Но сейчас, слава Богу, такое уже позади: местные жители почти все крещёные и исправно служат России, как и полагается её подданным.

Так что у Баранова и всех его людей не было чувства обречённости и уныния. В редкие ясные дни, а погода на острове с постоянными ветрами, туманами и дождями часто даже на одном дне менялась не раз, он никогда не сидел в землянке, а ходил в компании с Кусковым по берегам острова, забирался в горы, записывая потом обо всём, что ими было увидено, в свою толстую походную тетрадь…

…Так, в холоде и голоде, прошла эта трудная уналашкинская зима, а как только потеплело, то из остатков разбитого корябля умелыми руками матросов команды капитана Бочарова и зверобоев Баранова были построены три больших лодки. На них и поплыли на Кадьяк, до которого добирались от острова к острову с новыми приключениями, в том же холоде и в том же голоде, целых два месяца. Лишь в конце июня Александр Андреевич Баранов со своим помощником Кусковым и всеми, бывшими с ними людьми, прибыли к месту назначенной службы на острове Кадьяк у самых аляскинских берегов.

…В первые же дни жизни на острове, Баранов, едва оправившись от неожиданно трудного и опасного пути сюда, стал знакомиться с делами, которые передавал ему Деларов, да и с самим островом тоже. Вместе с Кусковым они обошли на байдаре вокруг огромного Кадьяка, побывали на других островах и на самом побережьи Аляски.

Только после этого путешествия Александр Андреевич Баранов понял, что Русская Америка — целая страна, и он её Главный правитель, а также то, что трудов здесь хватит ему на все, оставшиеся жизненные годы…

… Так началась служба Баранова на Кадьяке, а затем и на острове Ситха, что лежал у другого берега Аляскинского залива и куда он перенёс через несколько лет столицу российских владений. Началась жизнь, со всеми её радостями и огорчениями, с любовью и ненавистью, с победами и бедами.

Он всё переносил достойно, как полагалось Главному правителю и истинно русскому человеку. Лишь однажды Александр Андреевич по-настоящему опечалился и огорчился: когда он получил известие о том, что в Иркутске двадцатого мая семьсот девяносто пятого года внезапно и загадочно окончил свои земные дни Григорий Иванович Шелихов, которого он почитал как отца Русской Америки.

В эти, самые печальные для него дни, решил Александр Андреевич быть здесь ещё более достойным продолжателем его, Шелихова, дела…

Побережье матёрой земли американской, Аляскою называемой… Вода, кругом вода. А ещё частые острова и скалистые их берега в лёгком тумане раннего утра. И над всем этим тишина. Только слышен плеск волн о кожаный борт байдары, да глухой звук смазанных жиром уключин.

В лодке куча свежих котиковых шкур и десятка два алеутов-зверобоев во главе с байдарщиком Сысоем Слободчиковым, сидящим на корме. Он зорко глядит вперёд и по сторонам водной глади. Все другие молчат, равнодушно взирая на океанский простор, на волны и скалы. Видно, что люди устали после многодневной тяжёлой работы и жили только ожиданием возвращения с промысла домой.

Но вдруг Сысой насторожился и махнул рукой гребцам своей байдары.

— Стой! Суши вёсла! — скомандовал жестами и негромко сказал Слободчиков.

Все повернулись в ту сторону, куда вглядывался Сысой. Там из-за островной скалы выставилась корма какого-то незнакомого и большого парусного судна, стоящего на якоре.

— Кажись, не наш, — сказал один из охотников.

— Знамо, не наш, Гуря, — подтвердил Сысой. — Нашим людям в сем углу тайном делать нечего. Да и неоткуда им тут взяться.

Слободчиков расстегнул на груди кафтан, достал из-за пазухи подзорную трубу. Корма незнакомого судна приблизилась к его зорким глазам, и он смог прочитать чёткие латинские буквы «Albatros».

— Англичанин… Ещё один разбойник в наших водах. Видно, опять что-то затевают, собаки… К берегу! — приказал Сысой гребцам.

Он подал знак рукой на идущие следом байдары и все лодки повернули к скалистому, поросшему кустарником берегу одного из ближних островов.

Над высокой скалой-кекурой Новоархангельской крепости — резиденции Главного правителя русских владений в Америке на острове Ситха развевался трёхцветный с двуглавым орлом флаг Российско-Американской компании. Он будто плыл над домами, амбарами и другими крепостными постройками. У самого же причала среди других стояло иностранное судно с английскими буквами на борту — «Ametist», на которое по сходням работные люди заносили тюки и рогожные мешки с пушниной. Видно, что загрузка судна шла полным ходом, а за ней из окна дома правителя Русской Америки Александра Андреевича Баранова наблюдал американец Томас Мур — капитан этого самого торгового судна. Хозяин же кабинета Баранов сидел за столом и что-то писал на большом листе бумаги.

— Я старый морской бродяга, мистер Баранов, но на берегу мне более всего по душе вот эта картина, — сказал, кивая на окно, Мур.

Баранов встал из-за своего рабочего стола и подошёл к окну.

— Вы правы, господин Мур, — согласился с гостем Баранов. — И у меня от сей картины на сердце любо. Я всегда, глядя на это, чувствую свое участие в деле, ради которого мы пришли сюда, на край земли. Но главное — всё это на пользу Отечеству.

— Мы, американцы, мистер Баранов, желаем как можно дольше работать вместе с вами — русскими. Ведь что хорошо для вашей компании, то хорошо и для народов наших.

— Да, господин Мур, — подтвердил Баранов. — Наша с вами служба — взаимная выгода для наших народов. Но, к сожалению, тут, у матёрой земли американской, подвизаются и совсем другие люди.

— Есть, есть они, мистер Баранов, — кивнул Мур. — Вот, говорят, что в здешних водах появился известный пират Самуэль Гельбер…

— Англичанин?

— Да… Моряк, однако, превосходный. Но там, где он появляется, всегда смута, всегда кровь. Так что будьте с ним осторожны. Хитёр и коварен этот человек.

— Ещё неведомо мне о нём, но, если говорят, стало быть, так и есть.

— У меня точные сведения, мистер Баранов. Этот разбойник где-то здесь, у Аляски.

— И что ему надо? — произнёс Баранов, будто спрашивая самого себя.

— Как что? — удивлённо сказал Мур. — Всё очень просто. Гельбер мелок сам по себе, но за ним стоят испанцы и англичане. А им вы — русские, и мы тоже — конкуренты у этих берегов и не нужны здесь. Вот и послали они этого самого Гельбера.

— Несколько лет тому назад здесь разбойничал пират Барбер. Много нам крови попортил. Подымал против нас туземцев, и они даже захватили нашу крепость. Еле замирились. А сам Генри Барбер потом служил у нас капитаном корабля «Ситха», да однажды в бурю погиб у камчатского берега вместе с кораблём… И вот теперь, значит, вместо Барбера прибыл Гельбер. Жизнь, однако, скучать не даёт. А что англичане и испанцы творят тут беззаконие? Почему ваши власти их не урезонят? — вдруг спросил Баранов.