Я взволнованно перевела дух, выключила воду и легла на спину. Все складывается, на мой взгляд, очень даже нормальненько. Я давно согрелась, и сейчас было приятно лежать в горячей влажной тишине и наблюдать, как на улице (у меня в ванной есть узенькое окошко под потолком), как в сером зимнем небе весело порхают снежинки.

Однако вода в моей лохани незаметно остывала, небо за окном густело, приобретая сиреневые вечерние оттенки… А Вадим еще все не звонил!.. Вам не кажется это странным? А мне так чрезвычайно!.. И вообще никто не позвонил за целый день. Я сняла трубку, чтобы проверить связь. Трубочка скучно заныла.

Я уже вышла из ванной, заварила себе кофе покрепче, чтобы успокоиться, из холодильника вытащила небезызвестный торт… А телефончик мой все хранил священное безмолвие. Молчал и молчал, как партизан! Просто нервов никаких не хватит на это смотреть!

Я выпила кофе, заварила еще… И тут телефон затренькал! Я с трудом дождалась третьего гудка и сняла трубку.

– Да? – получилось совсем не так, как я предполагала вначале, а плоско и неумно.

– Аделаида… – Вадим произнес мое имя, и я сразу почувствовала что-то нехорошее. Потому что его интонации и аберрации были недвусмысленно грустные.

– Что, Вадим? – От расстройства я осела на стул.

– Аделаида… ничего не выходит. Галина наотрез отказывается дать развод…

– А, понятно…

– Нашло на нее что-то… И ни в какую! – Аберрации его интонации однозначно были извиняющимися. Я мгновенно припомнила Женьку, ее «…а я не верю! Крутится твой Вадим как уж на сковородке. Помяни мое слово – нечисто тут!..» А я-то глупая дура!..

– Вадим! Ты ведь с самого начала все знал! – сурово ответила я. – Только я не понимаю – зачем?!

– Аделаида, ну подожди!..

Он пытался сказать, что со временем что-то там утрясется, переменится… Нет уж! Надо было слушать Женьку! Темнит и крутит! Точно!

Я поспешно положила трубку и отключила телефон. Сюда, в эту квартиру, они въедут вместе! Вадим с Галиной. Очень миленько. Только зачем нужно было устраивать весь этот балаган?! И как мне быть теперь? Даже отдаленно не представляю! Остаться с ними здесь, один на один?! Вот угораздило-то идиотку!.. Другого слова нет.

Я вновь подключила телефон, чтобы позвонить Женьке и сообщить веселое известие, как он тут же энергично затрезвонил. Все ясно – опять Вадим. Видать, еще чего-нибудь придумал.

Я взяла трубку.

– Аделаидочка! Чё не звонишь? Чё не хвастаешься? – Это оказалась Женька. – Или нечем?

– Ой, Женька…

– А я тебе что говорила, подружка моя! Все – от начала до конца – один большой треп! Я целый день от тебя звоночка ждала.

– Ты сейчас где? – вяло поинтересовалась я.

– В пробке стою! Короче, Адель, я срочно еду к тебе. Нам нужно действовать незамедлительно!

– Но я только одного не пойму, Жень!.. Зачем?! Зачем ему?..

– Угомонись, сестренка! – отрезала Женька. – Во-первых, не ему, а им!

– Ты только подумай, что меня теперь ждет!.. Уехать я отсюда уже не могу…

– Я все уже обдумала! Теперь тебе, Адка, осталось только одно!

– Что – одно?.. – испуганно уточнила я.

Через полчаса подруга была у меня. Она наотрез отказалась от кофе с чаем, не пожелала даже попробовать прикольный Вадимов тортик. Лицо ее сурово пылало. Присев на стул и подогнув под себя ногу, Женька напористо развивала свою мысль.

– Тебе остается одно. Не допустить всеобщего переселения народов из вашей квартиры! Нужно срочно этому воспрепятствовать!..

– Ну-у… – разочарованно протянула я. – Многие уже уехали. С Ольгой сегодня простилась. Соседки-старушки целый день не было слышно. А это верный признак…

– Многие – не есть все! Достаточно хотя бы одного-двух. Это серьезная оппозиция. Мы супругам Шубиным спутаем все карты! Понимаешь ты, нет?

– Понимаю в принципе, – согласилась я. – Но только как мы можем им помешать? Соседи посмотрели квартиры, им все понравилось – они запаковали уже вещи… И тут мы с тобой появляемся в дверях… И что дальше?

– Я уже все это мысленно прокрутила. Естественно, если мы начнем что-то бормотать о нечистых планах Вадима или о стервозности Галины… То это, ты верно говоришь, будет выглядеть анекдотично. Нас с тобой на смех поднимут. Но!.. Мы пойдем другим путем. Мы с тобой, Адка, убедим твоих дражайших соседей, что вариант, который им вроде бы показался приемлемым, на самом деле – сущая хрень! И если они сейчас уедут – они дико прогадают!.. И локти будут кусать. Да такая, как у вас, палата, нет – футбольное поле – весит не меньше двух таких хреней!.. Главное нам сейчас – выиграть время! И хотя бы оттянуть их отъезд. Там они поползут смотреть второй вариант, третий, четвертый… И дело увязнет! Адка, как тебе?

– Ну да… – невесело согласилась я. Женькин проект казался мне обреченным на провал. – Давай попробуем.

– А что еще нам остается?

– Если только все не разъехались уже.

– Навряд ли все, – с сомнением бросила Женька. – А то бы уж тут сейчас счастливые супруги Шубины хозяйничали…

Мы обе невольно прислушались. В квартире царила глухая, зловещая тишина. Обычно откуда-нибудь да слышатся шум, звуки телевизора, шаги, смех, треньканье рояля, нередок был и гул застолья. А сейчас!..

– Пошли! – скомандовала Женька. – По соседям! Теперь каждая минута дорога!

Мы вышли в коридор и начали обход.

Женька решительно толкнулась в первую дверь. Она позвонила и еще постучала для верности. Там никто не отозвался. Во вторую… С тем же результатом. Мы позвонили в третью. Из-под нее лишь сильно дуло, и слышался далекий шум города.

Мы тронулись дальше.

Наши звонки и стуки в соседские двери гулким эхом раскатывались в глубине квартир и беспомощно замирали, оставаясь без ответа. Никто не выходил нам навстречу, и никто не задавался из-за двери осторожным вопросом: кто там? Конечно, Женька права – это еще не конец, возможно, некоторых обитателей просто нет дома. Я, естественно, с ней соглашалась. Но меня смущала та гулкость и сиротливость, с которой наши шаги и голоса отдавались за соседскими дверями. Так разносится звук в пустых пространствах казенных коридоров, а вовсе не в жилых, давно обжитых квартирах. Мне упорно казалось, что за запертыми дверями лишь холодный сумрак и пустота.

Так мы дошли до распахнутых дверей Ольгиной квартиры. На полу остался мусор. Дверь балкона была прикрыта. Снег на паркете растаял и превратился в прозрачную лужицу. Женька остановилась на пороге, недоуменно озирая голые стены.

– Лю-ди!.. – негромко крикнула она. – Вы где-е?.. Ау!..

Ей отозвалось лишь эхо под потолком.

– Не понимаю ничего, – пробормотала она. – Где же люди? Неужели все уехали?.. А?.. Так быстро?! Не может такого быть, Адка!