Неловко поджав губы, расслабляю хватку на бицепсе парня и делаю шаг назад. Опустив голову вниз, что бы он не видел, как покраснели мои щеки, спрашиваю:

– Ладно, раз так, тогда пошли. К тебе домой. Только, – резко поднимаю голову, что бы вперить его в парня. – Без каких-либо намеков. Я требую себе отдельную постель, горячий кофе, душ, хотя лучше ванную, и сухую одежду.

– Хорошо, все ваши требования, мисс, будут учтены, – галантно протянув мне ладонь, с хитрой улыбкой на лице, отвечает Макс.

– Благодарю, – приседаю, отставив в стороны подол воображаемой юбки. И также медленно протягиваю ладонь и вкладываю в его.

– Тогда давайте пройдем же в мои скромные покои.

С ним по любому что-то не так. Либо Макс у нас тайный сын очень богатого миллиардера, либо вора. Потому что то, что он назвал скромными покоями, совершенно ими не являлись.

Сразу же, как только я вошла в подъезд его дома, меня охватило чувство нереальности происходящего. Чистый, блестящий холл со светлыми стенами, плиточным светлым полом и улыбчивой консьержкой за стойкой. Она вежливо улыбалась нам вслед, перед этим не забыв напомнить Максимилиану Олеговичу, что она оставила его почту под дверью. Не дав мне ничего спросить, вышеупомянутый Максимилиан Олегович только молча положил ладонь мне на спину и подтолкнул к сверкающему лифту.

Там же, мы тоже молчали, пока лифт ехал наверх. А возле бронированной двери, как и сказала пожилая консьержка, лежала аккуратная стопка газет и писем.

– Неплохо, – чуть не присвистнув от удивления, говорю парню, поднимающему стопку и просматривающему письма.

– Подарок родителей, – у него сегодня прям день спокойного пожимания плечами. Что ни ответ, то пожимает плечами.

– Ааа, ясно, – также спокойно киваю, но головой, пока он открывает дверь.

– Добро пожаловать в мою обитель, – торжественно провозглашает Макс, широко открывая дверь своего жилища.

Странно, что это место Макс назвал своей обителью. Это больше похоже на музей, чем на дом двадцатиоднолетнего парня.

По сути, у парня нет прихожей, благодаря открытой планировке дома. Только навесная полка для шапок и шляп, под которой висят крючки для одежды и урна для зонтиков. Также узкая тумбочка, где лежали ключи, а под ней на двух полках стояли ровные ряды обуви. Я и не думала, что у него настолько обеспеченные родители. Ну, это было видно по состоянию подъезда дома, улыбчивой консьержке и очень хорошей двери. Конечно, у меня проскользнула мысль о том, что, возможно, его родители все деньги потратили Максу на квартиру в таком обеспеченном доме, а сама квартира будет без мебели или вообще не готовой для проживания. Но нет, квартира парня соответствовала подъезду.

– Ничего себе, обитель, – шепчу, стоя на гладком коврике, не решаясь сделать хоть шаг в квартиру, сумма которой превышает стоимость всех моих органов.

С левой стороны находится гостиная. Светло-бежевые стены, темно-коричневый паркетный пол, белый потолок и довольно простая из сверкающего стекла люстра. Черный кожаный диван, с двумя такими же черными кожаными креслами и стеклянным журнальным столиком между ними. У стены две тумбочки с просторными полками, на которых стоят разные статуэтки и какие-то награды. Два горшка с цветами наверху полок. Напротив, так называемой зоны отдыха, дивана с креслами, на стене висела огромная плоская плазма, а под ней целый домашний кинотеатр с колонками. У другой свободной стены не было ничего кроме двух белых дверей с посеребренными круглыми ручками. А между ними висело несколько пейзажей природы.

Правая сторона комнаты была отделена от другой длинной барной стойкой с подвешенными бокалами наверху. Холодильник и гарнитур из нержавеющей стали. Столы и навесные шкафчики из темно-коричневого дерева. Посередине комнаты стоит круглый стол с несколькими стульями с темно-коричневой обивкой. Рядом с кухонной зоной была еще одна дверь, ведущая еще в одну комнату.

– Может и так, – сняв обувь и поставив ее на верхнюю полку тумбочки, говорит Макс, обращая мое внимание на себя. – Одевай, – кивает, протягивая мне мягкие комнатные тапочки светло-голубого цвета.

– Оу, да. Конечно, – поспешно киваю, ощущая, как начали краснеть щеки и шея. Блин, он наверно подумал, что я настолько бедная, что мне даже его квартира кажется шикарным пентхаусом. – Извини.

– Не извиняйся, – спокойно пожимает он плечами, надев черные тапочки и пройдя к белоснежной двери рядом с кухней. – У всех была такая же реакция, когда они видели мою квартиру.

Прохожу к кухонной зоне, постоянно оглядываясь, что бы не оставить мокрые следы.

– Я, просто, не понимаю, – шепчу, аккуратно садясь на барный стул, видя, как Макс выходит из-за двери и, подойдя ко мне, протягивает белое полотенце.

– Протри волосы, – говорит он.

– Спасибо, – шепчу, неловко взяв его в руки и начиная протирать мокрые кончики. – Я думала, что ты хорошо учишься, потому что, ну, у тебя не все нормально с финансами. А по виду квартиры и дому, не скажешь, что тебе нужны деньги.

– Не нужны, – пожимает Макс плечами, оборачиваясь к стальному холодильнику.

– Но зачем тогда тебе все это? Вид ботаника? Отчужденность?

– Ты о том, что не знала обо мне до проекта по экономике? – на мгновенье, оторвавшись от лицезрения вместительного холодильника, он повернулся ко мне и пронзил своим взглядом из-под очков.

Ясно, это был камень в мой огород.

– Прости, – шепчу, невольно сжавшись. Весь мой настроенный порыв смылся под ливнем. – Я не хотела.… Так получилось…

– Ей, – привлек мое внимание парень. Подняв голову, сталкиваюсь с мутным взглядом за очками. – Ничего страшного. Это нормально.

– Нет, не нормально, – качаю головой. – Я вообще не понимаю, зачем тебе этот вид? Ты ведь…

– Что я? – вновь повернувшись к холодильнику, спрашивает Максим. И, слава Богу, не увидит, как мое лицо и шея полностью окрасились в красный цвет.

– Довольно симпатичный, – говорю, отвернувшись и прикусив губу.

– Ох, – слышится от парня. Поворачиваю голову, вопросительно изогнув бровь. – Я так и знал, что вскоре ты спросишь об этом.

– А разве этот вопрос нельзя задавать?

– Можно, – кивает Макс, закрыв холодильник и подойдя к плите с контейнером, включает плиту. – Давай поговорим после того, как ты сходишь в душ.

– Та нет, – пытаюсь отговориться. Если он сейчас отправит меня в ванную, если она, конечно, есть, то к тому времени, как я выйду, забуду, о чем мы говорили. – Мне нормально.

– Ты дрожишь от холода, – указывает на меня пальцем брюнет. – Никаких «та нет». Иди в ванную, дверь возле тумбы, я там оставил для тебя свою футболку и халат. Выйдешь, я тебе расскажу, почему так одеваюсь.

– Точно? – спрашиваю, спускаясь со стула.