– Привет, сынок, что-то ты долго. Я начала волноваться, тем более нам скоро выезжать, – взволнованным голосом произнесла мама. – У меня все собрано.

– Отлично, я тоже покидаю пару вещей в сумку, и можем ехать. Минут через тридцать где-то, – я направился в свою спальню.

Когда моя сумка была практически собрана, в комнату вошла мама, присела на кровать и окинула меня внимательным взглядом. Я знал его, этот взгляд, она всегда так смотрела, когда поучала меня или хотела дать совет.

– Мам, я уже взрослый мужчина, – не дав сказать первой, произнес я.

– Я знаю, сын. Хочу знать только одно. Я не буду тебя отчитывать или учить чему-то, я просто хочу понять тебя, – мама устало вздохнула. – Объясни мне взрослой женщине, зачем ты женишься? Я ничего не имею против Карины, она неплохой человек, но у вас ведь только дружеские чувства, я же вижу. Она, конечно, может, и любит тебя, но ты-то ее нет.

– Мамуль, не хочу тебя обижать, но мы разберемся с Кариной сами, ладно? – я не хотел ничего рассказывать ни маме, ни отцу, не хотел их волновать. Сам ввязался, сам и вылезу из этого болота.

– Да ты и не обижаешь, я не буду лезть к тебе в душу, но я знаю, что в твоем сердце другая. И уже давно, как бы ты не скрывал, – она мягко улыбнулась и провела рукой по моим волосам. Этот простой жест вызывал во мне трепетные воспоминания о детстве, когда мама хвалила меня за что-нибудь или укладывала спать. – У тебя ведь глаза горят при виде нее. Подумай хорошо, Тимур, нужен ли тебе этот брак с Кариной.

Мама вышла из комнаты, оставив меня наедине с тяготящими мыслями. Она видела меня насквозь. Я никогда не рассказывал, что произошло между мной и Алиной, а она не спрашивала, но ее материнское сердце все чувствовало. Мама столько раз видела, в каком состоянии я возвращался домой, но ни разу не читала мне нотаций. Лишь однажды мы затронули эту тему, когда я оказался в больнице. Как раз тогда, когда выявилась моя непереносимость.

– Тимур, я твоя мать, и я люблю тебя, – строго сказала мама, – но я уже не могу видеть, как ты поганишь свою жизнь. Уже столько месяцев прошло. Я все прекрасно понимаю. Но это того не стоит. Возьми себя в руки, наконец, и будь мужчиной.

И как рукой сняло, я взялся за ум и перестал заниматься уничтожением своей жизни. Я будто пробудился после долгого сна и посмотрел другими глазами на свою жалкую жизнь. Вот тогда-то все изменилось. Кроме одного. Точнее одной. Той, которая поселилась в моем сердце, и уходить не собиралась даже спустя много лет.

Я схватил свою дорожную сумку и вышел из спальни. Мама уже стояла в дверях, проверяя свою, ничего ли она не забыла.

– Тимур, поехали, такси уже ждет, – мама застегнула сумку, открыла дверь и вышла на лестничную площадку.

– Все едем, – я вышел следом, закрыв за собой дверь.

В аэропорт мы прибыли раньше, чем планировали, еще и вылет задерживался на добрых полчаса, поэтому мы зашли в кафе на территории аэропорта выпить кофе. Мы с мамой немного поговорили о моей работе, а после каждый занялся своим делом, мама читала электронную книгу, а я достал из сумки договор, который уже во вторник должен был подписать, а до сих пор даже не изучил содержимое.

Спустя некоторое время я услышал частый стук каблуков, перевел взгляд туда, откуда раздавались приближающиеся шаги, и просто потерял дар речи. Я никак не ожидал ее здесь увидеть после того, как подло поступил с ней утром. Лина с гордо поднятой головой шагала к нашему столику, определенно не собираясь вести светскую беседу. Всем своим существом, начиная от разъяренного взгляда и заканчивая сжатыми кулачками, она не могла скрыть гнев и злость, которые так и рвались наружу.

– Пропустите, пожалуйста, – Лина раздраженно отодвинула выставленный стул, мешающий ей пробраться к нашему столику. И только увидев мою маму со спины, ее взгляд смягчился. Девушка улыбнулась уголками губ и поприветствовала ее.

– Марина Дмитриевна, добрый вечер! Как ваши дела? Рейс задержали, я слышала.

– Привет, Линочка, – мама встала и обняла девушку, – да, вот сидим, ждем уже больше часа, а посадку никак не объявят. А ты здесь какими судьбами?

– Да у меня тут срочное дело к вашему сыну, – натянуто улыбнулась мне Алина. – Вы не против, если я ненадолго украду его?

– Нет, конечно, забирай, – мама украдкой подмигнула девушке.

– Поговорим, Тимур? – Алина пристально смотрела на меня. В ее глазах читалось раздражение, смешанное с настоящей яростью.

– Пойдем, – я встал из-за стола и направился к выходу вслед за девушкой.

Алина как всегда выглядела безупречно. Я не мог отвести от нее глаз, разглядывая с головы до ног, пока мы пробирались сквозь столики. Распущенные волосы, неброский макияж, легкое платье и босоножки на высоком каблуке сочетали в себе какую-то изящную простоту и сексуальность одновременно.

– Может, уже остановишься, – я схватил Алину за руку, но она выдернула и продолжила идти быстрым шагом в сторону уборных. Девушка так резко остановилась и повернулась лицом ко мне, что я, чуть было, не налетел на нее.

– Остановилась, – девушка перевела дыхание и сложила руки на груди, больше не говоря ни слова. Алина разглядывала мое лицо, будто пыталась найти в нем что-то.

– Я слушаю тебя, – я прижался плечом к стене, засунув руки в карманы летних брюк.

– Ты меня слушаешь?! – возмущенно сказала девушка и вскинула руки в стороны. – Ты меня слушаешь?! Да в тебе есть хоть капля совести, Покровский?

– Конечно, я слушаю, – совершенно спокойным голосом произнес, – ты же меня искала. Даже не представляю, как нашла. Аэропорт такой огромный.

– По счастливой случайности. Ты же не удосужился включить телефон, – я видел, как девушка закипает от злости. – Как же я в тебе разочарована. Ты даже не можешь поступить по-мужски и сказать в лицо, что думаешь на самом деле, а не писать всякие бессмысленные бумажки, и сбегать самым паршивым образом.

– Я не сбегал, у меня появились дела, – меня зацепили ее слова, но я не подал вида.

– Правда? А как это назвать? Ты получил, что хотел, а наутро даже не соизволил попрощаться. Ни это ли называется «сбежать»? – Алина намеренно выделила это слово.

– А ты как будто «этого» не хотела? – я чувствовал, как начинаю закипать, бесился, что не мог ей все рассказать, а она обвиняла меня в том, за что и сам себя до сих пор ненавижу. Но сегодня я должен был и для нее отыграть эту мерзкую роль.

– Хотела, Тимур, но дело не в этом. А в твоем вранье. Сначала ты заявляешься ко мне в дом, умоляя впустить тебя, потом намекаешь на интим, даже не намекаешь, а говоришь прямо, после моего отказа вообще предлагаешь дружбу, которая в нашем случае невозможна никогда. А я как последняя идиотка ведусь, – Алина подошла ближе и тыкнула своим указательным пальчиком мне в грудь. – А потом, видя, как я растрогалась при просмотре старых фото, просто пользуешься мной, а наутро сбегаешь. Знаешь, кто ты, Покровский?