Тут Профессор, что-то суетливо разыскивавший в своих записях, перебил архонта:

– Думаю, мы нашли еще одну букву «пэ». Хотя здесь древние схитрили, ведь полное-то название города пишется как Санкт-Петербург.

– Что еще за «пэ»? – недоуменно осведомилась Злата.

Криэ вкратце поделился со всеми присутствующими плодами своих изысканий…

– Альвов же иногда называют «живущими в камне», вот вам и вся картина, – довольно закончил Вилдар. – Два кусочка головоломки прекрасно сошлись. И часть, хранившаяся в Петербурге у приснопамятного брата Андрея, то бишь Аммадеуса, уже в наших руках. Пусть и несколько… э-э-э… своеобразным способом. Из оставшихся трех частей одна находится в Париже, местонахождение еще одной требует расшифровки, ну и последняя – в руках иезуитов. Думаю, именно с ней у нас возникнет больше всего хлопот.

– По вашей логике получается, что все пути на данный момент ведут в Париж? – с легкой иронией осведомилась госпожа кардинал. – Смотрите, какая цепочка событий вырисовывается. Первая часть карты хранилась у прежнего библиотекаря – альва Аммадеуса в Питере, под первой буквой «пэ». Покинув библиотеку, он ушел в монастырь и передал тубу с частью свитка на хранение Жози. Позднее в руки альва, уже ставшего к тому времени братом Андреем, попадает привезенная иезуитами бумага, требующая реставрации. Расшифровав ее, он понимает, что церковники завладели еще одной частью карты. Андрей уничтожает оригинал инструкции, предусмотрительно скопировав текст на спину отроку Диметрию, из-за чего и погибает… А мальчик прибывает к нам в отдел… И теперь господин Криэ узнает тайну очередной буквы «пэ»! Как-то уж больно гладко все одно с другим складывается, не находите?

– Раз складывается, то грех этим не воспользоваться, – многозначительно усмехнулся князь ди Таэ. – Не нужно обижать госпожу Фортуну.

– В таком случае не стоит ли отправить в Париж еще одного сотрудника? – Профессор окинул кабинет вопросительным взглядом. – Пани Злата, раз уж госпожа Жозефина волей судьбы стала хранительницей одной из частей свитка, то…

Пшертневская скептически рассматривала миниатюрную блондинку, все еще обиженно дующуюся на всех и вся. Количество информации, умещавшееся в этой милой головке, могло стать очень хорошим подспорьем в предстоящем задании. Однако риск… Однажды последствия такого необдуманного назначения уже ударили по отделу.

– Решено. – Госпожа кардинал утвердительно сцепила кисти рук перед лицом. – Отец Рид, госпожа Дончек, госпожа Жозефина, у вас есть два часа, чтобы собрать все необходимое и отбыть в Париж немедленно!

– О-о-о! – восторженно возопила Жози, до которой только-только дошел смысл сказанного. – Франция! Увидеть Париж и умереть! Как романтично!

Госпожа кардинал с тяжким вздохом провела ладонью по лицу, уже жалея об этом назначении. Ну да ладно, отступать поздно, авось пронесет…

Возникало ли у вас по возвращении домой чувство, что во время вашего отсутствия в жилище кто-то побывал? И пусть вещи не разбросаны по полу, а дверцы шкафа и ящики стола плотно прикрыты, но ощущение чужих следов не покидает. Ведь вся обстановка буквально кричит об этом, смущая душу и лишая вас покоя…

