Кажется, вполне разумное предположение. Уборщица могла попытаться закрыть дверь шкафа. Но могла ли профессиональная уборшица оставить пятно на зеркале?

С другой стороны, уборщица тоже могла торопиться и не заметить пятна.

На телефоне мигала лампочка, и этот огонек вывел Лилиан из состояния, близкого к трансу. Только сейчас она вспомнила, что не проверила сообщения на автоответчике, которые могли появиться за время ее отсутствия. Лилиан переступила порог, подошла к столу и набрала код.

Ей звонили дважды. Оба звонка поступили позавчера вечером между десятью и одиннадцатью. Оба раза звонивший не вешал трубку до тех пор, пока не включался автоответчик. Но сообщений оставлено не было.

Лилиан пробила дрожь. Ей показалось, что она слышала, как дышал в трубку неизвестный.

Она снова попыталась призвать на помощь логику.

Два странных звонка подряд. Ошиблись номером. Дважды. Люди редко оставляют сообщения, когда ошибаются номером.

Все это странно, странно до безумия. Надо скорее найти объяснение происходящему.

Лилиан схватила трубку и набрала номер агентства, откуда к ней приходили убирать квартиру. Ей сразу же ответили на ее вопрос:

– Да, мы направляли к вам в пятницу уборщицу. Назовите номер договора. Одну минуту. Простите, вышло недоразумение. Мы готовы предоставить вам дополнительную бесплатную уборку, когда вы возобновите с нами договор.

– Да нет, ничего страшного. Я просто хотела узнать, были ли в квартире ваши люди, вот и все.

Лилиан положила трубку и замерла, прислушиваясь к тому, как гулко стучит ее сердце. Пульс восстановился не сразу.

Лилиан выбрала для банкета маленькое черное платье. Да здравствует Коко Шанель! Затемненный банкетный зал был набит до отказа представителями как делового, так и академического мира. Лилиан сидела за центральным столом, рядом с женой почетного гостя, и завороженно слушала вступительную речь Гейба. Она знала, что это мероприятие он считает для себя важным, но не была готова к такой искренней теплоте его слов.

– Как и многие из здесь присутствующих, я тоже испытал на себе глубокое и всестороннее влияние доктора Монтойи…

Гейб стоял в непринужденной позе перед участниками банкета, опираясь ладонями на трибуну, и говорил, не глядя в текст.

– …Я никогда не забуду тот памятный день на последнем курсе, когда доктор Монтойя вызвал меня к себе в кабинет, чтобы поговорить о моем первом пятилетнем плане, который я мог бы назвать фантастическим.

Речь выступавшего прервал смех.

– Гейб, – сказал Монтойя, – я очень сомневаюсь, что с тем планом, который ты принес мне тогда, тебе удалось бы привлечь венчурный капитал в количестве, достаточном, чтобы открыть даже ларек с лимонадом…

Аудитория взревела от хохота. Под шум аплодисментов Долорес Монтойя, симпатичная женщина с буйной копной черных с проседью волос, наклонилась и шепнула Лилиан на ухо:

– Слава Богу, что комитет выбрал Гейба для вступительной речи. А то на таких мероприятиях аудитория обычно начинает клевать носом еще до того, как почетный гость поднимется на трибуну. Гейб по крайней мере не даст никому уснуть.

Лилиан не сводила глаз с Гейба.

– Поверьте мне, будить никого не придется. Гейб считает сегодняшнее событие очень важным для себя. И я только сейчас поняла, насколько важным.

– Мой муж неоднократно говорил мне, что Гейб был самым целеустремленным из всех его студентов, – поделилась с Лилиан Долорес.

Между тем Гейб продолжал:

– …и я счастлив сообщить, что мой лимонадный киоск уже возведен и функционирует…

Эти слова были встречены дружным смехом. Приравнять «Мэдисон коммершл» к лимонадному ларьку – все равно что поставить на одну доску байдарку и атомную субмарину, подумала Лилиан.

– …и во многом это произошло благодаря тем знаниям, что дал мне доктор Монтойя. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что это произошло не только благодаря его конструктивным советам по поводу того, как пережить спады рынка и как справиться с нервничающими инвесторами, тем советам, которые я получил от него на лекциях и семинарах… – Гейб выдержал паузу. – Мой учитель дал мне нечто намного более важное. Он научил меня видеть перспективу…

Аудитория внимательно слушала.

– …доктор Монтойя не только объяснил мне, как работает бизнес в свободной стране, но и научил меня понимать, что мы – те, кто зарабатывает себе на жизнь этим ремеслом, – находимся в долгу перед нашими близкими, перед людьми, которые окружают нас в повседневной жизни, перед нашей страной. Он показал мне то, что нас всех связывает. Он научил меня пониманию того, что ни один из нас ничего не стоит сам по себе без тех, кто живет и трудится рядом. И за эти уроки я всегда буду ему благодарен. Спасибо и низкий вам поклон, доктор Роберто Монтойя.

Высокое собрание взорвалось аплодисментами, когда доктор Монтойя поднялся на трибуну. Гейб аплодировал своему учителю стоя. Лилиан тоже встала, присоединившись к шквалу оваций.

Неудивительно, что Гейб так относится к доктору Монтойе, думала она. Теперь ей было понятно, как случилось, что ребенок из семьи, в которой ни один из мужчин не мог служить ему образцом для подражания, стал одним из самых успешных бизнесменов северо-запада США.

– Это я должна была прослезиться, – сказала Долорес и протянула Лилиан бумажный платок.

– Спасибо, – пробормотала Лилиан и быстро промокнула глаза, радуясь тому, что все внимание присутствующих было обращено на выступавшего.

Аплодисменты стихли, и участники собрания снова расселись по местам. Пользуясь тем, что яркий свет софитов, устремленный на виновника торжества, устремился на трибуну, оставив зал в комфортном полумраке, Гейб незаметно пробрался к своему месту за столом рядом с Лилиан. Она почувствовала на себе его внимательный взгляд. Ей хотелось надеяться, что он не видел, как она вытирала глаза платком.

Гейб чуть наклонился к ней, словно собираясь спросить, что случилось. К счастью, в этот момент его отвлек доктор Монтойя, который начал произносить свою речь.

– Перед тем как перейти к вещам скучным и неинтересным, – сказал доктор Монтойя, – я хотел бы кое-что прояснить. Я научил Габриэля Мэдисона многому, но есть одна вещь, которой я его не учил. – Оратор замолчал и устремил взгляд на главный стол. – Я не учил его, как одеваться. Этому он научился совершенно самостоятельно.

Слушатели в недоумении переглядывались, а потом начали смеяться.

– О черт! – пробормотал Гейб. Ему было и неловко, и смешно.

Доктор Монтойя вновь обратился к слушателям:

– Пять лет назад, когда я предложил ему участвовать в программе, призванной приобщить студентов выпускного курса колледжа к бизнесу еще до окончания учебы, он сказал, и я очень точно запомнил его слова: «Чему, черт возьми, я могу научить этих ребятишек, помимо того, чему их можете научить вы?»