chitay-knigi.com » Фэнтези » Гончий бес - Александр Сивинских

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 95
Перейти на страницу:

Наблюдая за продолжателем славных дел Гаргантюа и Пантагрюэля, Зарина слегка оживилась:

— Что с ним? Это не заразно?

— Для кого как… — Я подмигнул. Может, ещё не всё потеряно, и зря я себя накручиваю? Мало ли, почему девушка может быть задумчива. — Он, понимаешь ли, влюблён.

Намёк она проигнорировала начисто. Сделалось окончательно ясно, что моему появлению она совсем не рада. Мигай не мигай.

— Странные симптомы. Обычно от любви аппетит теряется.

— Так ведь животное… — вздохнул я.

Жерар быстро огляделся и, убедившись, что на нас никто не смотрит, погрозил мне сжатой в кулачок лапкой.

— Опасное животное! — добавил я. — Особенно в брачный период.

Зарина усмехнулась, посмотрела на часики и сказала:

— Мальчики, если вы уже покушали… Могу я смиренно попросить вас оставить меня одну?

У меня кровь прилила к лицу.

— Кого-то ждёшь?

— Ага, — ответила она с голубиной кротостью. — А почему это тебя так рассердило, Пашенька?

— Рассердило? Какая же ты выдумщица! — возразил я ей в тон. (Знал бы кто, чего мне стоило придерживаться такого тона.) — Да разве можно на тебя сердиться? Всё равно, что на щенка или котёнка. Они ведь даже если напроказничают, то не со зла, а потому что балуются. Натура такая… шаловливая. Скажи, Жерар?

Тот после долгой паузы кивнул. Морда у него стала безрадостной. Догадался, что мы развели пикировку неспроста.

Зарина приложила руки к груди:

— О, спасибо за лестные сравнения! Кстати, я могу рассчитывать, что удалившись, вы удалитесь по-настоящему? Шаловливые котята вроде меня любят играть, когда за ними не подсматривают.

— Само собой! — пообещал я, поднимаясь из-за стола. — Навсегда уйдём в закат, скроемся за горизонтом, растворимся в ночи, исчезнем с глаз долой из сердца вон… — Жерар несильно цапнул меня за палец, я осёкся и завершил: — Передавай привет новой игрушке. Бай-бай!

— Чмоки, Пашенька, — сказала она.

С одеревенелой физиономией я прошагал к кассе, расплатился и покинул кафе.

Не оборачиваясь.

* * *

Ну и какая слежка может быть после таких сцен?! Меня придавила жуткая депрессуха пополам с агрессивностью. Хотелось до полной потери интеллигентности накачаться какой-нибудь гадостью вроде картофельной браги, а потом рвать меха гармони, с матом ломиться в запертые двери, бить посуду, фонари, витрины и морды. Жерар мигом почувствовал моё настроение и благоразумно отбежал подальше. Я изо всей силы пнул кучу палой листвы. Хоть бы рассерженный дворник появился, что ли. Поругаться всласть. Но улица оставалась пустынной, лишь в стеклянной будке у входа в «Серендиб» маячил привратник.

— Зря ты пил кофе. Кофеин тебе вреден, — тявкнул Жерар. — Или торт. Вишни были с ликёром, да?

— Да пошёл ты, остряк! У меня душевная травма, дай пострадать.

— Значит, догадка верна. У вас с Заринкой прошлой ночью был не просто разговор!..

— Догадки оставь при себе, блохастый.

Он не обратил внимания на мою реплику и продолжал:

— Впрочем, чему удивляться? Эта змея смотрела на тебя как на добычу с первого дня твоего появления в агентстве. Только тогда ей по малолетству нельзя было э-э-э… сладенького, а сейчас стало можно.

— Ты скоро заткнёшься?

— Я-то без проблем. Но заткнёшь ли рот Правде?

— Да легко! — рявкнул я и бросился его догонять.

Он пулей — не помешало и полное брюхо! — метнулся к «Серендибу» и влетел в будку охранника. Я подбежал со значительным отставанием. Из «стакана» навстречу мне, косолапя, вышел дядька Горбунов по прозванию Конёк-Горбунок. Хороший мужик, надёжный как кувалда. Отставной военный, а затем рубщик мяса на рынке, где его и приметил Сулейман.

— В салки играете, молодёжь? — добродушно спросил Конёк-Горбунок.

— Ага. Поймаю мерзавца, шкуру спущу. А сало на мыловарню сдам.

— Суров ты, Павлик.

— Наоборот, дядь Миша. Это будет актом милосердия по отношению к человечеству. Да и лишний брусок мыла не повредит. У терьеров жир нежный, можно «Детское» сварить.

— Ну, не знаю… Ещё Лев Толстой спрашивал, стоит ли счастье человечества жиринки одного терьера?

Похоже, окружающие сегодня сговорились добить меня цитатами.

— Может, всё-таки Достоевский?

— Может и он. Я их постоянно путаю. Оба бородатые, лохматые. Нет бы, побрить башку как я. Сразу бы индивидуальность проявилась.

— Ага, действительно отразила бы мир.

Я перешучивался с Горбуновым, но напряжение не спадало. Оно уползало куда-то вглубь, перестраивалось, будто камень под руками комбинатора, в аморфную и очень опасную массу, состоящую из злобы и нетерпимости. Мне становилось только хуже. Нужно было с этим что-то делать.

— Кончаем прикалываться, дядя Миша, — сказал я, посерьёзнев. — Давайте лучше поспаррингуем. Сулеймана нету, ругаться некому. А то у меня, блин, адреналиновый пере-доз. Сами знаете, какой я при этом дурак. Не приведи господь, натворю чего.

Конёк-Горбунок был настоящим фанатиком единоборств, и одно время активно тренировал меня. Тренировки прекратились, когда он решил, что я слишком быстрыми темпами двигаюсь к умению не просто оборонятся, а по-настоящему калечить людей. Но спарринги мы устраиваем до сих пор.

— На локотках поборемся? — спросил он, засучивая рукава.

— Не. В полный контакт.

— Ох, и напугаем народишко!.. — не без удовольствия заметил он и тут же сунул мне в рыло кулачищем. Я отпрянул в самый последний миг. Он добавил с носка, вновь промазал, заревел медведем и сгрёб меня в охапку. Сразу стало тесно и жарко. Я боднул его в лицо, а когда, уклоняясь, он ослабил хватку, выскользнул из захвата.

Мы топтались на лужайке перед агентством, то размахивая конечностями как кик-боксёры, то переходя в борьбу, а Жерар, заливисто тявкая, прыгал поодаль. Представление ему чертовски нравилось. Болел он, кажется, всё-таки за меня. Наконец я пропустил чувствительный прямой по рёбрам, а затем богатырскую оплеуху слева. В ухе у меня за-звенело, перед глазами поплыли тёмные пульсирующие колечки. Я сел на травку, а затем и прилёг.

— Живой? — заботливо прогудел Конёк-Горбунок.

— Более-менее, — пробормотал я.

— Ну, полежи, отдышись. Эй, псина! Поди сюда. Присматривай за ним. Начнёт закатывать глаза, писай на лицо и лай изо всех сил. Я пока сбегаю, полотенчико намочу.

Бухая башмаками по дорожке, он умчался в «Серендиб». Потом послышалось шуршание травы — это подбежал Жерар.

— Глаза у меня ещё не закачены, — предупредил я.

— Вижу, — сказал он и тихонечко спросил: — Чувачок, а чувачок… Тебе плохо?

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 95
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности