— Службы безопасности, как правило, пишут с камер на кассеты VHS, — продолжил Радж. — Сколько их получится, как ты предполагаешь?

Это я так перевожу с английского. В этом языке, как все знают, такой разницы нет, но мне показалось, что мы с ним уже перешли на «ты». То есть что он тоже теперь говорит мне «ты».

— Строго говоря, мне нужен промежуток, скажем, с четырех до семи вечера. Хотя бы с двух камер.

— Пишут обычно на трехчасовые кассеты. Их перезарядка может произойти внутри этого промежутка времени. Так что нужно считать как минимум четыре кассеты.

— Нет, Радж, подожди, — сообразил я. — Если нам удастся похитить кассеты только за время с четырех до семи, сразу станет ясно, какие именно посетители нас интересовали. Брать нужно кассеты за целый день. Хотя бы за один день, лучше даже за два.

— То есть по восемь кассет в сутки на каждую камеру получается тридцать две кассеты. За два дня — шестьдесят четыре. И как мы будем их выносить?

— Хм… Самое простое, если я переночую в гостинице под чужим именем и с пустым чемоданом, а утром выеду с полным.

— Шестьдесят четыре кассеты все равно в один чемодан не войдут, — заметил Радж.

— Тогда надо взять только дневные кассеты за два дня: восемнадцатое и девятнадцатое. Они же их как-то маркируют?

— Маркируют, иначе зачем их хранить, — уверенно сказал Радж. — Хорошо, как выносить кассеты, мы придумали. Остался сущий пустяк.

Он улыбался. В Индии люди, даже полуголые ребятишки, возящиеся в придорожной грязи, чистят зубы палочкой из какого-то дерева, и они у них ослепительно белые. Похоже, Радж тоже пренебрегал зубной пастой, пользовался примитивным средством.

— Я слушаю, слушаю, — улыбнулся я в ответ.

— Нет, это я хотел бы послушать. Ты старше, опытнее.

С этим я спорить не стал:

— Нам нужно найти своего человека в «Марриотте».

Очевидно, нет? Не приступом же брать комнату охраны.

— Вот видишь, я опять оказался прав. Лучше послушать старших.

Во многих странах индийцев почему-то много именно в гостиничном бизнесе. Мы с Джессикой в молодости как-то проехали на машине через всю Америку, от побережья до побережья. Так вот, практически во всех мотелях и отелях средней руки менеджеры были индийцами.

Радж уже звонил. Говорил он на своем родном языке, то есть по-английски. Не знаю даже, правильно ли называть его индийцем. Ему пришлось сделать четыре звонка, прежде чем он ободряюще кивнул мне.

— Как ее зовут? — спрашивал у человека на том конце провода Радж. — И телефон ее у тебя есть? — Он уже записывал на бумажной скатерти, которой был застелен столик в переговорной. — Спасибо огромное. Придется на свадьбу твоего сына подарить ему живого слона. Отплатить тебе чем-то меньшим я не могу.

10

Девушку звали Чандра. Она была очень маленького роста — метра полтора, может, чуть больше, но хорошо сложенной, с быстрыми точными движениями и пытливыми карими глазками. Не красавица, но молоденькая, живая. Вес при знакомстве с новыми людьми я обычно не прикидываю, но в данном случае половина его совершенно определенно приходилась на разноцветные бусы из самоцветов, браслеты на руках и на запястьях, тяжелые металлические заколки в волосах и кольца, которыми были усеяны ее пальцы. Чандра особенно хорошо смотрелась рядом с Раджем, который — я уже говорил — носил на руках целую коллекцию золотых перстней, более или менее начиненных гаджетами.

Было уже около девяти вечера, когда мы приехали в квартиру в Ноттинг-Хилле — мне ведь пришлось заскочить в свою гостиницу, чтобы поменять документы и отчасти внешность. Чандра жила со своими родителями, сестрами и братьями. И первое, что она сказала после представлений, было строгое, но реалистичное:

— Мы гостям всегда рады, но мне вставать в пять утра.

Тем не менее традиционного воспитания отец Чандры, коренастый курчавый индиец в шароварах и босиком — вся квартира была устлана коврами, — провел нас в гостиную с множеством пуфиков, столиков и подушек и велел подать чай. Здесь пили масала-ти.

Радж и хозяева дома знакомы не были, но совершенно очевидно, что принять нас и оказать уважение просил человек, отказать которому было никак невозможно.

— Дело деликатное, — начал разговор Радж. Отец девушки сидел на пуфе и, скрестив руки на рельефно выпятившемся животе, внимательно слушал. — Этот господин, — черноволосый, бровастый и усатый господин, в которого я преобразился, с достоинством кивнул, — из мексиканской полиции. Он выслеживает крупного наркоторговца, который с неделю назад останавливался в отеле, где работает Чандра. Как стало известно, этот наркоторговец встречался там со своим английским дилером. И наш друг хотел бы негласно просмотреть кассеты с камер наблюдения, чтобы определить, кто это такой.

Девушка вопросительно посмотрела на отца.

— А почему вы не обратились в полицию? — спросил тот. — Я уверен, она бы тоже захотела посмотреть на лондонского наркодилера.

— Дело в том, — вступил в разговор я, стараясь говорить с акцентом, — что мы уверены, что мексиканский наркоторговец всегда останавливается в том «Марриотте» не случайно. У него там есть свой человек. В менеджменте отеля или даже непосредственно в службе безопасности. И он сразу даст сигнал тревоги, если этим гостем кто-то заинтересуется. Поэтому мы не хотели бы действовать по официальным каналам.

— И чем вам могла бы помочь моя дочь?

— Для начала, — вновь взял на себя инициативу Радж, — нам важно было бы знать, где сидят охранники, которые отслеживают, что происходит в холле отеля. И, возможно, Чандра знакома с кем-то из них.

— Разумеется, — вставил я, — если нам удастся просмотреть интересующие нас кассеты, все, кто нам помогали, останутся очень, очень довольны.

Отец с дочерью переглянулись. Не потому, что я заговорил о деньгах — у них явно возникла идея.

— Я могу взглянуть на ваши документы, сэр? — попросил индиец.

— Разумеется.

Я достал из кармана свой мексиканский паспорт и полицейский бедж с номером.

В гостиную вошел юноша с подносом, на котором дымились стаканчики с чаем. Пока мы разбирали их, отец девушки внимательно изучил документы и вернул их мне.

— А это не может оказаться опасным для Чандры?

— Риск лишь в том, что мы спугнем преступника, — отмел его сомнения я.

— Что скажешь? — спросил он дочь.

— Давай поговорим с Мэтью.

— Он завтра работает?

— Да. Я — с семи, он — с восьми.

Отец семейства счел наконец нужным прояснить ситуацию:

— Моя дочь близко знакома с одним из сотрудников охраны отеля. Он даже устроился на работу по ее рекомендации. Это англичанин, белый. Они с Чандрой вместе учились в школе, теперь вместе работают, иногда ходят небольшой компанией в кино или в клуб. А что конкретно от него потребуется?