— Так вы миссис Шоу?

— Угу. Вот так, Эй Джей! Превосходно!

Даймонд сухим тоном, в котором звучали предупреждающие нотки, представился сам и представил Джули.

— Мы можем поговорить внутри, мэм?

— Но я вам уже все сказала, — ответила она, все еще глядя на витрину. — Вчера у меня был сержант, и он записал мои показания.

— Надо еще кое-что прояснить.

Она вздохнула и наконец повернулась к ним лицом:

— А мне нужно подготовить витрину к вечернему показу. У нас будет сотня человек. Как она вам, кстати?

— Витрина? По-моему, неплохо. Я не очень разбираюсь в живописи. Кажется, здесь изображен Эйвбери?

— О господи. — Джессика закатила глаза. — «Кажется, здесь изображен Эйвбери». Что за варварское выражение. Хорошо, что автор вас не слышит.

Они вошли внутрь. Эй Джея отправили распаковывать новые картины.

— Надеюсь, это не займет много времени, — обратилась Джессика к Даймонду. — Вся эта история действует мне на нервы. — Она нашла для них пару свободных стульев. — Хотите кофе?

— Так мы задержимся еще дольше, — заметил Даймонд.

— Нет, если его заварит Эй Джей. Вам с молоком и сахаром? Сколько кусочков — два?

Она угадала.

— Спасибо. Вам надо работать детективом, — заметил Даймонд.

Джессика смерила его взглядом.

— Пустяки. А вам без сахара? — обратилась она к Джули. Отдав распоряжение Эй Джею, пролетевшему мимо них с огромным полотном, Джессика повернулась к Даймонду. — Эй Джей молодец. Он все делает бесплатно. Я не плачу ему ни цента. Только обещаю продать больше его работ.

— Его работ?

— Да, он художник.

— Так это его картина была в витрине?

— Господи, нет. Я держу его наверху.

— Вот счастливчик, — обронил Даймонд и пожалел, что не прикусил язык.

Джессика не вспыхнула и не выказала никакого смущения, только уставилась на него холодным взглядом.

— Когда вы вступили в клуб «Ищеек»? — торопливо спросил детектив.

— Прошлой зимой. Я была последним членом клуба, если не считать новенькой, Ширли-Энн. Она приходила к нам всего два раза.

— Значит, когда вы к ним присоединились, Сид Тауэрс уже был в группе?

— Сид? Да.

— Вы встречались с ним до этого?

— Нет.

— А кого-нибудь другого знали раньше?

— Только Полли Уайчирли. Я вступила в клуб по ее приглашению. В прошлом году она пару раз заходила в галерею и увидела, что я читаю. Оказалось, что мы обе интересуемся детективами, и она пригласила меня на встречу в крипте. Мне не хотелось, но я пошла. Она умеет убеждать. Вы с ней уже виделись?

— Пока нет.

— Потом она ко мне почему-то охладела. Должно быть, я ляпнула что-то не то. Людям вроде нас с вами надо думать, прежде чем говорить. Но я хожу туда не для того, чтобы доставить удовольствие Полли. Я хожу, чтобы развлечься. «Ищейки» хорошо разбираются в литературе, но среди них, должна заметить, встречаются весьма экстравагантные особы.

— Совсем честертонутые?

Она подняла брови:

— Я не ослышалась? Вы пытались скаламбурить?

— «Кажется, вы пытались скаламбурить». Что за варварское выражение!

На этот раз она рассмеялась, и по ее взгляду было ясно, что она поменяла свое мнение об этом толстом полисмене.

— Я сказала «экстравагантные», и только. Они не так уж глупы. Все довольно начитанны. Я порой люблю скрестить с ними шпаги.

— Выходит, встречи проходят довольно живо?

— Живо? Я бы сказала — мертво.

На этот раз улыбнулся Даймонд.

— Впрочем, — продолжала Джессика, — бывают небольшие стычки. Руперт любит всех доставать.

— Вы говорите о мистере Дарби?

— Разве? Я всегда знала его как Руперта. На мой взгляд, он безобиден, хотя другие думают иначе. Бедняга застрял в пятидесятых, когда считалось шиком дымить «Голуазом» в Сохо и посещать джаз-клубы. Мне кажется, вы с ним хорошо поладите.

Даймонд погладил фетровую шляпу на своих коленях.

— Я слышал, у него была ссора с мисс Чилмарк.

— Ах, эта старая перечница. Вот кто настоящий сноб. Если ее послушать, Чилмарки в прошлом владели половиной города. Она не понимает, почему мы не простираемся перед ней ниц каждый раз, когда она входит в комнату. Больше всего ее убивает то, что Руперт явно стоит выше ее на социальной лестнице, но при этом совершенно плюет на этикет.

— Выше? Из чего это следует?

— Из его акцента. Выражаясь словами Дилана Томаса, он говорит так, словно на его языке весь эльгинский мрамор.

— Кажется, в понедельник был особенно острый инцидент.

— Инциденты бывают каждый понедельник. Он все время приводит свою собаку, а для нее это как красная тряпка для быка. Она закатывает истерику, и мы ее успокаиваем.

Это было слишком поверхностное описание, и Джули задала новый вопрос:

— Но вы были наготове, правда?

— В каком смысле?

— У нее началась гипервентиляция, не так ли? А вы сразу с ней справились.

— Просто я вспомнила один старый способ с бумажным пакетом, — небрежно ответила Джессика. — Она быстро пришла в себя.

Даймонд тут же ухватился за этот шанс.

— А что стало с пакетом?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, потом.

— Не помню, хотя…

— Хотя что?

— Возможно, он остался у меня.

— Вот как?

— Да, такое могло случиться. На самом деле, наверно, так и было. Я боялась, что приступ случится снова, а мисс Чилмарк решила остаться до конца вечера. Руперт увел собаку, но я не хотела рисковать и оставила пакет при себе. Вот только что стало с ним потом? — Она помолчала. — Это важно?

— Может, и нет, но я хотел бы знать.

— Тогда начнем с того, что пакет дал мне Сид.

— Я знаю, — кивнул Даймонд.

— И я не помню, чтобы я его вернула.

— Вы его выбросили?

— Сомневаюсь. Зачем, если он так пригодился? Просто пытаюсь вспомнить, что произошло дальше. Вряд ли я продолжала держать его перед носом у мисс Чилмарк. Скорее всего, убрала в свою сумочку.

— И, конечно, нашли его потом.

— Сомневаюсь. У меня там годами валяется бог знает что. Наверно, он и сейчас в ней лежит. Хотите, чтобы я посмотрела сумочку?

— Немного позже, — ответил Даймонд. Разговор набрал темп, и ему не хотелось его прерывать. Дай ей передышку, и она тут же вернется к своей витрине. — Расскажите мне о Сиде.