Резко выдохнув воздух, Коркоран прервал контакт и открыл глаза. Лицо Зибеля маячило белесым пятном, зрение восстановилось не сразу, и несколько секунд стены каюты, койка и стол с голопроекторами и книгами раскачивались, словно на попавшем в бурю древнем паруснике. Вскоре эта пляска прекратилась и мир корабля, привычный и устойчивый, сомкнулся вокруг Коркорана.

Зибель протянул руку и стиснул его запястье, то ли успокаивая, то ли считая пульс.

– Вначале это тяжело, но с каждым разом будет легче… все легче и легче, и ты научишься гасить ментальный резонанс… а сейчас думай о приятном… думай о Вере и девочках, представь ваш сад в Холмах, цветущие вишни и сливы, розовый куст у крыльца… это реальность, Пол, твоя реальность… вернись, войди в нее…

– Там тоже реальность. – Коркоран кивнул в сторону люка, будто за ним плыла в темноте и холоде мрачная глыба Обскуруса. – Я в порядке, Клаус. Это… это было поучительно. Не знал, что способен на такое!

– Способен, – сказал Зибель. Произнес твердо, словно гвоздь в доску заколотил. Затем поинтересовался: – Ну, услышал ты его? Какие впечатления?

– Дьявольская штука! Ты уверен, что там одно… только одно существо?

– Да. Одного пока достаточно, но когда корабли будут готовы, в каждом поселится такая тварь. Мы… я хочу сказать, мой народ… мы редко сталкивались с ними, но знаем, что фаата их выращивают. Тут, в Новых Мирах, тоже есть питомник, на Рооне или Т'харе. Скорее, на Рооне – эти создания любят тепло и им нужна вода. Много воды.

– Питомник… – задумчиво протянул Коркоран. – Йо с Т'хара, и она мне об этом не рассказывала… Ты, очевидно, прав: питомник на Рооне. Полагаю, что мне его нужно найти в первую очередь.

– Нам нужно, – откликнулся Зибель, подчеркивая первое слово. – Нам! Неужели ты думаешь, что я останусь здесь, а не пойду с тобой? Что я отпущу тебя одного? Что я скажу твоей матери, если ты не вернешься? Что скажу жене и дочкам? – Его лицо вдруг начало меняться, волосы и глаза потемнели, подбородок и скулы сузились, череп вытянулся, кожа стала отливать молочной белизной. – Фаата м'реги? – произнес он с вопросительной интонацией и попытался изобразить улыбку крохотным ртом. – Разве я не фаата? И разве мы не прекрасная пара? Повелитель и его верный джинн, готовый унести хозяина на край света, если возникнет опасность…

Коркоран, следивший за этой метаморфозой с удивлением и восторгом, развеселился.

– Предлагаешь себя в качестве транспорта? В самом деле, я не подумал… Живой телепортатор! Что может быть надежнее! Еще боевого робота с собой возьмем. Ты нас возишь, мы тебя защищаем.

– Это лишнее. Я не беззащитен.

– Но у тебя нет сигги! И ментоусилителя тоже нет! Или что-то сохранилось за прошедшие века?

– Что сохранилось, то сохранилось, – с достоинством сказал Зибель, принимая свой обычный вид. – Могло, впрочем, и новое появиться. Прогресс все-таки движется, Пол, на Земле и в других мирах, и его результаты бывают так удивительны…

Он посмотрел на маленький предмет, накрытый темным пластиком, и усмехнулся.

Дайт, Держатель Связи

После забвения в т'хами он всегда испытывал прилив энергии. Неудивительно – он находился уже в возрасте зрелости, так как увидел свет не в Новых Мирах, а по ту сторону Провала, на Айндоо, одной из колоний, заселенных еще в начале Третьей Фазы. Он был не так стар, как Уайра или Фойн, но все же его плоть уже ощущала давящую тяжесть времени и омолаживающие процедуры, заодно снимавшие напряжение туахха, были отнюдь не лишними.

