Вскоре список наполнился фамилиями, и я еще раз пробежал его глазами, не упустил ли кого. Мои люди могли обидеться, если кто-нибудь не будет принят во внимание.

«Так и есть, чуть не забыл про своего водителя унтер-офицера Б. и про обоих Хольцеров…»

Наконец список был составлен и я попросил срочно соединить меня с Берлином. Трубку взял Радл.

— С нас уже семь потов сошло! — доложил он. — Не представляю, как все успеть сделать до рассвета?! Ваше послание, переданное по телетайпу, мы получили, но список такой длинный!

— Это еще не все. Возможно, кое-что придется добавить, но все должно быть исполнено точно и в срок! — ответил я. — Думаете, мне здесь легко? С меня тоже семь потов сошло, ведь я встречался с самим фюрером и рейхсфюрером СС!

Услышав такое, мой начальник штаба чуть было не поперхнулся.

— Не забывайте, что это открытый канал связи! — напомнил я.

Затем мы сравнили списки личного состава, который должен был нас сопровождать. Люди, отобранные Радлом, полностью совпали с моими предложениями, и я еще раз про себя порадовался, что в лице своего начальника штаба нашел человека, который меня понимает с полуслова. Мы с ним сработались просто великолепно!

— У нас здесь чуть ли не революция назревает! — заявил Радл. — Никто не хочет оставаться! Все так и рвутся в бой!

— Немедленно сообщите людям о принятом решении относительно участников экспедиции, — посоветовал я. — Это охладит уж слишком горячие головы. И не забывайте о сроках! Все, конец связи!

Меня не оставляло чувство, что мы чего-то не учли.

«Так и есть, — осенило меня. — А про связь мы ведь чуть не забыли!»

Необходимо было взять с собой рации, развернуть в Берлине корреспондирующую радиостанцию, получить шифры по крайней мере на месяц, предусмотреть несколько сеансов для связи, чем больше, тем лучше, как днем, так и ночью. В результате я отправил еще одну телеграмму. Все сообщения естественно передавались по проводам под грифом «Совершенно секретно, дело особой государственной важности», ведь требовалось соблюдать очень большую осторожность — если бы итальянцы или их секретные службы узнали о наших планах, то все усилия оказались бы напрасными.

Я вызывал Берлин еще четыре, а то и пять раз, так как на ум приходили все новые важные детали: прихватить трассирующие патроны для автоматов на случай ночного боя, ракетницы, эффективные в условиях тропиков медикаменты для больных и раненых, а также одного или двух фельдшеров. Затем мне пришло в голову, что для офицеров может понадобиться гражданская одежда. В общем, я не переставал тревожить своего начальника штаба.

Было около половины четвертого утра, когда я в последний раз позвонил в Берлин, где не прекращалась лихорадочная активность. Грузовики то и дело подвозили необходимые грузы, но все получалось как нельзя хорошо. Наконец мне передали, что мы должны взять с собой еще нескольких офицеров связи.

«Прекрасно, — пронеслось у меня в голове. — Будем надеяться, что они тоже пригодятся!»

Однако пора было подумать об отдыхе, и я попросил одного из все еще бодрствовавших ординарцев предоставить мне кровать. Подвальное помещение барака, в котором я работал, служило бомбоубежищем, где с двух сторон центрального коридора тянулись ряды помещений в виде ниш, походивших на комфортабельные каюты парохода с отдельными койками. Одна из таких кают и была предоставлена в мое распоряжение. Я быстро разделся и лег в кровать.

Воздух здесь оказался очень спертым, хотя вытяжка постоянно работала. Шум вентиляторов действовал на нервы, но я надеялся на то, что скоро к нему привыкну и мне удастся немного поспать. Однако сон не шел, и мне ничего не оставалось, как еще раз обдумать сложившееся положение дел. Лежа в кровати, размышлять было удобно, и только тогда ко мне пришло понимание, какое ответственное и сложное задание мне поручили.

Для начала необходимо было обнаружить местопребывание дуче.

«Допустим, мы успешно разрешили этот вопрос, — прикидывал я. — Что делать дальше? Муссолини, без всякого сомнения, содержится в надежном месте и строго охраняется. Нам что, придется штурмовать крепость или тюрьму?»

Мое перевозбужденное воображение начало рисовать одну нелепую картину за другой. Я ворочался на постели, пытаясь отогнать эти образы, но они возвращались снова и снова. Причем с каждым разом шансы на успех казались мне все меньше и меньше.

«Неужели мне поручили миссию, которая приведет меня прямо на небо? — резануло меня. — Как бы то ни было, это возможность показать, на что я способен. Приложу все свои силы, и если будет необходимо, то достойно покину сей прекрасный мир».

Внезапно мне пришла в голову мысль, что я еще являюсь и отцом семейства и ушел на войну, даже не подумав о завещании.