– Я имел в виду принца, с которым ты была помолвлена.

«Как же Ренье? Скажи мне, как ты относилась к Ренье».

– А! Ты о нем. Ренье никогда не был предметом моих девичьих грез.

Выманивая у нее ответы таким нечестным способом, он почти наверняка должен был услышать нелестные высказывания в свой адрес, но любопытство взяло верх.

– Вы же вместе росли. Когда он погиб, разве ты не плакала?

Она обогнала Ренье. Ее спина и шея были напряженно выпрямлены, Сорча долго молчала, и Ренье решил, что она не хочет открывать низкородному Арну интимные тайны своей жизни.

Наконец Сорча вернулась и теперь ехала рядом с ним.

– Какое-то время было так много горя! – едва слышно проговорила она. – Меня отправили в изгнание одну. Мои сестры попали в другие места. Отец погиб в бою. Бабушка чуть было не потеряла контроль над страной, а все мои связи с Бомонтанью были разорваны. Смерть Ренье была… Конечно, мне было его жаль. Но моя привязанность к нему осталась в далеком прошлом, мы оба были еще детьми. Я не восхищалась им как юношей, а он вообще меня не замечал. Так что смерть Ренье явилась еще одним ударом в том страшном году.

Ренье поразило, что Сорча говорит так спокойно. Ее отец, ее страна, ее одиночество она воспринимала лишь как испытания, через которые ей суждено пройти. Неужели Сорча не чувствовала боли?

Но в этот момент девушка смахнула слезинку со щеки.

О, теперь он вспомнил! В Бомонтани жила бабушка с ее бесконечными правилами. Она тщательно натаскивала Сорчу. «Принцесса не рыдает и не плачет. Принцесса всегда сохраняет достоинство, потому что никогда не знает, кто наблюдает за ней в этот момент, желая научиться правильно себя вести». Сорча могла нарушить некоторые из запретов бабушки, но не все сразу.

– И как ты пережила тот год?

– Я сохраняла достоинство, конечно, но порой мне хотелось… хотелось выразить свои чувства в… в…

Она не могла найти нужных слов. И потому он сделал это за нее:

– В громком вопле?

Она устремила на него округлившиеся глаза, в которых отражалось потрясение.

– Да. Наверное, мне хотелось завопить.

Час назад она лежала у него в объятиях, обнаженная, и высказывала свои требования, не заботясь о своем положении и благопристойности. А сейчас с трудом могла выразить свое желание дать выход печали.

Сорча казалась такой открытой и непосредственной, но за этим простым фасадом скрывала характер, выкованный в огне горя и одиночества.

Сорча завораживала его.

А это опасно: из-за последней женщины, которая ею завораживала, он чуть было не погиб.

Он поступает правильно, пытаясь выведать все тайны Сорчи. Он собирается уложить ее в постель. Очень скоро она станет для него просто еще одной женщиной. И конечно, его королевой.

– А почему бы тебе не завопить сейчас? – предложил он.

– Здесь? – Сорча внимательно осмотрелась. – На дороге?

– А почему бы и нет? Здесь никто тебя не услышит, кроме меня, а я никому не стану рассказывать.

– Нет. – Она решительно покачала головой. – Время миновало.

– А разве это правильно – дать пройти моменту потери, не отметив его горем?

Она заморгала, глядя на него.

– Арну, это очень мудро!

Мудро? Да. Потому что он хорошо знал, что такое отчаяние. Знал, что такое оплакать потери.

– Издай громкий и долгий вопль ярости и боли. Сразу почувствуешь себя лучше.

– Я и так себя прекрасно чувствую.

О! Вот она, воспитанница бабушки!

– Тени твоих умерших будут спать спокойнее, в том числе и Ренье.

Ему следовало бы стыдиться того, что он ею манипулирует, но ему хотелось, ему было необходимо знать, что она о нем горевала.

– Ладно. Сейчас попробую. – Сорча набрала в легкие воздуха, запрокинула голову, посидела достаточно Долго и выдохнула. – Не могу. Чувствую себя ужасно глупо. Дождусь более подходящего момента. Жизнь такова, что горе объявится достаточно скоро.

– Да.

Скорее, чем Сорча подозревает.

До встречи с Сорчей он намеревался отвезти ее в Бомонтань, жениться на ней, возглавить армию, отправиться в Ришарт и убить графа Дюбелле.

Чтобы осуществить этот план, Ренье придется обмануть Сорчу.

Но обман казался пустяком. Главное, предъявить принцессу для женитьбы, чтобы получить обратно свою страну.

Все зависело от него. Его лучшие друзья страдали, умирали, чтобы вызволить его из темницы. Он намеревался освободить свой народ от тирана. Он добивался короны.

Он искал мщения.

Сорча с ее нежными губами, женственным телом и широко открытыми, невинными глазами не помешает ему идти к цели. Не помешают ему идти к цели и ее чувства к ней.

Ее веселый голос прервал его размышления.

– У тебя такое мрачное выражение лица, а я так счастлива! Ведь ты первый мужчина, которого я поцеловала.

– Рад это слышать.

Ему не придется убивать других мужчин.

– Целоваться с тобой было очень приятно.

– Приятно. Вот как. – Она обладала уникальным даром оскорблять мужчину. – А бушующий океан хорошо смотрится.

Сорча задумалась.

– Ты прав. Целовать тебя было не просто приятно. Это было… потрясающе, великолепно.

Он хмыкнул и постарался спрятать улыбку. «Вот так-то лучше».

А потом желание улыбаться исчезло.

Когда ему было семнадцать, он верил каждой капле лести, которую лили в его неопытные уши. Но теперь верил только Сорче.

Он не в состоянии ее не трогать. С этим он смирился. Но существовал способ ввести Сорчу в заблуждение, удовлетворить ее бабку (хотя и не полностью, потому что бабушка никогда не бывает полностью удовлетворена) и получить супружеские права.

Он не намерен лишать Сорчу невинности прямо на земле. Их союз – дело государственное. Им следует сочетаться браком в церкви Бомонтани и Ришарта, Нагорной церкви. В присутствии представителей обеих их стран. Представители присягнут в том, что церемония бракосочетания состоялась и была истинной в глазах Бога и людей. Они должны продемонстрировать простыни, запятнанные доказательством ее девственности, чтобы не было сомнений в том, что она не знала других мужчин.

Завтра утром они приедут в ту деревню, в которую он решил направиться. В поселок изгнанников.

Завтра ночью он будет держать Сорчу в объятиях.

Сорче никак не удавалось понять, что необычного в этой деревне.