– Леруша, что у тебя случилось? Что за … ооо, а что за молодой человек здесь у нас?

При первых же услышанных словах бабушки Варвары, я резко дёрнулась от Максима в сторону, и опять чуть было не упала, но он успел поймать меня за талию, притянув к себе. Вывернувшись из-под его руки, отскочила в сторону и, хрипло обронив: «Пожалуй пойду переоденусь», стремительно помчалась по дорожке в дом.

Пройдя в маленькую спаленку, открыла дверцы шкафа и спряталась за ними. Стянув мокрое платье, прильнула обнажённой спиной к стене и прижала ладони к горящим щекам. «Ох Создательница, что же я творю! Лечу, как мотылёк на огонь. С каждым взглядом, с каждым прикосновением к Максиму – всё ближе к пламени. А поцелуй! Это же просто стремительный бег по направлению к пропасти!»

Застонав, я опустилась на пол, тихо покачиваясь, ругала себя, а со двора слышны были голоса Максима и бабушки Варвары.

Послышался шум подъехавшего автомобиля и я, встрепенувшись, вскочила на ноги, выдернула из сумки первое попавшееся платье и быстро оделась.

Захватив мокрую одежду, помчалась в пристройку к дому. Умылась,привела свой вид в относительный порядок и ,отдышавшись, вышла из пристройки.

По дорожке, по направлению к дому, шли Марта и Алексей. Вид у обоих был хмурый. Глаза у Марты были красные, словно она плакала и только их вытерла.

– Привет сестрёнка,– обнял меня Лёша.– Как ты?

– Нормально.– Я нахмурилась:– Лёш, что случилось?

– Пойдём, соберём ваши вещи, надо ехать,– он, не ответив мне, ухватил меня за локоть и повёл в дом.

Сборы много времени не заняли, так как мы с Мартой вещи-то свои и не раскладывали, живя в ожидании отъезда. Подхватив сумки и чемодан, брат пошёл на выход. Меня остановил вошедший в дом Максим:

– Лия, подожди. Нам нужно поговорить.

Я посмотрела в сторону двери, но Лёша уже вышел, а я так осталась стоять посреди комнаты, избегая смотреть на Максима. Он прошёлся по комнате, остановился и, запустив ладонь в волосы, взъерошил их. Посмотрел на меня, обведя взглядом, и вспомнив о чём-то, со словами: «Подожди. Сейчас», вытащил из кармана рубашки цепочку. Подойдя ко мне со спины перекинул мою ещё влажную косу на грудь, одел цепочку, и застегнул замочек. Наклонившись к уху, прошептал: «Возвращаю».

Взяв в ладонь висящий на цепочке кулон-артефакт подаренный Алиной, я сжала его и также тихо прошептала: «Спасибо». Максим положил свою ладонь на мою шею сзади и медленно, словно нехотя убрал её, переложив мою косу обратно на спину, отошёл.

Хотела обернуться, но он остановил:

– Подожди. Постой так. Хотя нет, присядь, пожалуйста.

Пройдя к дивану и, усевшись, выжидательно посмотрела на Максима.

– Лия мои люди нашли твою мать. – И, прежде чем сорвались мои вопросы, продолжил: – Они опоздали. Она мертва.

Я неверяще смотрела на него… Словно что-то ужасное было только что произнесено, безумное, но это не относится ко мне… это сказано кому-то другому!.. не мне!

– Лия, прости. Её убили.

Мой мир обрушился, разлетелся на осколки: сверкающие сотнями граней, режущие душу, впивающиеся в неё. Окружающая реальность перестала существовать для меня и осталась лишь пустота…

Замерев статуей, сидела ничего не слыша и не видя. Пустота… Здесь хорошо, здесь не больно, здесь тихо и спокойно.

Кто-то попытался поднять меня на ноги, но разве это возможно? Меня куда-то несли, но всё это было не со мною.

Мой самый родной человек на свете, единственный родной и самый близкий, моя мамочка… Неужели я больше не увижу тебя? Не вскину на тебя глаза, ища улыбки или одобрения, не почувствую твоих пусть и отрывистых, но таких дорогих объятий? Нет?

Тогда пусть будет пустота. Здесь, в себе. Ведь в том мире нет никого, не осталось… Там только чужие. Мечущееся от боли сознание медленно гаснет.

Валлия

«Я б навеки пошёл за тобой

Хоть в свои, хоть в чужие дали

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить»

Сергей Есенин

Стоя на крыльце, всматривалась в чернеющий лес. Ветер порывами бросал в меня колючие снежинки, зябко поёжившись, передёрнула плечами и поплотнее запахнула края шали. Марта с утра, обернувшись рыжей волчицей, ушла на охоту, но до сих пор не вернулась.

От мороза пальцы, сжимающие края шали, окоченели и я всё же вернулась в дом. В сенях стряхнула снег, повесила шаль и прошла в комнату. Подошла к камину и закинула пару поленьев в, словно засыпающий, огонь. Кочергой разворошила пламенный улей. Искры огненными пчёлами разметались по чреву камина.

Присев на пушистый коврик напротив, смотрела на огонь. Мне нравилось сидеть так вечерами, огонь словно сжигал весь негатив моих мыслей.

Вот уже более трёх месяцев я живу здесь, в становке, маленьком поселении в окружении леса. Скорее всего раньше, мне бы показалось здесь скучно – уж слишком маленькое здесь население и по большей части замкнутое.

Из шестнадцати домов заселены двенадцать и те находятся на хорошем отдалении друг от друга. А уж более- менее общались только восемь оборотней, остальные совсем уж закрылись ото всех.

Как я сюда попала, какими путями дорогами доехала, не помню. Потом уже Марта рассказала, что привёз нас Алексей. И они вдвоём с Мартой не отходили от меня те две недели, которые покрыты для меня завесой небытия, потому как провела я их в какой-то прострации.

Но постепенно, благодаря их стараниям, я начала обращать своё внимание на окружающий мир. Потихоньку оттаивала. Последним шагом к моему возвращению стал выплеск всех обид, боли от потери родного человека в объятиях Лёши.

Брат, усадив меня к себе на колени, качал как малого ребёнка и, обнимая, что-то шептал, гладил по голове, успокаивая. И теперь я не только знаю, но и чувствую его. Как и он меня. В тот день мы действительно сроднились, поняв, и приняв друг друга в качестве брата и сестры.

Через пару дней Лёша уехал, а у меня потянулись монотонные будни, но мне они были не в тягость, а наоборот, радовали отсутствием общения, кроме как с Мартой и совсем уж изредка с соседями. Но и работой меня она не обделяла. Помимо дел по хозяйству, я занималась заготовкой трав. Под это дело мне даже выделили маленький пустующий домик.

Женщины, жившие здесь всю весну, лето и осень собирали редкие дикие травы, тем более росшие неподалёку от озера силы, поэтому здесь скопился довольно таки большой необработанный запас сырья. Так что, переделав дела в нашем с Мартой домике я отправлялась в соседний, где по привычке включив радио, принималась сортировать травы, ягоды, коренья и цветы.

Раньше я всё же не до конца понимала значенье слова – воля. А здесь дышала ею, наслаждалась, часто, подолгу бегая волчицей по лесу. Осень для меня была внезапной, ведь её медленное, неторопливое прибытие я пропустила.