Анну, – я зачастила. – В «Узнике замка Иф» Мерседес играла, вы смотрели? Мы вот с мамой в кино ходили, очень понравилось…

Я уже видела, как сузились его глаза, и не смогла удержаться, чтобы не отвести свои.

– «Баттерфляй», – он повернулся к Светлане. – Эта сука меня обобрала.

– Что? – мы воскликнули со Светланой одновременно.

– Думала, не вспомню? Клофелинщица твоя Снегурка. В туалет меня утащила и на бабки развела, – Павел посерьезнел и схватил меня за локоток. – Поехали.

– Я никуда с вами…

Павлу надоело со мной церемониться, и он со всей дури врезал мне в бок, так, что я задохнулась.

– Паша! – верещала Светлана, пока он тащил меня к выходу. Охрану, впрочем, она так и не позвала.

Паша, несмотря на свою компактность, оказался крепким парнем, так что вырваться я не могла. Он впихнул меня на заднее сидение машины, врезав для профилактики еще пару раз, и погнал. Ехали мы недолго – вскоре остановились около другого особняка, куда скромнее прежнего. Он затащил меня в дом и, заехав еще раз в ухо, швырнул на пол.

– Отдыхай пока.

И тут же схватился за телефон:

– Слышь, Кощей, нашел я ту шлюху из «Баттерфляя». А я тебе говорил, не заезжая она. Да она, она это. Ну че ты пиздишь, приезжай ко мне, сам увидишь.

Бросил трубку, а я залепетала:

– Слушайте, я правда не понимаю, о чем вы говорите.

– Че тут понимать. Отрабатывать будешь.

– Я у вас ничего не брала, правда!

Он намотал мои волосы на кулак и дернул вверх.

– Слышь, хочешь я тебе рожу порежу?

– Не хочу, – я пискнула. – Можно мне в туалет? Приведу себя в порядок. Подготовлюсь. Чтоб в лучшем виде всё, да?

– Только недолго. И это… шубу свою блядскую оставь, Снегурка.

Он провел меня на второй этаж, открыл первую дверь сбоку от лестницы и впихнул внутрь. Снаружи провернулся ключ.

Я оказалась в просторной ванной комнате с душевой кабиной. Окна не было, зеркал тоже. На полке шампунь да пластмассовый стаканчик с зубной пастой и щеткой. Не затыкаю же я его насмерть? Дрянь дело. Я открыла холодную воду на полную и вцепилась в раковину, думая только о том, какая же я дура, вся в мать, и чего я всё это время ждала, неужели того, чтобы попасть в лапы вот такого Беса, да еще и его дружка, который вот-вот нагрянет, а может, и не один…

Бабушка, бабушка, что делать, если встретила волка?

Искать лесоруба, внученька.

Я сунула ладони под воду и тут же отдернула: лился чистый кипяток. Тут я наконец сообразила. Взяла с полки стакан, набрала воды и разлила перед дверью. Затем набрала еще один, стащила шубу, встала сбоку от двери и медленно опустила ручку.

– Ты там всё?

– Да.

Замок провернулся, дверь распахнулась – и я плеснула Бесу в рожу кипятком, отскочив в сторону.

– Ах ты су-у-ка, – он взвыл и попытался меня схватить, но я накинула шубу ему на голову и толкнула вглубь ванной. Он поскользнулся на мокром полу и рухнул, я захлопнула дверь, провернула ключ и со всей дури припустила ко входу.

Только я взялась за ручку, как дверь открылась – и я вписалась в кожанку, едва не взвыв от несправедливости мироздания: вот и дружка нечистый принес!

И тут произошло странное. Парень схватил меня за руку и выдернул за порог.

– Погнали, – скомандовал он, а я так растерялась, что послушалась и прыгнула по команде в кислотно-лимонную «Ниву».

Только когда «Нива» покинула поселок, я начала соображать и рассматривать своего нежданного спасителя. Лет двадцати пяти, в спортивном костюме и хилой кожанке не по сезону (мода у них, что ли, такая?), бритый, сероглазый, узкие губы кривятся в презрительной насмешке. А с чего я, собственно, решила, что меня спасают?

– Куда мы едем? – прозвучало робко, и я разозлилась.

– Ты скажи.

– В смысле?

– В смысле, куда тебе отвезти? Как свалила-то?

Я рассказала, как дело было, а он покачал головой.

– Как же тебя так угораздило? Сначала в «Баттерфляе»…

– Я не проститутка!

Он вздохнул:

– Да знаю я, – вздохнул он. – Есть у Беса такая особенность – пить до чертей, а потом не помнить нихуя. Или еще хуже – кусками. Он как раз в этот день проигрался, вот и остался без бабок. Помнил, что «Баттерфляй», помнил, что баба ему в туалете чем-то не угодила. Ну и ухо штопали. Про ухо я ему сказал, что подрался, а про девку – что шлюха заезжая потравила и ограбила.

– Зачем?

– Затем. Заезжих искать не надо.

– Я не про то. Зачем вы мне помогаете? Что вам нужно?

– Чтобы ты мотала из города.

– С какой это стати? Это мой город, у меня здесь дед строил ГЭС вообще-то!

– Где твой дед-то сейчас?

– Умер.

– К нему хочешь?

Я тотчас вспомнила изуродованную танцовщицу, которой, по слухам, за меньшее досталось, и поежилась.

– Я в милицию пойду.

– Иди. Может, повезет. А может, сами тебя Бесу доставят. Решать тебе. До дома я тебя довезу, дальше сама. Бес меня и так заждался, а тачка приметная больно, нечего мне здесь торчать.

– А ты не можешь убедить своего друга оставить меня в покое?

– Он мне не друг.

Я усмехнулась:

– Ты под ним ходишь, вот оно что.

– Я, Снегурка, сам по себе хожу. Треплешься много, а времени у тебя в обрез. Дома есть кто из мужиков, чтоб проводил? Отец, брат?

– Нет, только мама.

– Только мама… Телефон давай, созвонюсь с ней вечерком.

– Нет.

Он фыркнул.

– Да че ты выпендриваешься, нужна ты мне больно…

– Телефона нет.

– Че так-то?

– Дорого.

Он цокнул.

– Красиво живешь.

– Нормально живу! – Тут я наконец пришла в себя и обозлилась окончательно. – Никого не трогаю хотя бы!

– Ты уже дважды тронула, Снегурка. Третьего не будет. Так что найди себе нору поглубже и не высовывайся.

И тут я вспомнила:

– У меня же паспорт забрали! Как я уеду?

Он помрачнел. Побарабанил пальцами по рулю, вздохнул и наконец вытащил связку из бардачка.

– Запоминай, – и продиктовал адрес. Потом сунул мне ключи. – Решишь рвать когти – брось в ящик почтовый. Жратва в кладовке, хватит надолго. Так что не высовывайся и жди.

– Чего ждать?

– Меня. Я попробую здесь как-то всё порешать. Без паспорта далеко не уедешь. И еще: если соседи сунутся, скажешь, что на праздники приехала, ясно? Адрес повтори.

Он перегнулся через меня и толкнул дверь.

– Топай.

Мамы дома не оказалось. Я оставила крайне расплывчатую записку, собрала сумку и, натянув шапку пониже, а капюшон