— Да не Марушкина, а Резник ее фамилия.

— Да нет, ты говорила, Марушкина, — настаивал муж.

— Я ни разу не сказала Марушкина, — с пол-оборота завелась Кристина. — Если бы ты хоть немного слушал меня, ты бы услышал, что я говорила именно про Резник. Слышишь, Резник — директор этой фирмы, и я с ней говорила!

Парнов счел благоразумным не обострять спор и мужественно затих, пожав плечами:

— Ну хорошо, хорошо. И что тебе сказал этот Резник?

— Резник — это женщина, — взвилась было Кристина, но тут в ее голове щелкнул какой-то переключатель, и она продолжала: — Ты не можешь себе представить — из этой крашеной воблы с носом Буратино там сделали актрису! Я имею в виду Марушкину. Муж этой Марушкиной обратился в «Нескучный сад», и там из его жены сделали сначала фотомодель, а потом актрису. Ты представляешь?! Теперь у этой образины берут интервью и делают из нее кинозвезду! Это с ее-то внешностью! А ты представляешь, что они смогут сделать из меня, с моими данными!

— И что?

— Да я… Да из меня… — Кристина мечтательно зажмурилась, ее густо накрашенные губы развела в стороны сладкая улыбка. — Да я всех затмю своей красотой. Кстати, затмю — можно так говорить? Все будут у меня валяться в ногах! Да я…

— Если ты всех затмишь по разумной цене, — холодно резюмировал Парнов, — я согласен…

Из трюма Андрея и Сашу вытащили, когда часы стали отсчитывать вторые сутки их заключения. Беглецы уже порядком одурели от жажды и адской жары, перед их глазами расплывались оранжевые концентрические круги. От раскаленного корпуса корабля волнами распространялся сухой жар, лица обитателей трюма в темноте масляно блестели, распухший шершавый язык еле помещался во рту. Андрей время от времени почти терял сознание, проваливаясь в липкую черную бездну, но Саша кое-как держался. Изредка он толкал в бок приятеля, когда замечал, что тот начинал обморочно закатывать глаза.

Их нашел матрос, за каким-то чертом спустившийся в трюм, — наверное, проверял, на месте ли его контрабанда, спрятанная между деревянными ящиками. Наступив в темноте на ногу Андрея, он испуганно отскочил, что-то пробормотав на незнакомом гортанном языке, и тут же по стенам и ящикам испуганно запрыгал желтый свет тусклого фонарика. Наконец желтое пятно застыло на одном месте, слепя привыкшие к мраку глаза. Андрей понял — они обнаружены.

Матрос был горбоносый, кудрявый, черный и до отвращения суетливый. Через пять минут на палубе, залитой прохладой морского соленого воздуха и света, друзей обшарили густо поросшие волосом опытные руки. Восемьсот долларов, заработанные с риском для жизни при ограблении банка, мгновенно перекочевали в чужой карман.

Андрей, мучительно щурясь на свету, огляделся. Их окружали смуглые лица, жизнерадостно скалившиеся белые зубы. Лилась гортанная быстрая речь, чьи-то руки жадно ощупывали одежду. Мешок с карбованцами был бесцеремонно вырван из рук пленников, и на палубу полетели бледные бумажки. Крепкий соленый ветер вздымал их и горстями швырял за борт. Матросы смеялись, весело тормоша пленников.

— Пить, — попросил Андрей и пальцем показал на свой разинутый рот. — Вода, вода… Пить…

Его, кажется, поняли, и жирный человечек в синей робе, торопливо семеня короткими ножками, принес целое ведро пропахшей железом воды, по поверхности которой радужной пленкой расплывались масляные пятна. Эта вонючая жидкость показалась истомленным жаждой пленникам самой вкусной водой в мире…

Два дня пленники сидели на воде и хлебе и настороженно прислушивались к звукам, доносившимся с палубы.

К вечеру следующего дня шум беготни на палубе стал громче, снаружи доносились оживленные переговоры экипажа, возбужденные выкрики, хохот. Потом раздался скрежет, о борт судна ударилось что-то железное, и «Санта-Лючия», резко вздрогнув, замерла, заглушив моторы.

— Вошли в порт, — пробормотал Сашка, внимательно прислушиваясь. — Сейчас самое время действовать.

Когда грязный повар с мрачным лицом принес заключенным тухлой воды и черствого хлеба на обед, он был немало удивлен, обнаружив душную каморку совершенно пустой. Лишь на полу валялись куски деревянной переборки, а в стене между гальюном и камбузом чернела огромная дыра. Пленники бежали, разобрав стенку. Их не нашли на корабле. Вместе с ними исчезли и кое-какие вещи экипажа, несколько долларов и кое-какая еда. В тот же вечер «Санта-Лючия» вновь вышла в открытое море.

Утомленный супруг Алексей Парнов имел счастье не видеть свою жену в течение двух недель и, честно говоря, все это время отдыхал душой от ее супружеской нежности.

Через две недели, к великому огорчению домочадцев, Кристина вернулась в родные пенаты. Ее глаза горели каким-то шальным огнем, ноздри раздувались от сладостных воспоминаний, а грудь вздымалась от рвущихся наружу тяжелых вздохов. С мужем она отчего-то стала обращаться ласково-пренебрежительно, как с низшим существом.

Распространяя вокруг себя обаяние томной усталости, она отмалчивалась на все вопросы супруга, желавшего знать, на что были в конце концов истрачены его кровные денежки. Но все же, судя по мечтательно-восторженному виду Кристины, в кои веки переставшей бубнить о своей неистребимой скуке, денежки были потрачены недаром.

Через несколько дней из «Нескучного сада» в офис Парнова пришел следующий счет:

«1. Аренда пирамиды Хеопса и апартаментов из тринадцати комнат во дворце Птолемеев за четыре дня.

2. Рабы и рабыни, слуги, жрецы, феллахи, благовония, верблюды, костюмы, питание клиентки.

3. Строительство римской галеры, морское плавание в Рим, аренда палаццо.

4. Наем гондолы, организация торжественного шествия с тимпанами, кимвалами, лавровыми венками; битва гладиаторов, торжественный ужин на двоих с Юлием Цезарем во дворце, включая гонорар Юлия Цезаря.

5. Похищение клиентки, перелет в Тунис, содержание ее во дворце эмира Абд аль-Кадира, включая купание в птичьем молоке, компенсацию слуге, безвинно выпоротому плеткой-семихвосткой, разбитый клиенткой в гневе уникальный кувшин IX века ручной работы, порванные в порыве страсти антикварные одежды из Музея истории Туниса. Массовые восточные танцы живота и эмирская охота на павлинов.

6. Организация смертельной битвы между дикими племенами бану хилаль и бану сулайм с участием двухсот пеших воинов-берберов и пятидесяти белых слонов, включая затраты на последующее лечение участников битвы (шестьдесят три человека ранены серьезно и более ста — легко).

7. Церемония коронации клиентки и акт торжественного дарения ей белой верблюдицы, горного плато в пустыне Сахара и рощи финиковых пальм в оазисе возле Эль-Адеб-Лараша.

8. Перелет белой верблюдицы в Москву, включая оформление сопроводительных ветеринарных документов, взятки местным чиновникам и погрузка в самолет пятидесяти килограммов верблюжьих колючек. Предупреждение: фирма «Нескучный сад» отказывается от расходов на дальнейшее содержание животного в зверином питомнике, поскольку транспортировка верблюдицы в Москву — это спонтанное желание клиентки и не запланировано сценарием ее обслуживания!»