Макшеинъ Исидоръ Васильевъ, рейтингъ — 4,89, 22 г., г. Москва, русский, среднее обр.

— Сергеева Зинаида Сергеева, рейтингъ — 3,27, 72 г., г. Москва, русская, среднее проф. обр. (пенс.)

— Анканатунъ Анука, рейтингъ — 0, 14 л., Зеленогорский край, Тунумиитская обл., Кристаллогорский уезд, эскимосъ, безъ обр.

— Анканатунъ Киргина, рейтингъ — 4,2, 46 л., Зеленогорский край, Тунумиитская обл., Кристаллогорский уезд, общ. Нануй, эскимосъ, безъ обр.

— Бертрандъ Эрнестъ Рамосовъ, рейтингъ — 4,1, 62 г., Петриноостровский край, Лузонская обл., Лусенский уезд, г. Лусена, тагалъ, высшее обр. (пенс.)”

— НОВЫЙ: Макшеинъ Ростиславъ Сергеевъ, рейтингъ — 4,41, 14 г., г. Москва, русский, нач. обр.

— НОВЫЙ: Абрамовъ Иванъ Алексеев, рейтингъ — 4,34, 26 л., г. Казань (врем. регист. — Новая Бессарабия, Долгово Городище), русский, среднее проф. (мед.) обр.

Андрон задержался, и мы пошли обедать с Сидом вместе.

— Хорошо, что я твоего деда не встретил, барь. Ох уж он меня недолюбливает…

— Расскажи, вернее, напомни мне, кто такой Искандер?

Сид вытаращил глаза. Потом хлопнул себя по лбу.

— Твою ж медь! Я даже не подумал, что ты это мог забыть. Вернее, не знать. Мда. Даже не знаю, с чего начать. В общем, это твой двоюродный брат.

— Так.

Не сказать, что это было для меня новостью, по правде, это было моей основной гипотезой. Чем ближе родство к человеку-парадоксу вроде меня, тем ближе сходство линий жизни. Судьбы и наиболее важные события моих родителей очень часто совпадали. Даже несмотря на все отцовские измены, лишь в одной из реальностей у меня был младший брат, во всех остальных я был единственным ребёнком в семье. А вот двоюродных братьев и сестёр за свои жизни я повидал немало, и почти всегда они были со стороны деда. Дед обладал неуёмным темпераментом и плодил дядьёв и тёть в огромных количествах.

— Сын Дамира. Это ваш дядя, от любовницы дедовой. От купеческой дочки, туркестанки. Бастард, стало быть. Мещанин. Но слабый сенс был. У Искандера — тоже.

— Сколько ему лет?

— Двадцать девять. На десять лет старше. Отец у него умер, когда тебе было пять лет. Дед ему тогда свою фамилию дал — Каширов. А мать — года два назад. По сути, из родни у него только дед и остался. Живёт в Казани.

— Какая-то ерунда была в детстве… Что-то вспомнилось.

— Была, барь. Была, — вздохнул Сид. — Ты почти каждое лето в младшей и средней школе ездил в Казань к дедушке. И твои родители только в четырнадцать лет узнали, что Искандер тебя поколачивал. Каждое лето. А дед ему в этом не то помогал, не то подзуживал — дескать, для тренировки духа. Собственно, это была первая тайна, которую ты мне рассказал, когда меня твоим комардином сделали.

— Ты говорил, что мы деду цех чуть не подожгли.

— Потому и подожгли, ага! — Сид довольно ухмыльнулся. — Это я предложил. Ты тогда меня спас. Всю вину на себя взял, иначе бы меня на каторгу сослали. Эх…

В его глазах отразилась лёгкая грусть.

— Сид, я понимаю, что ты грустишь по старому барину, но, поверь, предавать тебя сейчас у меня точно также нет ни малейшего желания. А пока что у меня есть одно задание. Я хочу…

— Навестить мамонтовую ферму, я угадал?

На миг я даже насторожился.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, это логично. Мы всего в трёхстах километрах от неё. И времени — четыре дня. Когда ещё удастся скататься?

— Верно. Завтра утром поедем. Скорее всего, казённую машину оставим тут, для Андрона. Разузнай, как туда и на чём добираться.

Через полчаса он постучал в номер и сообщил:

— Рейсовые вездеходы. На этих… Как у танков.

— На гусеницах. Понятно. Билеты купишь?

— Через сеть не получится. Только живьём, на северном вокзале. Там раз в час отправление. Какие планы на сегодня, барь? Может, пойдём всё-таки на фестиваль?

Поразмыслив, я решил, что заслужил немного отдыха.

Андрон вернулся вскоре, сообщил, что созвонился с Корнеем Кучиным, что выписали всем троим ещё по пятьдесят рублей и перечислили на платёжный счёт.

— Вывозить-то будут? — спросил Сид.

— Через четыре дня, если полёты всё ещё не возобновят — ещё звонить, организуют перелёт на геликоптерах через Сибирь. Ну, теперь на фестиваль?

Подходящая одежда — чёрная футболка и пара кожаных шипастых браслетов оказались только у Сида. Мы с Андроном пошли в пиджаках, подаренных Лаптевым.

Музыка была слышна уже в лифте, когда мы спускались на нижние этажи.

— Как здесь люди номера снимают? — хмыкнул я.

— Ну, ты говоришь, как старик, — усмехнулся Андрон. — Я думаю, тут все приехали на фест.

Сид выразительно посмотрел на меня. Да, подумалось мне, психологический возраст вылезает иногда в совсем неожиданный момент. С годами желание слушать громкую музыку постепенно проходит, и мне было несколько непривычно от всего этого.

Протолкались через длинную очередь на досмотр к волосатым охранникам-байкерам, показали визитку. Один поглядел на другого, второй кивнул, крикнул сквозь шум:

— Говорили, да! Наверх, по лестнице!

Мы вышли в просторный зал — народа было не меньше пяти тысяч человек, и повернули на лестницу, ведущую на длинный балкон, который закончился вип-ложей с кожаными диванами и баром. Там уже сидело несколько молодых бородатых парней — в чёрных футболках с черепами и странных вязаных шапках. Небрежно пожали нам руки, один представился:

— Роджер!

Я продегустировал один из коктейлей, оказалось что-то кислое и крепкое, вроде “отвёртки”. Много пить, конечно, не стал. Внизу играли четверо парней на электрогитарах и духовых, без ударных. Подошли с Сидом к балкону, я спросил:

— Что играет? Узнаёшь?

— Какая-то местная, пока разогревают. Все звёзды уже после пойдут!

Меня хлопнул по спине второй парень, сидевший в ложе.

— Будешь? Доза — пять рублей.

Он потряс перед носом пакетиком с какой-то дрянью.

— Нет, спасибо.

Сид тоже покачал головой. А вот Андрон как будто бы на миг задумался, потом тоже поймал мой взгляд и сказал:

— Нет. Не буду.

— Чего тогда припёрлись сюда? — проворчал парень и вернулся на свой диван.

Судя по выражению лица, Сид был удивлён.

— Ты чего?

— Сколько на концерты хожу, ни разу дури не видел! Я думал, это только в прошлом веке такое было!

— Здесь другие порядки, получается, — сказал я.