Линк — исключение.

Не думай о Линке, и том, как сильно ты любишь его, и том, как отвратно прошли все эти годы. Отвратно и восхитительно. Помни о данном обещании. Я не буду думать о Линке и любви.

Не буду до моего дня рождения, а до него осталось девяносто восемь дней. На девяносто восьмой день заканчивается седьмой год, и благодаря моему милому к этому времени у меня будут „отвальные“, и мы станем по-настоящему равны, и с Божьей помощью у нас будет этот Благородный Дом. Станет ли он моим свадебным подарком ему? Или его подарком мне?

Или прощальным подарком».

— Где комната для дам? — Она встала, все поднялись следом и теперь возвышались над ней, кроме Филлипа Чэня — она была выше его на целый дюйм, — и Гэваллан объяснил ей, как пройти в дамскую комнату.

Линбар Струан распахнул перед гостьей дверь и закрыл за ней. Потом ухмыльнулся:

— Спорю на тысячу, у тебя ничего не выйдет, Жак.

— Ещё одна тысяча, — подхватил Гэваллан. — И десять, что не получится у тебя, Линбар.

— Принято, — откликнулся Линбар. — При условии, что она пробудет здесь месяц.

— Что-то не те уже у тебя темпы, а, старина? — сказал Гэваллан, а потом обратился к Жаку: — Ну как?

Француз улыбнулся:

— Двадцать за то, что тебе, Эндрю, никогда не завлечь такую даму в постель. Равно как и тебе, бедный малыш Линбар. Пятьдесят за это против твоей лошади.

— Мне моя кобылка нравится, клянусь Господом. У Ноубл Стар большие шансы победить. Она лучшая в нашей конюшне.

— Пятьдесят.

— Сто, и я подумаю.

— Настолько мне не нужна ни одна лошадь, — снова улыбнулся Жак, глядя на Филлипа Чэня. — Что ты думаешь, Филлип?

Филлип Чэнь встал:

— Думаю, поеду-ка я на ланч домой и предоставлю вас, жеребцов, вашим мечтаниям. Забавно, однако, что все вы спорите на то, что ничего не получится у других, а не на то, что получится у кого-то из вас.

Они снова рассмеялись.

— Глупо давать нам что-то дополнительно, а? — сказал Гэваллан.

— Сделка — просто фантастика, — воскликнул Линбар Струан. — Господи, дядя Филлип, просто фантастика!

— Как и её derriere[57], — добавил де Вилль тоном знатока. — А, Филлип? Филлип Чэнь добродушно кивнул и вышел. Но, увидев входящую в дамскую комнату Кейси, подумал: «Айийя, кому вообще нужен такой большой кусок?»

Войдя в туалет, Кейси изумленно огляделась. Вокруг чистота, но запах такой, будто никто за собой не смывает, да ещё ведра наставлены одно на другое, некоторые с водой. Из-за лужиц расплесканной воды кафельный пол казался грязным. «Я слышала, что гигиена у англичан не на высоте, — с отвращением подумала она, — но чтобы здесь, в Благородном Доме? Уф! Поразительно!»

Она зашла в одну из кабинок, скользя на мокром полу. Закончив свои дела, нажала на ручку. Никакого эффекта. Она нажала ещё раз и ещё, но ничего так и не произошло. Выругавшись, она подняла крышку сливного бачка. Он был сухой и ржавый. В раздражении она открыла дверную задвижку, подошла к раковине и открыла кран. Вода не полилась.

«Что здесь вообще происходит? Могу поспорить, эти ублюдки нарочно послали меня сюда!»

Она нашла чистые полотенца для рук, неумело вылила ведро воды в раковину, расплескав немного, помыла руки и вытерла их, разозлившись из-за того, что намочила туфли. Потом вдруг вспомнила, взяла ещё одно ведро и опорожнила его в унитаз. Третье ведро пришлось использовать, чтобы снова помыть руки. Уходя, она чувствовала себя так, будто вся измаралась.

«Наверное, что-то случилось с этой проклятой трубой, а водопроводчик придет только завтра. Черт бы побрал все эти водопроводы! Успокойся, — сказала она себе. — Ты начнешь делать ошибки».

Коридор был устелен изящными китайскими шелковыми коврами, а стены увешаны картинами маслом с изображениями клиперов и китайских пейзажей. Подойдя к залу совета директоров, она услышала приглушенные голоса и смех — так смеются после скабрезной шутки или непристойного высказывания. Она знала, что стоит открыть дверь, как атмосфера добродушного подшучивания и товарищества исчезнет и снова повиснет неловкое молчание.

Она отворила дверь, и все встали.

— У вас что-то с водопроводом? — спросила она, еле сдерживаясь.

— Нет, не думаю, — удивился Гэваллан.

— Так вот: воды нет. Разве вы не знали?

— Конечно нет… О! — осекся он. — Вы же остановились в «Ви энд Эй», так что… Неужели вам никто не сказал о перебоях с водой?

Они заговорили все сразу, но Гэваллан перебил всех:

— У «Ви энд Эй» своя система водоснабжения — как и у пары других отелей, — а для остальных вода подается только четыре часа каждый четвертый день, так что приходится пользоваться ведрами. Мне и в голову не пришло, что вы не знаете. Прошу прощения.

— Как же вы управляетесь? Каждый четвертый день?

— Да. Четыре часа, с шести до восьми утра, а потом с пяти до семи вечера. Ужасно неудобно, потому что, конечно, приходится набирать воду на четыре дня. В ведра, ванную, куда только можно. Ведер не хватает: воду дадут только завтра. Боже мой, у вас ведь там была вода, да?

— Да, но… Вы хотите сказать, что водопровод не работает? Везде? — Она никак не могла в это поверить.

— Да, — терпеливо подтвердил Гэваллан. — Кроме этих четырех часов каждый четвертый день. Но вам в «Ви энд Эй» беспокоиться нечего. Отель стоит прямо на набережной и может пополнять свои резервуары с лихтеров — воду, конечно, приходится покупать.

— Значит, вы не можете принять душ или помыться?

— На такой жаре через три дня все порядком засаливаются, но, по крайней мере, труба для всех одна. И потом, это тренировка на выживание, когда перед уходом ты должен убедиться, что остается ещё полное ведро.

— Я понятия не имела. — Она в ужасе вспомнила, что вылила целых три ведра.

— Наши резервуары пусты, — объяснил Гэваллан. — В этом году почти не было дождей, прошлый год тоже выдался без осадков. Чертовски неудобно, но что поделаешь. Это жизнь, и приходится мириться. Джосс.

— Откуда вы тогда берете воду?

Они тупо уставились на неё:

— Из Китая, конечно. Её подают по трубопроводу через границу на Новые Территории или привозят в танкерах с реки Чжуцзян. По соглашению с Пекином правительство только что зафрахтовало флотилию из десяти танкеров, которые ходят вверх по Чжуцзян. Таким образом, мы получаем около десяти миллионов галлонов[58]в день. На этот год фрахт обойдется правительству в сумму порядка двадцати пяти миллионов. В субботней газете писали, что потребление воды у нас сократилось до тридцати миллионов галлонов в день на все население, которое насчитывает три с половиной миллиона человек, и это включая промышленное использование. Говорят, у вас в стране один человек использует сто пятьдесят галлонов в день.