Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кирби взял коробку с чизкейком и запер машину. Снег на подъездной дорожке все еще был нетронут после снегопада прошлой ночью, и детектив мысленно отметил, что перед отъездом нужно почистить дорожку. Подойдя к входной двери, он позвонил и стал ждать. Растения в саду перед домом были срезаны. Обычно мама оставляла головки с семенами: ей нравилось, как ранним утром они покрывались инеем. Он снова позвонил в дверь. Возможно, Ливия была в душе – она не могла услышать звонок оттуда. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он услышал шум за дверью.
– Мама, это я, – сказал он.
– Лью?
– Да. Ну же, впусти меня, я тут замерзаю.
Он услышал, как она снимает цепочку и открывает врезной замок.
– Подожди, – донеслись до него слова матери, и дверь слегка приоткрылась. – Досчитай до пяти, потом заходи и закрой дверь.
Это еще что такое? Для игр было слишком рано, но он сделал, как велели, подождал пять секунд и вошел, закрыв за собой дверь.
– Мам, ты в порядке?
Ливия была в халате, она стояла в конце коридора, в дверном проеме, ведущем на кухню.
– Все в порядке, просто не хотела запускать холод в дом.
– Понятно, – произнес Кирби, который совсем ничего не понимал. – Я хотел тебя удивить. Принес твой любимый завтрак, – он поднял пакет с выпечкой. – Просто у меня сейчас новое дело, и я здесь совсем не… – он замолк. – Мам, ты уверена, что все в порядке? – он сделал шаг вперед.
– Остановись! – почти что крикнула она. – Сними ботинки!
– Ладно… – детектив сделал, как она просила. Сняв ботинки и подойдя к матери, он поцеловал ее в обе щеки. Кейт была права: мама похудела, ее плечи под халатом показались ему костлявыми.
– Ты замерз, Лью. Заходи и согрейся, – произнесла она, проводив его на кухню, прежде чем ему удалось хорошенько ее рассмотреть.
Первое, что он заметил, – что жалюзи закрыты, второе – бардак на кухне. Кирби поставил чизкейк на стол и начал открывать жалюзи, но стоявшая позади него мать закричала на него:
– Нет! Пусть будут закрыты!
Кирби развернулся и уставился на нее.
– Что не так? Что происходит?
– Происходит? Ничего не происходит. Просто… просто… не хочу видеть улицу… – Она подошла к раковине, ударившись о край кухонного стола. – Ай!
– Ты в порядке?
– Ага, просто неуклюжая. – Мать взяла чайник и начала наполнять его водой. – Давай приготовлю кофе, как ты любишь. Ты принес чизкейк?
– Конечно. Мы уже вечность не завтракали вместе, я не видел тебя несколько недель… – Он снова оглядел кухню. Возможно, все не так уж плохо, как ему показалось вначале. Тут царил беспорядок, поскольку на столешнице много чего стояло, но, судя по всему, здесь все-таки было чисто. – Убиралась? – спросил он.
– Что? А, это, – ответила мама, включая чайник. – Я вычищала шкафы. У меня завелись мыши, они везде нагадили.
– Нужно было поставить мышеловки, – сказал Кирби, открывая шкаф.
– Ненавижу мышеловки, ты же знаешь. Терпеть не могу этот щелкающий звук, с которым они захлопываются.
Детектив начал убирать тарелки со стола обратно в шкаф, наблюдая за мамой краем глаза. Она выглядела уставшей, хуже того – старой. Ливия никогда не выглядела старой, и эта мысль шокировала его. Кирби гадал, как следует приступить к разговору о том, что сказал отец. Вдруг она громко выругалась.
– Merda![18]
Он развернулся и увидел, что она пролила горячую воду на стол, промазав мимо кофейника.
– Ну вот, смотри, что я наделала, – произнесла она.
– Все в порядке, мама, давай я, – он взял тряпку и вытер воду. – Иди садись, ты кажешься усталой.
Он закончил готовить кофе и поставил греться молоко. Кирби украдкой кидал взгляды на мать, когда ему казалось, что она смотрит на него. Но переживать из-за этого не стоило: она выглядела рассеянной и ничего не замечала.
– Как твоя новая девушка, Изабелла? Мы с тобой уже вечность не разговаривали, – зевнула она.
– С Изабель все прекрасно, спасибо. Но ведь мы с тобой говорили несколько дней назад, не помнишь? Тут была Кейт, она ответила на звонок.
– Кейт? – мама сразу же смутилась. – А, та Кейт. Да, она заглядывала, но это было несколько недель назад. Перестань менять тему разговора: когда я уже встречусь с ней, с твоей Изабель? Возможно, когда весь этот снег исчезнет, мы все можем пойти… э-э-э, ну, ты знаешь – porca miseria![19] – выругалась она, в раздражении размахивая рукой.
– В «Альфредо». Посмотрим. Мы еще недавно встречаемся.
«Альфредо» был маленьким семейным итальянским ресторанчиком, где отлично готовили, хотя Кирби не был уверен, что хочет сейчас знакомить маму с Изабель. Он налил кофе и положил каждому на тарелку по кусочку чизкейка, а потом присел напротив мамы.
– Я говорил с папой, – заметил он, засовывая в рот чизкейк. – Он сказал, что тебе нужно о чем-то мне рассказать, – произнося это, он смотрел на маму, но та избегала встречаться с ним взглядом. – Мама, что происходит? – он потянулся и взял ее за руку; ее маленькая рука была холодной. Под глазами у мамы залегли темные круги. Сомнений не оставалось: она плохо себя чувствовала.
– Мы всегда можем сходить в другой ресторан, – сказала Ливия. – Если не хочешь в «Альфредо».
Кирби опустил голову и уставился на чашку с кофе.
– Просто скажи мне, мам, пожалуйста, – он сжал ее руку. – Я вижу, что что-то не так. Вся эта проблема со снегом, ты похудела, не спишь. В чем дело?
– Не понимаю, о чем ты.
– Это рак? – прошептал он.
– Откуда у тебя такие мысли? – Ливия высвободила руку и принялась тыкать ложкой в чизкейк.
– Папа знает, но не говорит мне. Недавно он был груб с Мередит, так что он тоже встревожен, что бы это ни было… – Он снова взглянул на маму, которая теперь пристально смотрела на него.
– Это не рак, – сказала она. – И вообще не касается твоего отца. Он не должен был ничего тебе говорить.
– Он рассказал только потому, что беспокоился.
– Что ж, не нужно было. И тебе не нужно волноваться, – она глотнула