Даже в романе «Поиски Святого Грааля», пока читатель не доберется до ключевых событий, литургия описывается смутно и невнятно, ибо еще не пришел черед окончательных прозрений, поэтому Ланселоту в Корбенике истина открывается лишь частично. Герой видит пред Граалем «старца в священническом облачении», который всецело поглощен видением, представшим на консекрации во время мессы. И только когда Галахад, Персеваль и Борс прибывают в Корбеник, все тайны раскрываются и литургия совершается во всей полноте. Иосиф торжественно служит мессу, используя Грааль и Святое Копье; кровь с копья струйкой сбегает в Грааль, из которого Иосиф берет гостию, становящуюся постепенно Плотью Господней. Затем Иосиф помещает Ее вновь в Грааль и завершает мессу, так и не пригласив рыцарей за стол Грааля. Иосиф исчезает, но обнаженный человек, явившийся вдруг из Грааля, завершает литургию и удостаивает причастия Галахад а и иже с ним. Человека не называют Христом, но он говорит о «Своих таинствах и Своих тайносовершительных молитвах». Таким образом, литургия в честь Грааля представляет собой кульминационную часть мессы, во время которой Сам Христос, а не заменяющий его священник, совершает таинство и вновь приносит себя в крестную жертву.

Торжественные церемонии в честь Грааля, описанные в «Поисках» и в «Истории Святого Грааля», удивительны, ибо при их совершении непременно присутствуют ангелы, а службу ведет всегда только один человек. Уже упомянутые образы возникают в «Перлесво»: Гавейн видит одного, а затем трех сопровождающих ангелов. Далее ему предстает потрясающее видение Распятия в Граале. Возможно, этот образ порожден авторским воображением, но это видение имеет конкретное соответствие определенному моменту Евхаристии, совершаемой Восточной Церковью. Дело в том, что таинство преложения вина и хлеба в плоть и кровь Господню в православной церкви предваряется так называемой Херувимской песнью, в которой есть такие слова: «Яко да Царя всех подыимемъ, Ангельскими невидимо дориносима чинми». Подобно тому как в Риме был обычай поднимать новопровозглашенного царя на щит, в этом песнопении невидимый сонм ангельских сил подъемлет и возносит Бога как Царя всего сущего. В основе эпизодов с ангелами, встречающихся в различных романах, возможно, лежит рассказ Мартина, цистерцианского аббата, который в 1205 г., то есть через год после того, как западноевропейские крестоносцы захватили город, вывез из Константинополя бесценные реликвии и доставил их в аббатство Пери, что в Эльзасе. На обратном пути он удостоился видения, о котором впоследствии поведал одному брату-монаху:

«Ему не спалось, и он готов клятвенно заверять, что бодрствовал и сподобился лицезреть двух ангелов возле места, где сохранялись священные реликвии… Казалось, сии ангелы с чарующим благочестием совершают богослужение, собравшись вкруг реликвария, в коем пребывают Святые Дары Божьи, и благоговейно возносят хвалы Богу…»

В числе Святых Даров, по всей видимости, находились частицы Честного Креста Господня, возможно также, здесь пребывала одна из тех 12 (или приблизительно 12) реликвий, являвших собой Его Святую Кровь и вывезенных в тот исторический период вместе с прочим награбленным добром. Идея присутствия ангелов на мессе нехарактерна для западного христианства и упоминается чрезвычайно редко.

Гильом Дуран, французский епископ, написавший в конце XIII в. классический труд о «разумном объяснении чина богослужения», замечает, что в их монашеской конгрегации не принято в определенный момент службы произносить: «Аминь», — ибо этот «ответ остается за ангелами, которые всегда сослужат [во время мессы]». Мотив литургии, совершаемой ангелами, остается почти неизвестным религиозной живописи Запада. Наиболее впечатляющий пример разработки этого мотива оставил Пьерар дю Тьель, переписавший и проиллюстрировавший в 1351 г. в Турне «Поиски Святого Грааля».

Конечно, явление Грааля не всегда вписано в религиозный контекст. В «Повести о Граале» его образ противоречив: с одной стороны, он содержит святыню, но с другой стороны, он вносится во время светского застолья. В секулярных эпизодах Грааль является либо источником исцелений, либо блюдом, в котором находится пища. В романе «Ланселот» из цикла «Ланселот-Грааля» еще до начала приключения Грааль трижды приходит на помощь чающим исцеленья. Пережив во Дворце Приключений ночь злостраданий, Гавейн вновь видит Грааль, который обязан своим явлением неистовой буре. Грааль сопровождают сладкие ароматы и «голоса, поющие столь согласно и сладостно, что невозможно то ни сердцу человеческому вообразить, ни языку земному описать». Гавейн пребывает в смятенных чувствах из-за раны, нанесенной ему волшебным копьем, и из-за битвы с таинственным рыцарем. Но когда пение смолкает и дева уносит Грааль, Гавейн «ощущает в себе столько здоровья и сил, словно он и не был никогда тяжко изранен и не страдал от боли».

В конце романа о Ланселоте есть еще два эпизода, в которых Грааль проявляет свою целительную силу. Персеваль бьется с Эктором[112], братом Ланселота, ибо рыцари не сумели друг друга узнать и в результате едва не убили друг друга. Жестоко израненные, они не находили в себе сил даже на то, чтобы добраться до уединенного жилища монаха, который мог бы совершить над ними последние таинства и напутствовать их в жизнь вечную, но

«когда они пребывали в столь бедственном положении и от сознания неминуемой смерти их сердце сжимала тоска, — они увидели надвигающийся ослепительный свет, словно само солнце снизошло к ним с небес. И они томились в неизвестности, ибо для них оставалось тайной, что же это могло быть. Они посмотрели и увидели сосуд в форме потира, покрытый белой парчой; ему предшествовали два кадила, и два кадила следовали за ним, но не было видно, чтобы кто-нибудь нес их или удерживал потир. Как бы там ни было, но сосуд казался великой святыней, и они возложили упования на благодать, исходившую от него, и, несмотря на всю боль и страдания, почтили его низким поклоном. В этот миг приключилось с ними нечто столь дивное, отчего ощутили они прилив сил и здоровья, исцеливший их тут же от ран».

Эктор поведал Персевалю, что это был Святой Грааль: «Наш Бог и Господь являет множество великих чудес через него».

Нечто подобное произошло и с Ланселотом, утратившим было рассудок. Ибо он узнал, что дочь короля Пелеса вновь явилась ему в облике Гвиневры и уже во второй раз обманом завлекла к себе на ложе. Но Грааль исцелил его от безумья:

«…король повелел привести его во Дворец Приключений; и здесь его оставили в полном одиночестве, полагая, что, как только Ланселот окажется во дворце, чудодейственная сила Святого Грааля исцелит его и вернет ему память. Как они думали, так и случилось: ибо когда Святой Грааль прибыл по своему обыкновению во дворец, Ланселот немедленно исцелился…»