– Да. Грустно получилось, наверное, – вздохнув, бросил короткий нерешительный взгляд в ее сторону Лешик. – И да, ты права. Мне надо поговорить с тобой, Тань.

– Давай, говори… Я слушаю… – едва слышно пролепетала Татьяна, не замечая, что пальцы ее продолжают бегать по краю давно слепленного пельменя.

– Даже не знаю, как начать… Помнишь, как ты мне тогда, в кафе, сказала? Ну, что твои двери для нас с Лизой всегда открыты…

– Помню. Леш. Конечно, помню. Я и сейчас могу это повторить, хоть сто раз подряд.

– Значит, не передумала еще?

– Нет, Леш. Чего это я буду передумывать? Такими словами, знаешь ли, просто так не бросаются… Мне трудно было это тебе сказать, да… Боялась, что ты смеяться надо мной будешь. И даже презирать за такое. Получается, что я… Что я хочу…

– Тань, ты только пойми меня правильно, ради бога! Я сейчас на пределе, я должен что-то решить… Потому что так больше жить не могу. Ну, ты ж сама все видела… Это я про Лесю сейчас… Видела, какая она приехала… Не любит она меня, совсем не любит, пусть я хоть наизнанку вывернусь! Едва терпит, понимаешь? Да ладно, меня… Она и Лизу не любит, и Колю… Они-то в чем виноваты, Тань? Им же мать нужна, понимаешь?

– Понимаю, Леш… Еще как понимаю. А ты? Ты ее любишь?

– А что я? Я устал просто. Я живой человек, мне нормально жить хочется! И счастливым быть тоже хочется! Самому быть счастливым, а не другому комфорт создавать героически… А с Лесей я даже и поговорить об этом не могу. Ускользает она тут же, уходит от меня в свои какие-то переживания, как будто я чужой совсем… Наверное, это ужасно неправильно, что я именно тебе все это говорю, не по-мужски… Ну и пусть будет неправильно! Пусть не по-мужски! Зато честно! Кому я могу еще это сказать? Только тебе и могу… Потому что ты меня понимаешь… И да, это и впрямь не по-мужски, наверное, но я сейчас в таком состоянии нахожусь… Как говорится, быть бы живу…

– Леш, ну что ты оправдываешься, ей-богу! Перестань! Ты ни в чем, ни в чем не виноват! И вообще – она не маленькая, проживет и без тебя хорошо… Все живут, и она прекрасно проживет! Подумаешь – мужа с детьми рядом не будет! Ей ведь не дети да муж рядом нужны, ей просто картинка красивая нужна, чтобы все кругом завидовали! Ты этого не понимаешь, может, но я-то все давно вижу! Ну, не будет у нее красивой картинки, и что? От этого еще никто не умирал… А я, Леш… Да я все сделаю для тебя, для Лизочки, я жить ради вас буду! И Коленьку тоже к себе заберем… Ты только доверься мне, Леш… Я все, все для тебя сделаю, да я наизнанку вывернусь, что ты…

– Не надо наизнанку, Тань. Не надо. Я понял, что ты не против… То есть быть с нами не против… Значит, решено? Начнем вместе новую жизнь?

– Начнем… – задумчивым счастливым эхом повторила за ним Танька.

Они замолчали неловко и напряженно, старательно лепили пельмени, складывали их аккуратненько на большое блюдо – один к одному, один к одному…

– Знаешь, Тань… Если послушать нас со стороны – просто бред двух сумасшедших… – не выдержал первым Лешик. – Мы ведь даже и близки с тобой никогда не были, а собираемся вот так сразу и вдруг жизнь совместную начать… Странно, правда? Такие мы с тобой получаемся – честный муж и честная подруга…

– Она с нами нечестная, а мы честными должны быть, что ли? – запальчиво возразила Татьяна. – И что значит – близки не были? Не были, так будем, и вся недолга… Или я тебе как женщина совсем не подхожу? Так ты скажи, я постараюсь, чтобы все было, как тебе нравится… И вообще, это ведь не главное, что мы близки не были, как ты говоришь… Главное, что мы понимаем друг друга, что мы детям счастья хотим… А в моей деревне знаешь как говорили? Стерпится – слюбится! Вот как! И те семьи, которые умели терпеть да детей любить, лучше всех и жили… Да и обидно даже семью только к постели сводить, неправильно это…

– Не знаю, Тань, что тебе и сказать… Может, ты и права в этой своей деревенской правде.

