– Это наш Болотный, Ванюша, – пояснила Костяная. – У него внутри водичка. Одна водичка…

– …Это Лесной, ты его уже видел. Не бойся, он тебя больше не тронет…

– …Это Бессмертный – помнишь, он объяснял тебе, как тебя зовут?.. В самый первый день, когда ты только у нас появился…

– …Это наши троллики и гномики…

– …Не расстраивайся, Ванюша. Мы уж им как-нибудь поможем… Скоро им сделают операцию, и все будет хорошо. Сейчас в медицине чего только не бывает… Ну, а теперь пойдем вот сюда. Нужно ведь со всеми познакомиться, да, Ванюша?

Ирочка, старшая медсестра, резко остановилась посреди коридора, покачнувшись на длинных каблуках. На некоторое время она даже лишилась дара речи. Просто стояла и смотрела, как няня Клавдия Михайловна выводит аутичного мальчика с бессмысленным остановившимся взглядом из одной палаты (той, где живут сиамские близнецы) и ведет в другую – к девочке-гидроцефалу.

– …Познакомься, – донесся из палаты нянечкин голос, – это наша Катенька. У нее в голове водичка. Одна водичка… Так, ну а теперь мы пойдем, знаешь куда?.. Пойдем поиграем с активными детишками…

Ирочка подошла к двери палаты и остановилась, загораживая им путь.

– Добрый день, Ирочка, – сказала Клавдия Михайловна. – Пропустите, пожалуйста. А то вы, извините, прямо на проходе стоите.

– Не пропущу, – сказала старшая медсестра и лихо приподняла черную выщипанную бровь.

Она знала, что лицо у нее при этом становится презрительное, умное и исполненное достоинства. Специально тренировалась перед зеркалом… Правая бровь приподнималась теперь просто идеально. Левая пока что похуже – не так высоко, и к тому же подло тянула за собой правую – так что вид получался скорее огорошенный.

Словом, чтобы не рисковать – а просто поставить старую курицу на место, – она приподняла правую.

– Что значит – не пропустите, Ирочка? – спокойно поинтересовалась няня, глядя себе под ноги и не обращая ни малейшего внимания на все эти мимические достижения.

– Не Ирочка, а Ирина Валерьевна! – взвизгнула Ирочка, мигом позабыв про брови и связанное с ними достоинство. – Я, между прочим, ваше непосредственное начальство!

Ирочка пришла на вакантное место старшей медсестры совсем недавно и пока еще не успела поставить себя в интернате должным образом. Пожилые няньки и медсестры называли ее «Иркой» и «Ирочкой», а некоторые даже тыкали.

– Что значит – не пропустите, Ирина Валерьевна?

– Это значит… Это значит, что… – от досады и напряжения у Ирочки побелел нос. – Да что вы здесь вытворяете?! Нет, я конечно, понимаю – в этом интернате к детям особый подход, не как в других местах. Но этот мальчик… Чего вы его водите туда-сюда? Вы в своем уме? Он же не воспринимает вообще ничего!

– Все что надо, воспринимает, – невозмутимо отозвалась Клавдия Михайловна. – Да вы не горячитесь так, Ирочка…

– Ирина Валерьевна!!!

– Вот-вот, Ирина Валерьевна… Зачем так волноваться?

– Значит так, – сказала Ирочка и сделала глубокий вдох и выдох, чтобы взять себя в руки. – Так. Я хочу, чтобы вы поняли, любезная Клавдия Михайловна. Во-первых, этот мальчик ничего не воспринимает. И никогда уже не будет воспринимать…

– А вы не зарекайтесь…

– Не перебивать! – голос у Ирочки снова сорвался на визг. – Никогда уже не будет воспринимать. Насколько мне известно из его истории болезни – и вам, Клавдия Михайловна, это тоже должно быть известно, – у него была тяжелая черепно-мозговая травма, клиническая смерть во время операции, кислородное голодание мозга в течение четырех минут, несколько месяцев глубокой комы… Сейчас у него крайняя степень аутизма. Поверьте мне, он ничего не воспринимает. Это во-первых. А во-вторых – будьте любезны называть ребенка его настоящим именем, записанным в карте. С какой стати вы зовете его Ваней?

– Ну так простите, Ирина Валерьевна… Вы же сами говорите, что он ничего не воспринимает, – тогда какая же ему разница, как я его зову?

– Ему – никакой разницы! – снова заголосила Ирочка. – Ему – ни-ка-кой. Зато мне есть разница! Это интернат для детей с нарушениями работы мозга, а не для медперсонала с аналогичными нарушениями. Что вы здесь устраиваете сумасшедший дом? Я вас спрашиваю! Что вы здесь устраиваете цирк?!

– Да мы, собственно…

– Я буду жаловаться. Я буду писать докладную директору, – теперь Ирочкино лицо покраснело; на лбу выступила испарина. – Я это все так не оставлю.

Громко стуча каблуками, Ирочка пошла прочь по коридору.

И еще очень много разных странных существ показала ему Костяная: в тот день Мальчик познакомился почти со всеми.

Уже под вечер она подвела его к избушке, стоявшей на отшибе, и сказала:

– Сейчас я покажу тебе одну девочку. Ее зовут Спящая.

Они зашли избушку. Там было чисто, светло (длинные ряды зажженных свечей располагались вдоль стен) и очень пусто. Собственно, кроме этих свечей и маленькой белой кроватки с резными прутьями в доме не было вообще ничего.

Сверху на кровать было наброшено покрывало из легкой полупрозрачной ткани. Старуха подцепила длинными когтями край покрывала и аккуратно сняла его.

– Смотри. Вот она, наша Спящая. Красавица наша!

Мальчик подошел к кроватке и опасливо заглянул внутрь, ожидая увидеть очередного монстра.

Девочка была совсем не страшная. Она лежала на спине, и одна ее рука – с тонким-тонким запястьем, на котором просвечивали голубоватые венки, – высовывалась из-под одеяла. Ее бескровные губы изгибались в странной улыбке – как будто ей было то ли очень хорошо, то ли очень больно…

Некоторое время Мальчик смотрел, не отрываясь, на ее узкое, бледное лицо с резко очерченными скулами, на длинные, изогнутые ресницы – такие яркие, такие угольно-черные на фоне голубоватой белизны лица. Смотрел на ее блестящие, густые кудри. Кого-то она ему напоминала, эта девочка… Другую девочку… Ту, рядом с которой он сидел в красном кресле – на аттракционе в Пещере Ужасов. У той тоже были длинные ресницы, темные кудряшки и что-то общее в чертах… И все же та, на аттракционе, была лишь жалким подобием этой.

– Какая красивая! – шепотом сказал Мальчик.

– Да ты говори, Детеныш, нормально. Она все равно не проснется.

– Почему?

– Как – почему? Потому что она заколдованная. Она будет спать, пока однажды ее не поцелует…

– Прекрасный принц?

– Ну да, что-то вроде того. Если сам знаешь, чего спрашиваешь?

…Была глубокая ночь, когда они подошли к дому, где жили Брат и Сестра.

– Ну вот, поиграешь немного с детками – и пойдем домой, ладно? – Костяная выглядела очень усталой. – Если хочешь, спроси их, какие есть способы вернуться к маме – они вроде бы знают. Но лично я тебе не советую этим заниматься, Ванюша. Все равно ничего не получится.