Рид ошарашенно застыл на пороге. То, что в квартире побывал чужой, архонт почувствовал сразу. Но кому и зачем это понадобилось? Красть у достойного святого отца отродясь было нечего. Ни ошеломляющих финансов, ни драгоценностей здесь не водилось, а книги, заполонявшие квартиру от пола до потолка, представляли ценность исключительно для своего хозяина. Взгляд архонта невольно скользнул по дверце платяного шкафа. Узкий граненый стилет с черной витой рукоятью глубоко вошел в доски, накрепко пригвоздив к ним плотный темный конверт. Священник с усилием выдернул лезвие, освобождая конверт, и выудил наружу его содержимое. Тонкие брови Рида невольно сошлись к переносице, едва в пальцах архонта очутилось окровавленное белое перо. Это был вызов. Вызов на ритуальный поединок. Грядет бой, результатом которого всегда становится или один победитель, или же два трупа – это как повезет. Белое перо из крыла, испачканное пятнами свежей крови…

– Тиара… – Пальцы архонта сжались, ломая хрупкий стержень.

Рид еще раз осмотрел конверт. Ни даты, ни места, значит, противница пока не решила, где и когда пройдет поединок. Ну что ж, как только она определится, все тут же отобразится на этом пробитом клочке бумаги. Отобразится рано или поздно, ибо третьего не дано. Вызов считался принятым в тот самый момент, когда вызываемый вскрывает конверт!

Неисповедимы пути Господни. Никогда не знаешь, кто встретится тебе на пути и что принесет эта встреча. И каким образом преломят ситуацию случайно брошенные, а паче того – невольно услышанные фразы. И уж точно одному лишь Небу ведомо, как использует тайный соглядатай некие, неправедным образом полученные сведения…

Вот о чем думал досточтимый наместник ордена иезуитов в Венгрии его милость брат Юлиан, все еще страдая от боли в ухе и время от времени машинально потирая мочку. Несмотря на то что минуло уже больше двух недель с момента уничтожения подложенного им «жучка», почтеннейшего професса до сих пор мучил треск и шум в голове, накатывавший непредвиденными приступами.

«Проклятые дипломаты! Пронырливые, прозорливые, подозрительные сволочи!» – Иезуит накрыл травмированное ухо ладонью, пережидая очередной приступ шума. А попадись ему тот, кто раздавил активированный «жучок», брат Юлиан с превеликой радостью использовал бы оного негодяя в качестве подопытной крысы в проектах ордена. Но против законов жизни не попрешь: за все в этом бренном мире приходится платить, а за информацию – тем более. И посему его благости не оставалось ничего иного, кроме как скрежетать зубами и пользовать свою хворь специальными каплями. Попутно теша себя сладостной надеждой, что за все страдания ему воздастся сторицей.

Брат Юлиан задумчиво переслушал сделанную запись, воспроизводящую разговоры в кабинете Пшертневской. Выходит, таких странных свитков, помимо того, что уже находится в руках ордена, в природе существует еще три. И лишь собрав воедино все разрозненные части, можно понять, что же это есть… Хм… Иезуит задумчиво почесал тонзуру. Ну что ж, пускай собирают. Дипломаты, кажется, тоже очень заинтересованы в этих загадочных артефактах. Кстати, весьма жаль, но желание разделаться с этими не в меру любопытными господами пока придется подавить, ведь жар гораздо удобнее загребать чужими руками. Вот пускай пройдохи и поработают, а у него есть другие, куда более насущные дела, не терпящие отлагательств…

Все сотрудники многоуважаемого специального отдела давно уже привыкли к тому, что задний двор собора Святого Матиаша время от времени полнится громкими, не совсем цензурными воплями, звоном металла, каким-то невнятным треском и вообще напоминает балаган. А причина шумовых эффектов всегда была предельно проста, ибо эти непристойные звуки имели наипрямейшее отношение к неординарному обитателю комнатушки над гаражом…

Вот и сегодня, проходя мимо двери, ведущей на задний двор, Вилдар Криэ отнюдь не удивился, заслышав перебранку, однако остановился и выглянул наружу, прекрасно помня, что Виктору предпочтительнее воспользоваться ударом в челюсть, нежели тратить время на воспитательные беседы с оппонентами. А перебранка, насколько Профессор смог различить, шла на несколько голосов.