– Просто, Билл… – я взяла его за руку, задыхаясь. Если он чуть-чуть притормозит, я переведу дух и скажу, что хочу извиниться.

– Мы опаздываем, – бросил он, и это был прямой намек на то, что разговаривать он не намерен, но он хотя бы замедлил шаг.

– Я хотела сказать, что мне очень жаль, что мы с тобой тогда поругались. И я правда, очень-очень рада за тебя и за Банти, – выпалила я единым духом, на случай, если он опять решит идти быстрее.

– Спасибо, – кивнул он и, чуть помедлив, продолжал:

– Ты же знаешь, как я ее люблю? И я вовсе не сумасшедший.

– Конечно, – согласилась я.

– Я не собираюсь портить ей праздник. И если уж начистоту, Эм, не тебе меня учить, как мне надо работать.

– Знаю. Прости меня. – Он был прав.

– И не надо меня доставать всякой ерундой.

– Ладно. – Ну вот, вроде вышло. Все сказано.

– Хорошо, – ответил Уильям и снова ускорился. Я держалась рядом, пытаясь разглядеть дорогу, которой почти что не было. Мой фонарик светил очень тускло, и я споткнулась о камень. Приходилось подпрыгивать, чтобы не упасть. Билл продолжал говорить, и у него выходило что-то вроде лекции.

– Я знаю, что делаю, а ты – нет, Эмми, ты не пожарный. Не всегда на пожарах так опасно, как кажется.

Все же я так не считала. Фред тогда вывихнул руку, и при одном ее виде становилось дурно. Тогда им всем грозила настоящая опасность.

Мы уже были на углу Беллами-стрит, совсем рядом со станцией. А я-то надеялась, что мы уже будем говорить о субботнем вечере.

– Да, – я старалась думать о том, что все действительно хорошо, несмотря на упрямство Уильяма. Он говорил со мной, как с полной дурой.

– Я понимаю, – я старалась сгладить углы, несмотря на то, что дипломат из него оказался никудышный. – Как здорово, наверное, будет в этом кафе! – стоило попытаться сменить тему.

– И на Монмут-стрит все было под моим контролем.

Уильям не давал мне шанса. Он по-прежнему злился на меня из-за той куклы. И никакого контроля там не было, его вместе с ребятами едва не завалило.

– Полный бред, – теперь рассердилась я, так как все мои добрые намерения вылетели в трубу. – Еще немного, и вы бы оказались заживо погребенными.

Билл встал, как вкопанный.

– Эмми, ты что, не можешь прекратить это? – огрызнулся он.

При чем же здесь я? Мы с ним как будто говорили на разные темы.

Я не упоминала об этом, во всяком случае, пока не извинилась. Я вообще не говорила с ним о том, что там случилось, с того самого утра. Он же вел себя так, словно я нарисовала огромный плакат и повесила его у нас в части.

– Могу, – честно ответила я. – Но тогда ты будешь думать, что риск угробить половину своей команды из-за куклы – не твоя заслуга.

Лучше бы я этого не говорила. Уильям любил всех своих ребят, как родных. Вот теперь я точно была полной дурой. Я хотела извиниться, но Билл опередил меня.

– Как это низко, Эмми, – сказал он. – И как подло.

Он повернулся и пошел на станцию.

– Билл, – я позвала его, но он не останавливался. – Пожалуйста, Билл!

Я стояла среди изрытой дороги и смотрела ему вслед, пока он не исчез в темноте.

– Эмми, это ты? – За моей спиной послышались чьи-то неуверенные шаги. – Подожди меня! У меня батарейка села, ничего не вижу.

Тельма. И совсем не вовремя. Я поздоровалась, стараясь ничем себя не выдать.

– У тебя все хорошо? – спросила Тельма, чутье которой сложно было обмануть. – Уильям ушел вперед без тебя?

– Да нет, просто мы опаздывали, и я сказала ему не ждать меня, – соврала я.

– Храни его Господь, – вздохнула Тельма, и мне стало еще хуже. – Он так ждет следующей недели. Ты уже знаешь, что за сюрприз он вам приготовил?

Хранить секреты она явно не умела.

Тельма взяла меня под руку, и мы пошли вперед, ведомые неверным светом моего фонарика.

– «Кафе де Пари», – изрекла она, несмотря на то, что я ей ничего не ответила, и продолжала делиться новостями. – На прошлой неделе он спросил меня, понравится ли вам с Банти такая идея, а я ответила, что вы с ума сойдете от радости. Здорово же, правда?

– Да, – тихо ответила я. – Ждем не дождемся.

– Еще бы, – согласилась Тельма, сжав мою руку. – Старина Рой сам не свой от счастья. Вот честно, твоей Банти так повезло! Выйдет замуж за такого красавчика, а!

Я кивнула, чувствуя себя отвратительно. Тельма, конечно, права. Я прижалась к ней, и мы поспешили к нашей пожарной части. Может, я еще успею поговорить с Уильямом до начала смены.

Разговор с Уильямом, однако, не состоялся. Не обращая внимание на восторги всех девочек в смене от новостей про вечеринку в клубе, я отправилась на его поиски и нашла горячо спорившим с капитаном Дэвисом о снаряжении, так что была вынуждена вернуться на свое рабочее место. Тельма и девочки так оживленно следили за подготовкой к свадьбе Банти, словно это был один из романов в «Женском Дне», и было приятно сознавать, что у них есть хоть какой-то повод порадоваться, особенно нарядам и вкусностям, которых мы почти не видели. Было в этом что-то, что не под силу уничтожить никакому Гитлеру. Все бомбардировщики его Люфтваффе не способны остановить тех, кто любит друг друга и еще может радоваться жизни.

В конце смены капитан задержал всех, чтобы обсудить расписание дежурств, и я снова не успела поймать Уильяма. Мне пришлось бежать домой, чтобы переодеться и успеть в редакцию, и поспать опять не получилось. Мама всегда переживала за нас, не понимая, как можно так жить. Но мы не думали об этом. Просто жили.

Хоть помириться с Биллом и было делом первой важности, я горела желанием сообщить про приглашение в «Кафе де Пари» Кэтлин и пришла в наш офис пораньше, заметив, что цветок в горшке никто не поливал. Я работала днем, и среди вчерашней почты, что Кэтлин оставила на моем столе, к своему удовольствию, обнаружила письма для миссис Бёрд. А в моем ящике почему-то лежал последний выпуск нашего журнала, что было странно – мы получили его два дня тому назад.

Мне стало не по себе. Тот самый выпуск, где было письмо девушки, влюбленной в польского летчика! Знакомый холодок пробежал по моей спине, когда доставили копии, так как в этот раз я рисковала больше всего, но никто, как обычно, ничего не заметил, а миссис Бёрд так вообще уже продумывала номер на две недели вперед, ворча о каком-то своем рецепте шоколадного бланманже и строя угрожающие планы насчет статьи про праздничные пасхальные шапки. Я успокоила себя, сказав, что не из-за чего так волноваться. Должно быть, кто-то из наших помешанных на чистоте уборщиц вчера положил журнал мне в ящик.

Я надеялась, что Влюбленная купит этот номер и прочтет мой ответ, весьма сдержанный, но дающий понять, что я ее поддерживаю.