Покинув камеру т'хами, он долго стоял посреди своего подземного жилища, изучая свой голографический облик, сотканный нитями света. Признаки старости еще не замечались: в темных блестящих волосах не проглядывала зелень, кожа была гладкой, без следа морщин, губы – упругими, фигура – тонкой и изящной, как у всех фаата высшей касты. По земному счету времени он прожил триста двадцать лет и мог протянуть еще столько же или больше, особенно на благодатном, теплом Рооне. Роон был лучшим из Новых Миров, истинной драгоценностью, найденной среди звезд Кораблем Уайры, первым и пока единственным, который пересек Провал. Корабль отправился дальше с Йатой, другим Столпом Порядка, ибо Корабли должны летать, расширяя владения расы, а Уайра, по праву старейшего, занял лучший континент Роона. Теперь Связка Уайры правила этим материком, и никто из нее не ушел, кроме Посредника Айве – ни Йан, Хранитель Небес, ни Следящие Туйма и Уйгги. Он, Дайт, Держатель Связи, тоже остался, отправив с Йатой и Айве свое семя и своего потомка. Пусть летят! И пусть никогда не увидят Затмения!

Сам Дайт не испытывал тяги к перемене мест, а тем более к далеким странствиям. Айндоо, его родина, являлась холодной и скудной землей, небогатой жизнью и природными ресурсами; главной заботой ее обитателей было обогащение атмосферы кислородом и бурение скважин, необходимых, чтобы добраться до подземных вод. Там выращивали только малые мозги, туповатые, способные регулировать водный баланс либо управляться с парой тысяч тхо, занятых на атмосферной фабрике. В ближайшее тысячелетие Айндоо не мог снарядить свой Корабль, так как для этого требовался квазиразум более высокого порядка, нуждавшийся в процессе созревания в тепле и обилии воды, насыщенной минералами. Для Дайта, чей ментальный дар проявился рано и с необычайной силой, родная планета была тупиком. Дайт, возможно, являлся лучшим Держателем Третьей Фазы и наверняка одним из лучших в текущую эпоху; что такому делать в засушливом и бедном мире, будь он хоть трижды родиной? И потому он согласился с предложением Уайры, когда Корабль по пути к Провалу достиг Айндоо и Столп Порядка начал добирать экипаж. Делалось это согласно давней традиции: уходящий в странствие Корабль должен был взять тхо и полностью разумных со многих планет, чтобы новым поселенцам не грозило генетическое оскудение. Кроме того, пополнялся банк спермы, служившей для осеменения производительниц-кса.

После Айндоо Роон казался счастливой обителью: три больших материка, равнины, покрытые травой и мхами, неиссякаемым источником клетчатки, отсутствие опасной фауны, экологический цикл, привычный для растений, что культивировались с древности, щедрое солнце, соленый океан и масса пресных вод. В системе Роона была еще одна планета, Т'хар, пригодная для заселения, а у соседней звезды – Эзат, тоже не худший из миров, в каких доводилось селиться фаата. Еще тут имелся газовый гигант со свитой спутников, источником сырья для Кораблей, что строились повсюду, где позволяли обстоятельства. Пожалуй, единственным ценным ресурсом, которого здесь не нашлось, были разумные создания, пригодные для службы и работы, и поэтому Айве, Посредник, Говорящий С Бино Тегари, то есть с чужаками, на Рооне не остался, а отправился с Йатой в новый полет. Здесь говорить ему было не с кем.

Корабль ушел, когда выросло первое поколение тхо, заменившее умерших пилотов, олков, кса и рабочие касты. В принципе каждый новый колонизированный мир должен был отправить в странствие свой материнский Корабль и снарядить еще один, чтобы экспансия не прерывалась и чтобы другие расы, дроми и п'ата, хапторы и лльяно, кни'лина и шада, испытывали ужас перед мощью Третьей Фазы. Корабль строился долго и с напряжением сил, но Уайра, Фойн и Йасс, Столпы Порядка с трех материков, заложили сразу целую флотилию, ибо плацдарм в этой ветви Галактики нуждался в быстром расширении. Что за опасности таились здесь? Какие расы обитали? Этого не знал никто. Даскины отметили ближний сектор как лишенный разума, но доверять их древней карте было бы нелепостью – ее составляли в те времена, когда обросшие шерстью предки фаата еще не лишились хвостов. За миллионы лет сюда могли проникнуть воинственные расы, те же дроми или хапторы.