– Конечно, права! Потому что семья получается, когда детей любят! И не важно, что они по крови не родные… Вот даже Лизочке Леся твоя – вроде как мать родная, плоть от плоти, кровь от крови, а получается, что мое сердце к ее ребенку гораздо ближе стучит…

– Да, Тань. Ты права, конечно. Во всем права.

– Конечно, права… Да и неужели я тебе совсем уж противна, Леш? Ведь нет?

– Ну да… То есть нет… Просто я об этом не думал никогда. Если честно, не представлял себе даже. Понимаешь, для меня это своего рода чистоплотность, что ли… Подруга жены – это святое, и класть на нее глаз не моги…

– Леш, да какая разница – подруга, не подруга… Ты ведь сам по себе очень порядочный и верный, правда? Ты ж ни разу Леське не изменял, я уверена! Ведь не изменял, правда?

– Ой, Тань… – с грустной усмешкой тихо проговорил Лешик. – Есть вопросы, на которые тебе ни один мужик правды не скажет, хоть сто раз он будет порядочным.

– Ну и ладно, и не надо мне правды, бог с ней… Я ж не к тому… Я просто хотела сказать, кто нас торопит-то? В постель залезть – дело нехитрое, самое простое, как ни крути. Главное, что мы с тобой думаем одинаково! Так что не сомневайся во мне, Леш. Я вот в тебе ни капли не сомневаюсь… О таком муже, как ты, только мечтать можно!

– Правда?

– Правда, Леш. Честно-честно, как Лиза говорит. Я могу хоть сегодня к вам сюда переехать!

– Сюда? – осторожно спросил Лешик и замолчал многозначительно.

Татьяна моргнула, нахмурила лоб, будто пыталась мысленно продраться через эту многозначительность, потом всплеснула ладонями по-бабьи, проговорила весело:

– Вот же я глупая, не сообразила! Леська-то ведь сюда вернется, возмущаться начнет, обратно все требовать! Зачем нам такие скандалы, правда? Нет, они нам вовсе не нужны, и Лизочке не нужны… Ее ж отсюда все равно никуда не выгонишь, Леську-то… И потому мы тихо уйдем с тобой, Леш. Ко мне уйдем. У меня квартира хоть и не такая большая, как у тебя, но места всем хватит. В тесноте, да не в обиде, правда? А она пусть здесь остается, что ж… Пусть и этому рада будет, что ты ей всю квартиру оставил… А потом, со временем, разберемся уже, кому и что. Может, разменяешь эту квартиру-то пополам с ней, а то ей одной жирно будет… Или она в мою квартиру переселится, а мы сюда…

– Да, Тань. Ты права. Разберемся. А пока пусть Леся здесь остается, надо ведь ей где-то жить… – не очень уверенно произнес Лешик, с тоской глянув в окно. – Давай к тебе переедем… Я соберусь на днях, и переедем…

– Да зачем на днях-то?

– А когда, Тань?

– Да прямо сейчас! Чего тянуть? А вдруг Леська сегодня вернется, как мы будем при ней уходить? Нет, лучше ее перед фактом поставить! И вообще… Надо ж как-то обустроиться, и Лизе попривыкнуть к новому месту перед школой… Четыре дня всего осталось до первого сентября!

– Хорошо, давай прямо сейчас. Я согласен. Но надо ведь как-то и Лизе сказать об этом… Еще неизвестно, как она ко всему отнесется!