— Вы просите меня стать вашим сообщником в преступлении.

— Это не прихоть, сержант Ли. — Котфорд достал из-за пазухи один из дневников доктора Сьюарда. — Вот доказательство, что двадцать пять лет назад Потрошитель совершил убийство, о котором мы до сей поры даже не подозревали. Показания доктора Джека Сьюарда, изложенные им собственноручно.

Открыв дневник на заложенной странице, Котфорд поднес фонарик поближе и начал вслух читать:

— «Артур — Артур, ее нареченный! — с нечеловеческим воплем стал вбивать в ее любящее сердце железный штырь. С первым же ударом молотка тварь, что когда-то была Люси, завизжала подобно раненой сирене. Бог мой, сколько было крови! Сколько ужаса мы испытали! Как я рыдал! Хотя Артур любил Люси больше всего на свете, это не помешало ему наносить один за другим смертельные удары! Я бессчетное множество раз вспоминал эту сцену; мне хотелось считать, что моя любовь к ней сильнее, но почему же тогда я не остановил руку Артура? Да, я был ничуть не лучше его, ибо отделить ее милую головку от туловища выпало мне… Все эти годы разум не уставал заверять меня, что тем самым мы спасли ее душу. Однако если это действительно так, то почему я до сих пор не могу забыть ее жутких криков? Не могу забыть, как профессор ван Хелсинг взял хирургическую пилу и принялся отпиливать конечности Люси…»

— Достаточно! — воскликнул Ли.

— Пожалуй. Теперь вы понимаете, что нынешним рвением я обязан чувству вины; надеюсь, вас оно не коснется. Согласно заключению о смерти, Люси Вестенра умерла от редкой болезни крови. Подпись на свидетельстве принадлежит некоему доктору Ланджелла — тому же самому человеку, что за несколько недель перед этим выдал Холмвуду разрешение на брак. Любопытно, не находите? Однако из дневника явствует: Люси обрела вечный покой отнюдь не мирно и не в своей постели.

— Что, если это не факты, а наркотический бред сумасшедшего?

— Не глупите, Ли. Нам уже слишком многое известно, чтобы в чем-то сомневаться. Если мы закроем глаза на очевидное и позволим Потрошителю расправиться хотя бы еще с одной несчастной… — Котфорд стиснул зубы. — Держать ответ придется уже нашим бессмертным душам.

Ли пристально на него поглядел. Логика говорила сама за себя. Махнув на старую гробницу, сержант тихонько пробормотал:

— Да помилует нас Бог, если мы совершаем ошибку.

— И да хранит нас, если мы правы.

Чтобы открыть стальную дверь, мужчинам пришлось изрядно потрудиться. Наконец, точно стая завывающих банши, заскрипели петли, и дверь с оглушительным грохотом ударила о каменную стену склепа.

Из-под луча фонарика с писком бросились врассыпную крысы. Совместными усилиями Котфорд и сержант откинули крышку саркофага.

Ли закашлялся, прикрыл лицо рукой.

— Да откуда здесь такая вонь? — Тут ему в голову пришла страшная догадка. — Очевидно, недавно у старых покойников было пополнение…

— Дверь склепа не открывали несколько десятков лет, — возразил Котфорд.

Ли кивнул; инспектор был прав. Но это не объясняло, откуда свежее зловоние.

Он от души надеялся, что дело в какой-нибудь дохлой зверушке.

Котфорд направил луч света на саркофаг. Внутри лежал сильно поврежденный женский скелет. Череп, сохранивший ореол рыжих волос, был отделен от тела — явно насильственным образом. Во рту лежали какие-то засохшие цветки, конечности были отпилены и выложены крест-накрест. Из грудной клетки торчал железный штырь. Вокруг скелета виднелись следы крови. Глядя на изуродованные останки Люси Beстенра, Котфорд против воли вспомнил проституток, убитых в Уайтчепеле. Каждую из пяти изувечили весьма похожим образом. С Люси Потрошитель опустился на самое дно ада. Переключив внимание с потаскух на состоятельных женщин, он разделался с ней в месте, где никто не мог услышать ее криков. Железный штырь завершил дело. Несомненно, это был ван Хелсинг. Инспектор почувствовал ликование, смешанное с тошнотой.

— Безумцы!

— Убийцы, — добавил Ли.

На лице сержанта отразилась та же неуемная жажда правосудия, что все эти годы мучила Котфорда.

— Сержант Ли, я хочу, чтобы наши фотографы запечатлели здесь каждый квадратный дюйм. Тело перевезите в морг. Привлекайте только тех людей, которым полностью доверяете. Начальству о наших делах знать еще рано. Поднимите этого старого пердуна, врача, заставьте провести тщательное вскрытие. Он должен закончить до рассвета, иначе могут возникнуть ненужные подозрения. Позаботьтесь, чтобы его отчет попал на мой стол сразу же, как будет написан.

— Слушаюсь, сэр.

Внезапно Котфорд вскинул голову и приложил палец к губам.

Снаружи доносился топот бегущих ног.

Котфорд, как обычно, не имел при себе оружия. Наверное, сегодня можно было перебороть гордость и захватить пистолет. Придется использовать фонарик. Звук стал ближе. Инспектор выключил свет. Ли с дубинкой наготове пристроился у входа.

Из-за туч выглянула луна, и в дверном проеме возник темный силуэт. На голове у незваного гостя был котелок. Кот- Форд включил фонарик, застав незнакомца врасплох. Но не успел он замахнуться и нанести удар, как сержант выкрикнул:

— Констебль Прайс! Какого черта вы здесь делаете, да еще в штатском?

Прайс снял котелок, убрал его под мышку и вытянулся в струнку.

— Вы настояли, чтобы я не привлекал к себе внимания. Я что-то сделал неправильно, сэр?

В констебле Прайсе инспектор узнал расторопного юношу, который заходил за ним в «Красного льва».

— Сержант Ли… — выпалил констебль, запыхавшийся и красный от стыда. — Вы хотели, чтобы я сообщил вам… если тот человек с фотографии… появится в гостинице «Грейт-Истерн».

— Так он прибыл? — поинтересовался инспектор, радуясь, что Ли посвятил Прайса в их маленькую тайну. Котфорду нравился этот честный паренек.

— Да, сэр. Я своими глазами видел, как он регистрируется. Он сильно постарел, но узнать его все-таки можно.

Котфорд отхлебнул из фляжки, и на его лицо наползла ликующая ухмылка.

— Ну вот, началось.

Скрытая густой пеленой тумана, графиня Батори терпеливо ожидала, когда же наконец двое полисменов и молодой человек в котелке выйдут из фамильного склепа Вестенра.

Наблюдение тянулось уже не первую ночь. Интерес к ним проснулся в графине неделей раньше, когда она сидела на крыше одного из домов возле Темпл-Бар и слушала, как этот боров-инспектор пытается восстановить обстоятельства, при которых нашла смерть ее возлюбленная, золотоволосая «женщина в белом». Нелепые теории другого инспектора, Хантли, лишь позабавили графиню. Сама мысль о том, что слабак Харкер мог убить светлую деву, была оскорбительна и неприятна. Если бы ей не помешали, она бы с легкостью разорвала его на куски.